Инквизитор Светлого Мира - Андрей Плеханов

– Эй ты, Али или как тебя там, - подозвал он в первый же день одного из молодых. - Ты знаешь, с каким натягом надо заворачивать вот эти гайки?

Палец Вальдеса, черный от масла, показывал на крепление передней подвески «Сеата», нависающего с подъемника металлическим брюхом.

– Какой такой натяг? - Парень нагло оскалил зубы. - Правильный натяг там, Вальдес. Я все путем сделал, да.

– Я спрашиваю тебя, какая цифра натяга? - Вальдес тщательно выговаривал каждое слово. В руке он держал гаечный ключ с прибором, показывающим силу натяжения при заворачивании гаек. - Ты вообще цифры знаешь, мой малограмотный дружок?

– Слушай, Вальдес, какие цифры, а? Что я, гайку завернуть не смогу, да? Я и обычным ключом все,чувствую. Брось ты цепляться…

– Чувствуешь, значит?… - Вальдес повернулся к машине и проверил прибором четыре гайки подвески. Все они были закручены слишком туго. - Ни черта ты не чувствуешь! Вот смотри, обезьяна, что ты сделал! Ты перетянул подвеску! В твою пустую голову не приходит, что после этого она не пройдет и половины положенного срока?

– Эй, ты поосторожнее с выражениями! - Али, гордый, как и положено арабу, надул губы. Он еще не понимал, что, собственно говоря, происходит. - Ну, накроется эта подвеска побыстрее - нам же лучше. Этот козел - владелец тачки - к нам же приедет. Больше работы - больше денег…

– Это кто козел? - Вальдес похлопывал себя ключом по ладони, лицо его приобретало все более зловещее выражение. - Это Мартинес козел? Может быть, ты его и не знаешь, а я знаю! Он приличный человек, к тому же испанец, между прочим! Может быть, у вас там, в вашем Алжире, и принято делать все через задницу! Когда будешь делать тачки в своей Арабии и для своих арабов, можешь делать все как тебе захочется - хоть молотком шурупы забивай. А здесь, в нормальной стране, ты будешь делать все как положено. Так, как я скажу тебе! Или катись к чертовой матери!

– Не понял… - Второй араб, рослый Ахмед, уже подходил к ним, выражение его лица напоминало физиономию боксера перед выходом на ринг. - Слушай, ты, Вальдес! Ты нехорошо начал говорить! Про Арабию и всякое такое… Ну, сделал человек неправильно, да? Ты ему скажи про это, да? А зачем оскорблять-то, да? Думаешь, ты - испанец, тебе все можно, а мы - алжирцы, нам ничего нельзя, да? За такие слова, знаешь, и ответить можно…

Вальдес обвел взглядом мастерскую. Все бросили работу и глядели на них. Два араба, не участвующие в разборке, смотрели настороженно. Они явно не хотели вмешиваться, Вальдес даже уловил скрытый страх в их взглядах. Пожалуй, они были поумнее, чем эти два наглеца - Али и Ахмед. Они знали свое место.

– Я отвечаю за каждое свое слово, - четко произнес Вальдес. - Но отвечаю только перед Богом, а не перед вами, бездельники! Для начала я назначаю тебе, Али, денежный штраф в размере половины дневного заработка. Но в дальнейшем, если кто-нибудь здесь будет вякать не по делу в ответ на мои справедливые замечания по работе, я буду наказывать его штрафом в два раза большим. Все поняли?

– Подожди, Вальдес…

– Все поняли, я спрашиваю?! - Вальдес повысил голос.

– Да.

Парни поплелись к своему рабочему месту, на ходу перебрасываясь арабскими фразами. Вальдес с удовольствием прибавил бы к штрафу несколько хороших зуботычин, а может быть, даже и попинал бы этих недоносков ногами. Но он не имел на это права. Закон есть закон, и если он считает этих обезьян людьми, то приходится с этим смириться.

Заносчивые сыны юга не собирались сдаваться так просто, но они плохо представляли, с кем имеют дело. В течение недели Вальдес влепил и Ахмеду, и Али по пять штрафов, и таким образом за пять рабочих дней они не заработали ни песеты. Все выговоры были абсолютно по делу: если бы Вальдес захотел, он мог бы влепить и по десять штрафов в день - таково было качество их работы. К пятнице два охламона трудились уже намного лучше - урок пошел им на пользу. Правда, смотрели они на Вальдеса серыми волками - так, как смотрят гордые боевики «Хезболлаха» на угнетателей-израильтян. Мол, отольются тебе, гад, наши слезки! Но Вальдес был не из тех, кого можно было испугать. Временами казалось, что он специально подначивает парней на драку. Не то чтобы он был уверен, что они не посмеют поднять на него руку - скорее, он нисколько не сомневался, что без труда изобьет обоих. А алжирские парни были не настолько тупы, чтобы не понимать этого. В конце недели хозяин мастерской позвонил и попросил Вальдеса зайти в свой офис.

– Вальдес, ты чего там вытворяешь? - благодушно поинтересовался хозяин. - Жалуются на тебя. Мол, не даешь никому спокойно работать…

– Кто жалуется? Арабы?

– Какая разница! Жалуются…

– Я не даю никому работать спустя рукава, - сказал Вальдес. - И не дам. Требования у меня простые. Хочешь работать - делай это качественно. Не хочешь - убирайся.

Он нисколько не робел перед шефом, от которого, Разумеется, зависело его благосостояние. Вальдес был уверен в собственной ценности, и спокойная эта уверенность заставляла людей относиться к нему с уважением.

– Вот как? - Хозяин усмехнулся, вытер лысину носовым платком. - Не рано ли ты командуешь? Не забывай - ты и сам парень из деревни. Пришлый. Наживешь себе здесь врагов - рад не будешь…

– Вы что, за этих жалких арабов заступаетесь? Да с ними только так и нужно иметь дело! Давить их надо - хороших слов они не понимают…

– Тише ты! Разошелся!… - Хозяин вспотел еще больше, даже оглянулся опасливо, словно кто-то мог их подслушивать. - Слушай, Вальдес, сам-то ты кто? Не немец, случаем? Что-то шерстка у тебя уж больно белая.

– Я испанец, - гордо сказал Вальдес. - А еще я думаю, что вам нужно выгнать пару бездельников-мудехаров из вашей мастерской и взять на их место приличных людей…

– Что это за слово такое - «мудехар»?

– Мудехар - это араб. Так называли арабов в старой Испании. Это было правильное время. Никто тогда не позволял подлым мудехарам распускаться…

– Слушай меня, амиго, - перебил его хозяин. - Я, конечно, одобряю, что ты наводишь дисциплину. Старый Хуан перед уходом всех там разбаловал. Я даю тебе карт-бланш в этом деле. Только знаешь, я хочу, чтобы ты забыл такое слово - мудехар. И перестал напоминать на каждом шагу арабам о том, что они арабы. Они просто люди. Есть люди хорошие и люди плохие. Национальность тут ни при чем.

– Это еше почему? - искренне удивился Вальдес.

– А потому! - Толстя к-хозяин тяжело поднялся из кресла и уперся кулаками в стол, глядя на Вальдеса заплывшими глазками старого диабетика. - Две из трех моих мастерских находятся в арабском квартале - это раз! Половина, если не две трети, моих клиентов - это арабы. Это два! И из четырех моих лучших друзей «двое тоже арабы, черт подери! Ты можешь не любить арабов, Вальдес, - в конце концов, это твое дело. Но я отношусь к ним хорошо! И если ты будешь разводить свою расистскую бредятину у меня в мастерской, ты вылетишь оттуда как пробка! Ты понял?!