На волнах страсти - Валери Слэйт

Анна весьма обрадовалась тому, что внимание переключилось с нее на окружающих. Однако не забывала о главном, ради чего, собственно, и решила собрать подруг, оставив на десерт обсуждение собственных литературных замыслов. Дождавшись некоторого затишья после дискуссий по животрепещущей проблеме подготовки карательной экспедиции против начальника Лиззи, а также завершив борьбу с огромным блюдом напротив себя, наполненным различными видами мяса и картофелем «фри» в стиле национальной австрийской кухни, Анна решила перейти к основному гвоздю программы сегодняшнего застолья.

С чувством выполненного долга и с видом хорошо поработавшего человека, она решительно отодвинула от себя почти пустую тарелку, допила одним глотком до дна уже третий за вечер бокал с пивом и слегка постучала по нему ножом, привлекая внимание.

— Девочки, помимо обсуждения мальчиков, у меня есть еще одна интересная тема. Касающаяся вас всех.

Она не стала пояснять, откуда у нее вдруг появился в Хургаде писательский интерес. Не стала ссылаться на Роберта и злословить по поводу его слабых и безнадежных попыток разработать новое направление в любовном романе. Это было бы неэтично, а главное, принижало бы ее собственную роль и грозило переключить внимание аудитории опять на личную жизнь. Заметив устремленные на нее взгляды, Анна торжественно возвестила:

— Во-первых, я решила заняться написанием любовных романов. В какой-то степени автобиографичных. Начну, естественно, с себя. Если получится, затем наступит… — Она на секунду выдержала многозначительную паузу, как опытная актриса, и эффектно продолжила: — Затем наступит ваша очередь. Я сделаю вас героинями своих произведений. Каждой будет посвящена отдельная книга. Вы сами определите очередность. Можно бросить жребий. Это будет что-то вроде сериала о дамском клубе, где поочередно будет описываться любовная жизнь каждой из героинь — членов клуба.

Анна заметила, как после этой фразы все вокруг внезапно изменилось. И она сама, и ее подруги, и их отношение к ней, и весь окружающий интерьер. Весь мир как будто разом переменился. И цвета, и запахи, и формы предметов. Похоже на то, как если бы ось Земли сдвинулась с орбиты, а полюса и климатические зоны, соответственно, поменялись бы местами.

— С чего бы это вдруг — сразу и в писатели? — первой и несколько косноязычно отреагировала ошарашенная Лиззи.

— По совету Инессы, — отшутилась Анна, парировав первый выпад. — Это она настойчиво и убедительно порекомендовала мне перед отъездом в Хургаду заняться писательской деятельностью. И именно любовным романом.

— Да, девочки. Это я не отрицаю, — горделиво возвестила Инесса, приподняв волевой подбородок, а также скрестив руки под пышными грудями, приподняв их еще больше и воинственно выставив вперед. — Моя идея, был грех. У Анни особенно удачно получаются эротические сцены. После ее описания в аэропорту, при проводах, одной из таких сцен, про арабского шейха, ну, не буду цитировать, — нарочито целомудренно потупилась она, — а то вдруг Удо опять подслушивает, у меня трусики насквозь промокли. Даже сейчас, как вспомню, так сразу между ногами разгорается. Так что, я ее планы поддерживаю. Если получится, мы все будем стоять у истоков и раздавать интервью о том, что были знакомы со знаменитостью с детства. Рассказывать, как помогали растить и холить ее талант. В общем, будем купаться в лучах ее славы и укреплять тем самым собственное реноме.

— Значит, это не розыгрыш. Это всерьез, — констатировала услышанное Лиззи. — И с каким-то особым выражением всмотрелась в Анну, как будто видела ее впервые. — Да, никогда бы не подумала, что буду знакома с настоящей, живой писательницей.

После ее слов в комнате повисла напряженная тишина, и Анна почти физически почувствовала, как ее ощупывают три пары глаз. Как могло случиться, что их простая и обычная на вид подружка вдруг в одночасье превратилась в нечто особенное? Как будто среди серых гусынь вдруг появилась белая лебедь и взмыла в небеса. А им остается только заворожено следить за ее полетом в заоблачных далях. Причем, похоже, восприняли ее чересчур серьезно, как будто произведения Анны Хофмайер уже издали массовым тиражом, как будто она стала всемирно известной, и дело теперь совсем за малым. Определить, как построить отношения в свете новых реалий с сидящим рядом светилом.

Чтобы уйти от нарастающего напряжения, Анна на секунду закрыла глаза, а затем продолжила, нарочито слегка легкомысленным тоном.

— Как я уже говорила, первый том будет почти автобиографическим, так что с этим я справлюсь сама. Собственно, вчерне я уже многое написала. По крайней мере, общая схема сюжета уже есть, многие сцены продуманы и даже написаны. Так что речь пойдет сейчас о вас. Я повторюсь. Я хочу написать три романа, по отдельности, о каждой из вас. Поведать историю ваших любовных приключений. Хотите — настоящую, хотите — придуманную. Это вам решать. Конечно, я могу сама придумать сюжеты для этих романов. Но было бы лучше, если бы вы тоже приняли в этом участие. Я предлагаю, чтобы вы лично подобрали себе ту роль, которая вам больше нравится.

Анна перевела дыхание, чувствуя, как от волнения спирает в горле. Затем, без всякого разрешения, взяла ближайший к ней бокал с недопитым пивом, кажется, Элли, и отхлебнула глоток. Потом сделала пару глубоких вдохов и выдохов, и продолжила:

— Если хотите, можно сделать вас легко узнаваемыми. Сразу предупреждаю, что действие будет происходить в основном в Граце. Так что ваши родственники, друзья и соседи смогут в этом случае определить, что я описала именно вас. А если это не нравится, то можно сделать наоборот. Описать вас так, что родители не узнают. Но в любом случае я обещаю, что все будет очень красиво. Вы будете выглядеть прекрасно. Вы будете нравиться себе. Вы сможете подобрать в герои своего романа любого «прекрасного принца» из своей мечты, и мы его вместе нарисуем. Любые ваши фантазии могут воплотиться в этой книге.

Анна продолжала говорить, с удовольствием наблюдая, как глаза подруг как будто таяли в мечтательной туманной дымке. Видимо, они уже представляли себя в той красивой и насыщенной приключениями любовной жизни, которая предстанет на страницах романов. В описаниях жизни, которую можно будет легко изменять по собственному капризу и прихоти. Каждая уже видела перед собой прекрасный образ идеального возлюбленного…

А она становилась той самой волшебницей, которая могла воплотить эти мечты. И неважно, что не наяву. Иногда для женщины сладость мечтаний бывает убедительнее грубых и серых реалий.

— Итак, девочки, как вам мое предложение? — задала риторический вопрос Анна. — Хотите сказать что-то сразу? Или вам надо подумать? — И она демонстративно полезла в свою объемистую сумочку за писательским блокнотом, с которым теперь никогда не расставалась. Это был уже третий по счету блокнот, так что творческий процесс не стоял на месте.

Конечно, с последним предложением она погорячилась, поскольку заявки хлынули, как из рога изобилия, нескончаемым потоком, в три струи, одновременно. Она попыталась как-то упорядочить процесс их поступления и зафиксировать в письменном виде, но уже через пять минут поняла, что совершенно напрасно теряет время. К тому же желания менялись на ходу, мгновенно обрастая новыми и красочными подробностями. Если бы она всерьез подумала о возможной реакции подруг, то запаслась бы тремя диктофонами, посадила бы их по разным углам или, лучше, по разным комнатам, и дала возможность вольного плавания по волнам девичьих фантазий.