Восьмиклассница - Маргарита Тиль

не виделась. Он не появлялся в школе, и как будто бы даже не приходил больше на тренировки в зал. Неужели ему стало стыдно за срыв? Или он просто боялся последствий конфликта с Харитоновым? Как ни как его родители неплохо спонсировали всякого рода ремонты и были на хорошем счету у директора школы. И директор скорее занял бы их сторону, чем сторону Чижова. А там дело могло бы дойти и до участкового, а Чижову с его условкой лишние проблемы были совсем некстати…

Для самой Кати драка в школе была, конечно, неприемлемой и должна была иметь радикальные последствия для обоих зачинщиков. Возможно Чижов тоже это осознавал и оттого предпочёл больше не приходить на уроки. Катя же в очередной раз была в замешательстве, как ей относиться к нему. Его благородство и решительность, с которой он её защищал, восхищали её. Но в тоже самое время она абсолютно не была согласна с тем, как он это делал. Он оставался таким же диким и непредсказуемым как и пару месяцев назад. А по успеваемости из-за постоянных пропусков ему грозила неаттестация сразу по нескольким предметам, а следовательно и недопуск к экзаменам. Он был в её представлении настолько неправильным, что навряд ли кто-то мог его в этом переплюнуть.

Встретив однажды утром на школьном дворе дворничиху, мать Чижова, Катя поинтересовалась, как её здоровье и где, собственно, пропадает Юра. Мать немного удивилась, узнав, что тот не появляется на уроках. Дома он тоже бывал исключительно редко, даже по вечерам — с недавнего времени, как она сказала, Юра стал ходить на занятия по вождению. "В своём репертуаре, — подумала Катя, — у него жизнь и без школы кипит!". Ничего не менялось. Как ураган, он то неожиданно появлялся в её жизни, то также стремительно исчезал. Единственное, что, казалось, было теперь постоянным, — это окровавленный след в штукатурке от кулака Чижова, напоминающий о нём во время уроков.

Глава 21

Весенние каникулы, хотя длинной всего в одну неделю, были подходящей возможностью для Кати ещё раз подумать о своих чувствах. Как к Чижову. Так и к Роме.

В субботу после каникул — первую субботу апреля, как было заведено — предстояла долгожданная встреча выпускников, на которой Катя так надеялась после восьми лет разлуки встретить Рому. Катя вдруг осознала, что занятая мыслями о Чижове, последние месяцы она совсем уже было не вспоминала о нём. Достав из ящика стола свой старенький дневник, она впервые за несколько лет извлекла из него такой же старый потёртый конверт с фотографиями Ромы. Она помнила каждый сантиметр, каждую подробность на этих фотографиях, которые ещё будучи по уши влюблённой девчонкой несколько лет изучала в свете вечерней лампы, и даже сейчас, если бы умела рисовать, то по памяти могла бы изобразить Ромин потрет. Фотографии эти были сделаны подругой Кати, Вероникой, уже после её отъезда. Ника совершенно не стесняясь, а напротив, с явным энтузиазмом и азартом — таким был её характер — выслеживала Рому, фотографировала его "скрытой камерой" на школьном дворе и на переменах между уроками и отправляла снимки в письмах Кате. Так продолжалось, пока тот не закончил 11 класс.

Однажды, когда Рома уже был одиннадцатиклассником, Катя приезжала в гости в Петербург и заглядывала в родную школу. Он был рад её видеть, обращался к ней по имени, благодарил её за письмо (значит, получил его!), даже в разговоре упомянул, что и сам ей отправил ответ, но Катя, до тех пор не получившая от него ничего, только пожала плечами. В душе она обрадовалась, значит, он ей ответил и письмо его ещё прийдёт! Это был последний раз, когда они с ним виделись. Стоя во дворе перед входом в школу, они непринуждённо разговаривали как старые друзья, Рома обещал ей позвонить, пока она ещё пару дней оставалась в городе, но, видимо, неправильно сохранил её номер, и Катя, просидев несколько дней в прихожей у телефона, так и не дождалась его заветного звонка…

Что ей ещё запомнилось с той их последней встречи и немного её обескураживало, была Ника и то, как свободно она общалась с Ромой. При встрече она по-пацански хлопала его по плечу, они даже обменялись дружескими поцелуями в обе щеки, а прощаясь, она совершенно не стесняясь махала ему рукой издалека на ходу, пока они с Катей не скрылись за углом. Он махал ей в ответ. Неужели они с Ромой успели так сдружиться, пока она фотографировала его для неё?..

Катя открыла конверт и обомлела. Со снимков на неё смотрел семнадцатилетний парень — раньше казавшийся ей таким взрослым и мужественным, на несколько лет старше неё самой, а теперь… Теперь это был молодой пацан, с гладкой кожей, такой же свежий и румяный как большинство её учеников-старшеклассников… На одной фотографии, единственной, она была в кадре вместе с Ромой. Это был как раз тот день их последней встречи, и Ника сфотографировала их на память вдвоём, обещая выслать снимок Кате письмом. Ей тогда уже было пятнадцать, но теперь, глядя на фотографии Кате стало вдруг ясно, что тогда она была совсем ещё ребёнком. Выходит, вот какой видели её родители в том возрасте? И переживали за неё как за ещё совсем юную и неопытную дочь, которая влюбилась в парня, который для них был тоже всего навсего подростком?…

Катю удивило не только это. Она перелистывала фотографии и с каждой следующей, её сердце начинало биться сильнее. Эта улыбка… Эти прищуренные глаза…. Румянец… Да и рост, плечи, руки! Она вдруг осознала, насколько много общего было у Ромы с Чижовым! И хотя черты лица у них были разные и навряд ли можно было на первый взгляд сказать, что они между собой похожи, Катя была поражена сходством этих двух ставших ей настолько дорогими людей.

"Неужели мне понравился Чижов, потому что он похож на Рому?..", — вдруг промелькнуло у неё в мыслях, — "Нет, быть не может. Они совсем разные, по характеру так точно. Чижов — неправильный, дерзкий, спонтанный и непредсказуемый… А Рома… Я даже не знаю… Я вообще даже не помню, какой он… "

Катя смотрела на Ромины снимки. А ведь, действительно, что она знала о нём? Тогда, десять лет назад, влюбившись в него, она толком с ним и