«Красная империя зла». Запад против Сталина - Гровер Ферр

НКВД Станислав] Реденс признался, что агенты выслеживали польских шпионов, просматривая телефонную книгу Москвы на предмет польских фамилий»131.

Использованный в данном случае источник – статья 1993 года из очень редкого украинского журнала, автор которой – украинский историк националистического толка Сергий Билокынь132. Но тот же допрос Реденса перепечатан в книге Леонида Наумова, на которую Снайдер трижды ссылается в своих подстрочных примечаниях, в том числе на следующей же странице своей книги133! Почему бы не сказать, что документ можно найти и там? Очевидно, что Снайдер того не ведал, поскольку не потрудился проверить первоисточник. Вот абзац, на который ссылаются и Снайдер, и Браун:

«После моего отъезда в Казахстан Заковский провел явно преступную деятельность по этим делам, он за 2 месяца арестовал 12 500 человек, причем аресты проводились по телефонной книжке, лишь бы фамилия была похожа на польскую, латышскую, болгарскую и т. д.» (Бiлокинь, с. 41; Наумов, с. 526).

И Снайдер, и Браун неправильно интерпретировали процитированный ими пассаж.

Реденс подтвердил, что он слышал, как подчиненные Заковского использовали телефонную книгу для поиска польских фамилий. Это случилось уже после того, как Реденс покинул Москву, чтобы вступить в должность наркома внутренних дел Казахской ССР, поэтому обо всем, что происходило на его прежнем месте его службы, он знал не из первых рук. Все происходило в январе 1938 года, когда Заковский стал начальником УНКВД Московской области.

Снайдер усугубляет свою ошибку, неправильно истолковывая то, что написала Браун. По Снайдеру, офицеры, которые пользовались телефонной книгой, находились под командованием «главы НКВД», полагавшего, что приказ «уничтожить поляков полностью» исходил от Ежова. Сотрудником НКВД, который так истолковал приказ Ежова (Петров и Рогинский добавляют, что Ежов в действительности этого не говорил), был Постель, а не Заковский. А «главой НКВД» был Заковский, а не Постель.

Свое заявление Реденс сделал, находясь под арестом, во время следствия по делу о соучастии вместе с Ежовым в массовых убийствах. Реденса арестовали 22 ноября 1938 года фактически сразу после того, как Берия, сменив Ежова, стал во главе НКВД. В соответствии с тем, что пишет Билокынь (с. 40), показания Реденса по данному эпизоду получены 14 апреля 1939 года (с. 40). Реденс был предан суду, признан виновным и в январе 1940 года казнен одновременно со многими другими руководителями ежовского НКВД.

Снайдер опускает все вышеизложенные факты и обходит молчанием обстоятельства, в которых сделаны соответствующие заявления. В результате создается превратное впечатление о методах советских властей и, следовательно, о сталинской политике. В действительности же дело обстояло ровно наоборот: указанные лица были арестованы и находились под следствием за грубые нарушения советских законов Ежовым и лицами из его ближайшего окружения. То, что в данном случае скрывает Снайдер, имеет принципиальное значение, поскольку выброшенные им факты – часть огромного массива исторических свидетельств, доказывающих, что «национальные операции» Ежов проводил самочинно, не информируя о них сталинское руководство, с целью подготовки его свержения.

Снайдер заявляет, будто Сталин ненавидел всех поляков

Снайдер заявляет, что Сталину якобы принадлежит расистское антипольское заявление:

«Ежов отрапортовал Сталину, что в ходе “польской операции” были арестованы 23 216 человек. Сталин выразил удовольствие: “Очень хорошо! Надо до конца вычистить эту польскую грязь. Давайте уничтожим ее окончательно в интересах Советского Союза”»134 (с. 136).

Заявление Снайдера лживо. По Наумову, указанному Снайдером в качестве одного из своих источников, Сталин написал «польско-шпионская грязь». То есть «грязью» названы шпионы, в данном случае оказавшиеся поляками. Сама сталинская цитата действительно присутствует в работе Наумова135. Первоисточник – ремарка Сталина на докладе, направленном ему Ежовым и датированном 14 сентября 1937 года; ее можно найти внизу с. 359 упоминавшегося ранее сборника документов (Лубянка 1937–1938)136.

Вот что именно Сталин написал на докладе Ежова:

«Т. Ежову. Очень хорошо! Копайте и вычищайте и впредь эту польско-шпионскую грязь. Крушите ее в интересах СССР. И.Сталин. 14/IХ–37 года».

Чтобы распознать ложь Снайдера, необходимо читать по-русски и знать, где искать. Читатели поверят – ошибочно, – будто Сталин назвал поляков «грязью» (!) – как того и хотелось Снайдеру.

Снайдер стремится создать впечатление, будто Сталин ненавидел всех поляков. На той же самой странице (с. 96) «Кровавых земель» он отмечает:

«Такие люди, как семья Юревичей, совершенно непричастная к польскому шпионажу, были “грязью”, о которой говорил Сталин» (с. 137).

Ту же ложь он повторяет в еще одной статье:

«Сталин говорил о “польской грязи”» (апрель 2010 года).

Очевидно, Снайдер полагает, что никто из читателей не станет проверять столь яркое заявление Сталина откровенно расистского характера. Ту же «липовую» цитату Снайдер приводит и в типовой «лекции» о своей книге137. Далее в той же главе он повторяет обвинение, будто Сталин ненавидел поляков и планировал их физическую ликвидацию:

«Хотя Сталин, Ежов, Балицкий, Леплевский, Берман и другие связывали польскую этничность с советской безопасностью, уничтожение поляков не улучшило международного положения Советского государства» (с. 146).

Перед нами еще одна фальшивка. У Снайдера нет доказательств, что Сталин когда-либо замышлял нечто подобное; таких свидетельств просто не существует.

«Возможно, Сталин считал, что уничтожение поляков ничему не повредит» (с. 147).

Стоит ли писать о вопиющей нечестности подобного заявления. Сталин никогда не поддерживал идею «уничтожения поляков», и, конечно, у Снайдера нет никаких доказательств проведения такой политики. Те, кто во времена Ежова нес ответственность за массовые убийства, в том числе поляков, были арестованы, преданы суду, признаны виновными и во многих случаях казнены за свои чудовищные преступления.

Снайдер подделывает еще одну цитату

На следующей странице – а вся глава посвящена 1937–1938 годам – Снайдер пишет:

«Ленинградцы и поляки смутно представляли себе эти соотношения. Был только страх стука в дверь ранним утром и вида тюремного грузовика, который называли “черной марусей”, “душегубкой” или “воронком”. По воспоминаниям одного поляка, люди ложились спать каждый вечер, не зная, что их разбудит – утреннее солнце или черный “воронок”»138 (с. 138).

Никаких доказательств в подтверждение своих слов о «страхе» ленинградцев Снайдер вообще не приводит. Им пересказана одна-единственная история о «страхе» поляков – и в ней идет речь о более раннем времени (пассаж Дзвонковского)139. Фраза о страхе «ленинградцев и поляков» вводит читателей в заблуждение, и откровенно нечестно со стороны Снайдера включать в книгу столь бездоказательное утверждение.

Была ли «белорусская интеллигенция» специальной целью НКВД?

Снайдер бросает хлесткое обвинение:

«Массовые убийства в Советской Белоруссии включали намеренное уничтожение образованных представителей белорусской национальной культуры» (с. 139).

А далее приводит следующие подробности:

«Берман сказал своим подчиненным, что их карьера зависит от быстрого