Русские боги - Дмитрий Казаков

Пришел в себя Игорь от громкого карканья.

Повернув голову, обнаружил, что на мостовой сидит необычайно крупная черная птица.

– Карр, – повторила она, склонив голову набок, и выразительно щелкнула клювом длиной в палец.

Игорь развернулся и зашагал прочь от музея, в сторону площади Революции, чтобы выйти к метро «Охотный Ряд». Его колотил настоящий озноб, хотелось залезть в темный угол и закрыть глаза, заснуть, чтобы этот кошмар хотя бы на время закончился.

Птица полетела следом, неспешно взмахивая крыльями.

Почти дошел до Театральной площади, когда рядом остановился желтый «Форд». Игорь устало подумал: «Что, опять?» – но дверца открылась, и из машины выглянул Олег.

– А ну-ка залезай, – сказал он.

– По-моему, за мной следят, – проговорил Игорь. – Лучше тебе со мной не встречаться.

– Если ты о нем, – Олег показал на кружившего над ними ворона, – то это от меня. Если о ком-то другом, то я их не чувствую. На тебе нет ничьего внимания. Понял? Давай, быстро забирайся внутрь. Ты и так сделал сегодня достаточно глупостей.

Игорь вздохнул и подчинился.

Уселся на заднее сиденье, и водитель – пожилой, небритый, в синей рубахе с короткими рукавами – надавил на педаль газа.

– Что случилось, потом расскажешь, – проговорил Олег. – Нам недалеко.

Они повернули и через какой-то переулок выехали на Тверскую. С нее ушли налево и запетляли по узким улочкам.

– Куда дальше? – спросил водитель. – Вот он, Елисеевский переулок.

– Остановите тут, – в руках Олега зашуршали сотенные купюры.

«Форд» притормозил, и они вышли.

– Ну и зачем ты удрал? – спросил Олег, когда машина укатила. – Понятно, что Саныч, как и все его племя, только запугивать горазд, но перед человеком всегда отступит. Но я, прах и пепел, надеялся на твою разумность.

– Хотел… хотел с Катей проститься, – сказал Игорь, чувствуя, как слова натуральным образом царапают горло.

Олег вздохнул, огладил бородку.

– А потом тебя похитили. Кто и зачем?

– Они не представились, – и Игорь пересказал случившееся с того момента, как его оглушили.

Услышав про голову на блюде и про то, кого она напомнила, Олег помрачнел. В темно-синих глазах появилась тревога.

– Надо же, – покачал он головой. – Люди доброй воли… Раньше они всегда действовали хаотично, а теперь… Теперь, похоже, возник антисинклит, а ты беседовал с его главой, реальным правителем России.

– Но как же президент?

– Не всегда правит тот, кто стоит на первом плане, – сказал Олег. – Ладно, о том, что делать, будем думать потом. Сейчас нам предстоит визит к одной очень важной особе. Пойдем.

Прошли по переулку метров двадцать и остановились около аккуратного особняка в три этажа. Окна его были закрыты жалюзи, к двери вела дорожка из серого камня, а по сторонам от нее, на подстриженном газоне, росли кусты роз. На стоянке сбоку от здания виднелся белый «Порше» и «Газель» с тентом.

– Что здесь находится? – спросил Игорь, когда они вступили на дорожку.

– Одно из самых модных агентств эскорт-услуг в Москве. А мы с тобой пришли в гости к его хозяйке.

Олег нажал кнопочку звонка сбоку от двери, и дверь бесшумно открылась. Стал виден сидевший за стойкой с мониторами камер наблюдения охранник в темно-серой форменной рубашке.

Лицо его было круглым и важным, на бейдже чернело имя «Виктор».

– Проходите, – сказал охранник, подозрительно глянув на Игоря. – Вас ждут.

– Благодарю, – кивнул Олег.

Они вошли внутрь, и дверь закрылась за их спинами. По коридору, чьи стены были обшиты деревянными панелями, прошли к лестнице. Ступеньки оказались укрыты ковром цвета свежей крови, на площадках стояли изящные горшки с кустами и даже небольшими деревцами.

Пахло духами и свежей листвой.

– Неплохо она устроилась, – пробормотал Олег, когда они поднялись на второй этаж и оказались в большом вестибюле, где журчал фонтанчик, а углы украшали изваяния – копии античных статуй.

Тут стояла Венера Милосская, и дискобол, и Арес, голый, но в шлеме с гребнем.

Игорь посреди этого великолепия вспомнил о синяках на собственной физиономии, и ему стало неловко.

В вестибюле имелась всего одна дверь, и за ней обнаружилась приемная. Из-за стола посетителям ослепительно улыбнулась секретарша, похожая на Шарлиз Терон, тряхнула светлыми кудрями.

– Проходите, – заворковала она, – проходите, будьте любезны. Хозяйка ждет вас. Велела пускать немедленно…

Секретарша выпорхнула из-за стола, показав короткую юбку и умопомрачительно длинные ноги. Повернула золоченую ручку и распахнула дверь, массивную, из красного дерева.

– Явились, гости дорогие? – прозвучал из-за нее низкий женский голос. – Заходите, не стойте на пороге.

– Зайдем, не сомневайся, – ответил Олег.

Кабинет, куда они вошли, напоминал размерами тот, в котором Игорю показывали отрубленную голову, только был гораздо роскошнее. Обтянутые тканью стены, ажурная занавеска на окне, мебель в старинном стиле, украшенная завитушками и позолотой.

И посреди всего этого – статная женщина в брючном костюме. Волосы ее, русые и густые, были уложены в высокую прическу, а на шее висел золотой крестик.

– Привет, Фике, – сказал Олег.

– Бонжур, моншер, – отозвалась женщина. – Не могу сказать, что очень рада тебя видеть.

На стене висел портрет хозяйки кабинета, и на нем она была в пышном желтом платье. Грудь ее охватывала синяя лента, в волосах блестели нитки жемчуга, а рядом на подушечке лежал украшенный крестиком шар.

– Все-таки вы, женщины, непостоянные существа, – хмыкнул Олег. – Чрево неба, одно время ты писала обо мне пьесы, а теперь и видеть не хочешь?

Хозяйка кабинета поморщилась, бросила внимательный взгляд на Игоря и сказала:

– Ладно, садитесь. Я понимаю, что ты пришел не просто так, а по важному делу. Ради иного ты бы не явился.

Они сели на стоявшие перед столом стулья, и Олег заговорил.

– Ты всегда приносишь дурные вести, – сказала женщина, когда он закончил. – А сегодня превзошел сам себя. C’est magnifique![1]Честно говоря, я порой думаю, что невместно нам, жителям века христианского, общаться с выходцем из времен темных, языческих.

– Еще как вместно, – Олег покачал головой. – И решать это не тебе. И не мне. А тому самому народу, который нас с тобой и придумал.

– Народ? Придумал? – серые глаза сверкнули, и хозяйка кабинета стала похожа на свой портрет. – Это я придумала этот народ и эту страну! Если бы я правила двести лет, то, конечно, вся Европа подвержена была бы российскому скипетру!