Raw поrно - Татьяна Недзвецкая

— Оба!

— Прикольная! — говорит Тру-Ля-Ля, обращаясь к Тра-Ля-Ля, будто меня рядом и нет.

Я не питаю иллюзий. Находясь в здравом уме и памяти, отчетливо понимаю, что Тра-Ля-Ля прохвост, подлец, порнушник и развратник, любитель групповух. В нем и в помине нет ничего святого и милого, ни даже капельки чего-то такого, на основании чего молено было бы создать привлекательный образ. Он — лживый безо лжи, приукрашенный без прикрас. Стараясь казаться лучше, он не старался быть.

Он ни о чем меня не расспрашивает и не пытается произвести впечатление. Но мне с ним весело, и я вопреки мнениям многих испытываю к нему человеческую теплоту. И я… я — люблю его. Я люблю его зато, что мы — живем и умираем. Все — остальное суета. Я люблю его за то, что когда его хуй стоит и когда он его в меня куда-то вставляет, он превращается в нормального, умеющего любить человека.

Он трахает меня: его рот не затыкается, он признается мне в любви, он целует меня, он смотрит на меня благодарными глазами. Он кончит, и на этом вся его человечность тоже кончится. Его теплые, желтые тигриные глаза станут стеклянными и равнодушными. Его лицо, что в момент единения со мной такое милое и такое родное, — примет выражение: «Шла бы ты отсюда». Я знаю, я все об этом знаю.

Тра-Ля-Ля, тоже любит меня: он любит меня за то, что я такая же заблудшая, такая же непутевая, как и он. Он любит меня зато, что я смотрю на него без прикрас… Тра-Ля-Ля чувствует, что я принимаю его примитивное мышление и испытываю от этой реальной незатейливости реальное удовольствие. Он знает, что я для него — безотказная, и бесстыдно эту мою черту пользует. Таскает меня на приватные секс-вечеринки. Участников здесь от пяти — минимум.

Жизненная философия Тра-Ля-Ля пронизана десадовскими идеями. Полностью насытить тело, удовлетворить его — значит не оставить незадействованным ни единый лоскуток тела, ни единого дюйма. Слиться воедино с максимальным количеством людей.

Как лакомый кусочек, высокой кулинарии пирожное, Тра-Ля-Ля предлагает меня своим друзьям. Тесным кольцом меня окружают обнаженные люди — мужчины теребят свои мошонки, фаршируют меня членами, женщины жадными пиявками присасываются к интимным местам. Тра-Ля-Ля приобщает меня к своему миру. Групповое соитие, где цель — стать единым чудовищем, многоруким, многоглазым, многочленным, дышащим одновременно несколькими вагинами, существующими лишь в состоянии блаженства. Плазменное настроение сладострастия. Только так и не иначе. Иначе его — попросту нет. Оно распадается на отдельных, озабоченных идеей банального выживания людей. Мы можем быть соперниками, но не тогда, когда мы охвачены вожделением, не тогда, когда мы — слитные.

По желанию и воле Тра-Ля-Ля, на его глазах я отдаюсь другим, и этим не себе, а в первую очередь ему доставляю удовольствие. И здесь я не лукавлю и не оправдываюсь — в чертах моего характера пороки эти не значатся.

Тонкая грань — в сексе легко переступить порог, совершить то, что вчера еще считал запретным. Делаешь сначала легкий штрих того, что под гнетом воспитания считал недоступным. Делаешь то, что запретностью своей возбуждало, а через несколько минут глядишь, как это совершенное действие уже стало обыденностью, и для поддержания либидо требуется новый шаг. Так вот — меня всегда манило недоступное…

Для Тра-Ля-Ля групповой секс — это естественно. Для него это было делом привычным, и мне это его знание передавалось через его слюну, через запах, исходящий от его кожи. Любительнице трудностей, мне хотелось большего, мне хотелось, чтобы Тра-Ля-Ля изменил свое поведение. Мне хотелось, чтобы он поступал со мной так, как не поступал ни с кем. Я хотела то, что хотела практически ото всех, с кем вступала в спаривание. Тупо, по-бабьи хотела, чтобы он — нуда, нуда, опять в свою дудку заладила, — чтобы он в меня влюбился. Мне хотелось стать для него — вселенной, мне хотелось, чтобы он относился ко мне с благоговейным трепетом, мне хотелось сожрать его желания, подмять под себя, похитить его мысли, разжевать, размолоть. Впустить и выплюнуть уже изношенного и неинтересного. Если разобраться, то мое желание поработить его душу — более распущенное и гнусное, чем ему принадлежащие простые помыслы: смотреть, как пара-другая людей мной овладевает.

Отношения наши — стабильно нестабильные. Я стараюсь о нем не думать. Он звонит мне лишь тогда, когда нужна партнерша для новой грандиозной оргии. Но… наперекор логике и скуке мы, не договариваясь, сталкиваемся нос к носу в разных частях города. Интуиция и притяжение — страшная штука: трахаться начинаем практически на месте встречи — ненадежным укрытием от посторонних взглядов служит его машина. Невзирая на ограниченность пространства, наши с Тра-Ля-Ля действия изощренные — ведь дело не в хитросплетениях тел, а во взаимодействии взглядов и вкусе слюны.

Ядвига с Коломбиной эту мою связь не одобряют. Считают ее бесперспективной и все такое прочее. Мое общение с Тра-Ля-Ля и Тру-Ля-Ля рассматривают как недостойное, противоречащее правилу поведения истинной женщины: не давать и поцелуя без подарка, — которое Ядвига безуспешно пытается мне привить. Так, наверное, проще и практичней, но зато ей никогда не узнать о том, как красиво умеет падать снег…

С каким-то очередным ухажером Ядвига сидела в дорогом ресторане. К ним подошел друг. Ему было скучно. Ядвига позвонила мне:

— Приезжай, скорее! С тобой познакомиться хотят.

— Кто?

— Один очень достойный молодой человек.

Я надела узкую юбку, блузку с большим вырезом, накрасилась. Достойного молодого человека, что для меня приготовила Ядвига, звали Женя. Невзирая на его ухоженную рожу, я возненавидела его с первых трех минут. Он был обычной богатой и развращенной скотиной. Улыбнулся самодовольно, посмотрел на меня — оценивающе: типа, а ничего себе такая — можно. Сидим. Изображаем разговор. Воображаем, что мы в чем-то умеем разбираться, например, в кино, высказываем свои плоские суждения, киваем головами. В промежутке, чтобы не было совсем кисло, я тихонько напиваюсь. И вдруг Ядвига пинает меня под столом ногой и жестом показывает, чтобы я посмотрела назад. Я оборачиваюсь. Вижу: сидят мои Тра-Ля-Ля и Тру-Ля-Ля, которых я уже лет сто не видела, с какой-то девицей. Заметили, что я обратила на них внимание, разулыбались, закивали своими одинаковыми башками.

— Вот придурки! — тихо говорит мне Ядвига.

Я отворачиваюсь. На протяжении всего вечера изо всех сил стараюсь в их сторону не смотреть.

Ядвига под каким-то предлогом уходит со своим принцем первой, нарочно оставляет меня с Женей наедине. Добрая девочка. Сидим молчим. Подливая остаток вина в бокал Женя наконец-то спрашивает:

— Ну что, поехали ко мне? Отпразднуем знакомство.

— В следующий раз, — холодно улыбаюсь я.

— А телефончик? — спрашивает Женя.

— А он тебе разве нужен?

— Ну а как же?

— Раз нужен, спросишь у Ядвиги.

— Хм, — улыбается Женя, — а ты — забавная.

— Наверное, — говорю я, краем глаза замечаю, что Тра-Ля-Ля и Тру-Ля-Ля — уходят. Украдкой смотрю им в след, и меня вдруг накрывает вселенская тоска.