Ночные грехи - Тэми Хоуг

Митч прошел вниз по коридору в комнату, где те, кто возобновит поиск или присоединится к нему, пока слонялись без дела, пили кофе и жевали пончики. Эта комната могла бы служить местом для собраний и временным медиацентром. Стены были окрашены в заплесневелый оттенок зеленого. Он точно соответствовал затхлому запаху старого линолеума и пыли. Стена позади подиума была оклеена обоями, на которых участники встреч небрежно рисовали мелками. Каждый жуткий шедевр был подписан художником с указанием его или ее возраста.

Комната уже заполнилась репортерами и фотографами из газет, радио и телевизионных станций со всего штата. Один из них отошел от стены на метр и, явно убивая время, фотографировал обои. Телевизионный репортер стоял у другой стены, около мемориальной доски с фамилиями группы бойскаутов. Глядя серьезно в объектив видеокамеры, он расточал банальности о городах Нормана Рокуэлла и известных всей Америке семьях.

В ходе расследования ряды тех, кто слетится сюда, чтобы зафиксировать трагедию, только расширятся. По крайней мере, в течение следующей недели — если дело затянется так надолго. Пока поиск на самом подъеме, они будут постоянно вертеться под ногами в поисках сенсации, эксклюзива, угла зрения, отличного от всех остальных.

Проклятые паразиты, думал Митч, протискиваясь сквозь толпу репортеров, хмурясь и брюзжа в ответ на их вопросы, которые они задавали, стараясь перекричать друг друга.

Недалеко от входа Меган контролировала подготовку к пресс-конференции, подсказывая, куда лучше установить трибуну, экран и проектор. Ее маленький рот вытянулся в тонкую линию, когда она наехала на репортера, что рискнул приблизиться слишком близко.

— В шестьдесят девятый раз я повторяю, мистер Фостер, пресс-конференция начнется не раньше девяти, — сказала она резко. — Наша первая задача — найти Джоша Кирквуда. Если он все еще находится поблизости, значит, мы должны как можно скорее организовать этих людей и возобновить поиск.

Генри Фостер был репортером «Стар трибьюн» со времен линотипа — с лицом, похожим на морду бульдога, с лысеющей головой, украшенной пигментными пятнами, с длинными, спутанными прядями седых волос, которые он удерживал с помощью классической горизонтальной гребенки. Грязные бифокальные очки в роговой оправе криво сидели под густыми бровями, которые, казалось, достались ему от другого человека. Он был большим старым боевым конем-ветераном, с бедрами, в последние годы вывернутыми в стороны, чтобы обеспечить хорошую основу для живота, по форме напоминающего мяч для лечебной физкультуры. Меган могла бы предположить, что он спал в этих же коричневых брюках и дешевой белой рубашке, но она знала по прошлым встречам, что Генри всегда выглядит неопрятно.

Его брови поползли вверх:

— Не означает ли это, что мальчик был похищен прямо у ледовой арены, как вы считаете?

Двое из его соратников оживились, медленно отошли от стены и двинулись вперед, как крысы, желающие разнюхать какие-нибудь многообещающие крошки.

Меган остановила их поползновения взглядом, способным спалить дотла небольшой город. Затем она перевела свой взгляд на Генри, который стоял настолько близко, что запах его лосьона после бритья «Олд Спайс» обжигал слизистую носа. Он не отступал. Он продолжал в упор смотреть на нее, как будто полностью был уверен, что получит ответ.

Без сомнения, он мог, подумала Меган. У Фостера был стаж, опыт и великолепный послужной список. Он завалил офис наградами, которые, как говорили, использовал в качестве пресс-папье и пепельниц. Политические деятели ежились при упоминании его имени. Руководство БКР проклинало день, когда он родился. Именно Генри Фостер обнародовал обвинения в сексуальном домогательстве в бюро прошлой осенью. Он был последним человеком, чей запах ей хотелось бы нюхать. Напряжение и так достаточно велико и без грязных бифокальных очков Генри Фостера, преувеличивающих каждое ее действие.

Не показывай страх, Меган. Он может унюхать страх даже сквозь свой лосьон после бритья

— Это означает, что полицейский выпроводит вас отсюда, если вы не уйдете с дороги, — ответила она, не моргнув глазом, и повернулась спиной к Фостеру, не обращая внимания на его обиженное пофыркивание.

Один из репортеров, стоявших за его спиной в надежде услышать хоть что-нибудь, пробормотал: «Мелкая сука!» Интересно, осмелились бы они высказать оскорбление за широкой спиной Нуги, задала себе вопрос Меган. Она схватила полицейского за рукав, и он посмотрел вниз на нее. Его темные глаза налились кровью и помутнели.

— Офицер Нога, пожалуйста, отгоните этих хорьков в сторону, или я разорву им глотки и съем за завтраком!

Нуги хмуро взглянул на репортеров.

— Так точно, мисс агент.

— Никакого насилия! — Митч появился рядом, заняв место, которое только что освободил Нуги. — Но я не думаю, что вы получите сегодня много снимков в роли Мисс Конгениальность.

— Мисс Конгениальность? Это мне слабоґ! — возразила Меган. — Хотя… никто из нас сегодня не претендует на участие в конкурсе красоты. И вы, похоже, чувствуете то же.

Митч скорчил недовольную гримаску.

— Путаница полов! Не позволяйте мальчикам из «Пионер пресс» услышать вас.

— Я думаю, у них уже есть свои теории.

— Вам удалось хоть немного поспать? — небрежно спросил он.

Было похоже, что Меган, как и Митч, прошла через те же самые минимальные утренние обычные дела. Она переоделась в удобные черные лыжные штаны и толстый, как у ирландских рыбаков, свитер, надетый поверх водолазки, и зачесала назад чисто вымытые волосы, собрав их в утилитарный конский хвостик. Ее макияж был скуден, и она не предприняла ничего, чтобы скрыть подглазины.

Меган стрельнула в него взглядом.

— Кто сможет заснуть после ледяного душа? У меня квартира без удобств. Я побрила ноги при свете фонаря, накормила кошек и вернулась сюда. А как вы?

— У меня собака и горячая вода, — сказал он, обходя стол. — И я предпочитаю волосатые ноги, уж извините. Что-нибудь есть от ваших людей?

— Кроме десяти страниц с именами известных педофилов — ничего.

Митч кивнул головой, у него засосало под ложечкой при мысли, как много вонючей слизи может охотиться за детьми в пределах двух сотен километров от его города — и его дочери. О, Господи! Мир превращался в выгребную яму. Даже вне сельской Миннесоты он мог почувствовать, как навоз хлюпает под его ногами. Было ощущение, что кто-то ночью открыл шлюзы на канализационном коллекторе. Митч наблюдал за толпой, стоя позади подиума, — парни из его департамента и люди шерифа, пожарные, волонтеры, любопытные горожане, студенты колледжа Харриса, которые остались в городе на зимние каникулы. Он видел на их лицах решимость и… страх. Один из жителей ИХ города был похищен, и они были здесь, чтобы вернуть его. Митчу хотелось верить, что они сделают это, но по опыту своей работы он знал, что одной надеждой здесь не обойтись. Тем не менее он выпрямился и включился в игру. Он общался с народом, издавал приказы и походил на лидера. Он щурил глаза от яркого света телевизионных софитов и надеялся, что, вероятно, выглядит решительным и целеустремленным, а не слепым.