Подвиги Ахилла - Ирина Измайлова

Новое яркое воспоминание об убитом друге пробудило в душе резкую боль, но не злобу. Ахилл снова взглянул на распластанное в пыли тело Гектора. И ощутил как что–то острое, будто горячая игла, кольнуло его прямо в сердце.

«Если я не могу его добить, — подумал герой, — то нужно хотя бы перенести его в тень, спрятать от этих жгучих солнечных лучей. Тогда он будет умирать не так мучительно…»

Он вновь достал меч, на этот раз для того, чтобы обрезать ремень, которым ноги раненого были привязаны к колеснице. Едва он успел это сделать, едва выпрямился, собираясь вложить клинок в ножны, как вдруг за спиной у него раздался пронзительный, невероятный в полной тишине крик:

— Не надо!!!

Он вздрогнул и стремительно обернулся.

По равнине, прямо к нему, бежала женщина. Само ее появление, словно бы ниоткуда, так ошеломило Пелида, что он подумал: не видение ли возникло перед его глазами, после стольких потрясений… Но нет, женщина была на самом деле. Тонкая и грациозная, в изорванном до лохмотьев нежно–зеленом платье, в облаке медно–рыжих, до колен, волос, босая, с окровавленными ногами — она бежала, шатаясь, хрипя, оступаясь, беспомощно протянув к нему руки.

— Не надо! — вновь простонала она.

— Что «не надо»? — воскликнул растерянно Ахилл.

— Не убивай!

И она упала перед ним на колени, подняв вверх залитое потом и слезами, выпачканное пылью лицо, невыразимо прекрасное даже сейчас, несмотря на грязь, бледность, искусанные и опухшие губы.

— Откуда ты взялась?! Кто ты такая? — выдохнул Пелид, поднимая выше свой меч, чтобы женщина не ухватилась за него и не изрезала себе руки.

— Я — жена Гектора, — хрипло произнесла она. — Я бежала за твоей колесницей, по следу крови…

«Сколько же времени я возился с колесом, что она успела? — подумал герой, уже совершенно растерявшись. — И как она смогла пробежать столько? Я сам бы падал от усталости… И как ей удалось миновать три ахейских лагеря? Или им сейчас ни до чего нет дела — празднуют… или приняли ее за лесную нимфу и не решились остановить?»

— Я знала, что он жив, — продолжала женщина, хватаясь за руку героя, державшую меч. — Прошу тебя, Ахилл, заклинаю тебя жизнью твоих отца и матери, не убивай его!

— Мой отец уже умер, — глухо сказал герой. — А моя мать, если верить в историю моего рождения, бессмертна… И я не собирался его убивать. Он и так умирает. Я взял меч, чтобы обрезать ремень. Клянусь, когда я привязал Гектора к колеснице, я был уверен, что он мертв!

Эти слова оправдания вырвались невольно, и прозвучавшее в голосе Ахилла смятение и смущение внушили женщине надежду.

— Да, да, я знаю, ты не стал бы мучить раненого! — воскликнула она.

И… я вижу, его можно еще спасти! Именами всех богов, богоравный Ахилл! Дай мне одну из твоих лошадей и позволь попробовать довезти Гектора до Трои…

Ахилл рассмеялся коротко и резко, и тут же передернулся, будто от внезапной боли.

— Даже будь я и вправду сумасшедшим, за которого ты приняла меня, троянка, я бы вряд ли это сделал. Но допустим, я исполнил бы твою просьбу. Во–первых, его нельзя везти на лошади, да и в колеснице тоже, он умрет почти сразу. Если ты думаешь, что его можно спасти, то должна дать ему возможность лежать неподвижно. И второе: ты каким–то образом пробежала вслед за мной через три наших стана. Обратно ты не пройдешь и одна, а уж тем более, с ним вместе.

Молодая женщина еще крепче сжала его руку.

— Ну так помоги мне! Помоги… Я знаю, что раз ты не добил моего мужа, то в твоем сердце уже нет ненависти… Ты не такой, как другие! Вся Троя была в изумлении от твоего великодушия, когда вчера ты отпустил Деифоба и других троянских пленников! Помоги мне спасти моего Гектора, и я клянусь тебе: он никогда, никогда больше не будет убивать ахейцев!

— Как можешь ты клясться от имени мужчины, безумная?! — возвысил голос базилевс. — Кто дал тебе право?..

— Я знаю моего Гектора! — вскричала она, поперхнувшись пылью и слезами, закашлялась, но продолжала: — Ты видишь — он на грани смерти. Возможно, он уже не будет здоров, и его прежняя сила исчезнет. Но если и нет, разве после такого твоего великодушия, обязанный тебе жизнью брата и своей жизнью, — разве после всего этого Гектор сможет поднять против тебя меч?

Ахилл покачал головой, все с большим изумлением глядя на это хрупкое и слабое существо, в котором все яснее проявлялась совершенно немыслимая сила.

— Как тебя зовут? — спросил он, наконец.

— Андромаха.

— Ну вот, Андромаха… Все это — пустой разговор. Рана Гектора смертельна. Тебе не спасти его. Я обрезал ремни, чтобы перенести его в рощу, в тень. Сейчас я это сделаю. Если хочешь, помоги — поддержи ему голову.

Со всей осторожностью, все более поражаясь себе, герой поднял тело своего врага на руки. Гектор снова застонал, и Андромаха тихо заплакала, бережно подставив руки под его вывалянные в грязи кудри. Пока они шли, у Ахилла родились две мысли: во–первых он вспомнил про свой грот за рощей и решил, что отнести туда раненого будет всего удобней — там никто его не найдет. И вторая мысль, очень смутная и как бы прозрачная, но совершенно неотвязная: снадобье! Он вспомнил о хранившемся в его шатре снадобье старого Хирона!

— Теперь подай мне мох. И оторви полоску от своего хитона — он и так уже весь изорван. В колеснице лежит мой плащ, но он куда более грубый.

Говоря так, Ахилл ловко и аккуратно заканчивал перевязывать раненого. Перед тем, войдя вместе с Андромахой в прохладную тень грота, герой уложил Гектора на свою постель из травы и листьев и осторожно обмыл его раны и все тело прозрачной родниковой водой, струившейся по выступающему из стены пещеры камню. На этом же камне рос светлый, очень чистый мох, который часто применяли при перевязках, и герой воспользовался им, не имея под рукой ничего лучше.

Рана на горле Гектора была ужасна. Наконечник «пелионского ясеня» вошел почти вертикально сверху, вонзился до самого черенка и проник глубоко в грудь. Ахилл никак не мог понять, каким образом Гектор может быть жив, получив такую рану. Укол меча на бедре троянца был тоже глубок, но кость не задета, значит, эта рана не представляла особой опасности.

Страшнее всего Пелиду было увидеть спину троянского героя. Правда, он ожидал худшего: каким–то образом колесница миновала на своем пути глубокие впадины, острые камни, кони несли ее по мягкой земле, и лишь кое–где корни и осколки кремня впились в кожу раненого, местами она была содрана, и из ранок сочилась сукровица. Но все же спина Гектора превратилась в один громадный кровоподтек…

Наложив повязки с помощью полосок коры, вьюна, мха и обрывков ткани от хитона Андромахи, Ахилл осторожно опустил раненого на подстилку.

— Вот, — он нахмурился, пытаясь отогнать все ту же неотвязную мысль, и понял, что у него это не получается. — Я хотел сказать, что больше ничего не могу сделать, но это была бы ложь… Слушай, Андромаха, я не возьму в толк, почему твой муж не умер — он должен быть уже мертв. Наверное, у него больше жизненной силы, чем бывает обычно. Может быть, он и может… Во всяком случае, если уж я взялся за это… Одним словом, у меня есть одно снадобье… но за ним нужно идти в мой лагерь. Жди меня и ничего не бойся — про этот грот никто не знает…