Золотой идол Огнебога - Наталья Солнцева

– Какие же там условия?

– Отличные. Как в люксовском номере. Господин Борецкий приобрел бывший помещичий дом, отремонтировал, наверное, по евростандарту, так что все удобства будут вам обеспечены. Есть еще вопросы? Человек деньги платит, и немалые. Готовьтесь как следует, чтобы никакой халтуры. Только высокопрофессиональное исполнение. Опозоритесь – пеняйте на себя!

Черный «Хаммер» неторопливо катил по шоссе, мимо высоченных елей в снегу. Кромка леса была размыта в молочной мгле неба. По обочинам курилась поземка.

– Я нарочно взял другую машину, – сказал Вишняков. – Не ту, на которой приезжал в «Спичку». Чтобы сбить Калганова с толку – он моего «Хаммера» не видел.

«Неужели это он следил за „Русалками“? – ломала голову Астра. – Почему же скрыл от меня? Стыдится своего поведения? Жаль, тогда номера не удалось разглядеть. Сейчас бы сравнить и припереть его к стенке!»

Егор Николаевич оказался хорошим водителем и приятным собеседником. Он умел и непринужденно вести беседу, и помолчать, когда того требовали обстоятельства.

– Давайте все перейдем на «ты», – предложила Астра. – И без отчеств.

– Пожалуй, да, – согласился Егор Николаевич. – Я ведь заочно представил вас Борецкому как своих друзей.

До Костромы добрались за пять часов – ехали не торопясь, без неоправданного риска. Дул ветер, мело, видимость оставляла желать лучшего. Останавливались передохнуть и поесть. В кафе и в маленьком магазинчике на заправке стояли украшенные к Новому году елки, висели гирлянды лампочек, блестящая мишура.

– Я плохо знаю город, – предупредил Вишняков. – Бывал здесь всего раза два, гостил у Борецкого. У него был дом в Костроме, на берегу Волги. Потом он его продал, чтобы купить и обустроить сатинское «имение». Небольшой участок земли перестал его устраивать. Ему вотчину подавай, чуть ли не феодальное владение! Не понимаю я этого стремления покупать земли с бывшими усадьбами. Какая-то нездоровая ностальгия по утраченному. Но в одну реку дважды не войдешь. Того, что было до революции, уже не вернешь. Скоро начнут ратовать за возобновление крепостного права!

– Судя по его тяге к помещичьему быту, он явно имеет представление о том, что это такое, – заметила Астра.

Матвей незаметно взял ее руку в свою и легонько сжал. Не говори-де лишнего, человек может не разделять твоих теорий о «прошлых воплощениях». Астра, впрочем, не смутилась, продолжала разглагольствовать как ни в чем не бывало. И Вишняков, к его удивлению, охотно ей поддакивал.

– Мы рождаемся уже с определенными наклонностями и навыками. Генетика не дает вразумительного ответа, откуда они берутся. Вот Борецкий, тот просто помешан на славянском прошлом, на всякой патриархальности, всяких «заветах предков». Возомнил, что ведет род от Марфы Посадницы. И ведь не собьешь его с этого конька! Упирается, спорит до хрипоты.

– Ты давно его знаешь? – поинтересовалась Астра.

– Он пытался освоить рынок ценных бумаг, на этой почве мы и сошлись, – объяснил Вишняков. – Нас познакомил правительственный чиновник, который связан с экспортом древесины. Трудно вести серьезные дела без поддержки государственных лиц, особенно в последние годы.

– Борецкий... Борецкий... – пробормотала она. – Нет, не припоминаю.

– Илья не так давно в Москве, он волжанин, родился и вырос в Костроме, там и стал предпринимателем.

– Пора обедать, господа! – вмешался в их разговор Матвей. – Вы не скоро закончите, а я голоден. Кстати, где мы остановимся? В Сатине, как я понял, нас ждут послезавтра.

– Можем и завтра явиться, Илья будет рад. Он очень гостеприимен, хлебосолен.

– Я хочу посмотреть город, – заявила Астра. – Когда еще доведется здесь побывать? Кострома входит в Золотое кольцо?

– Да.

– Мы остаемся, Матвей. Ты мне обещал.

– Конечно, раз приехали, грех не воспользоваться случаем, – улыбнулся Вишняков. – Я забронировал два номера в бизнес-отеле. Люблю маленькие уютные гостиницы.

Он припарковал свой «Хаммер» у белой от снега площади. Все вышли, вдыхая холодный воздух. Егор Николаевич указал на высокую узкую башню.

– Пожарная каланча, символ Костромы. А площадь называется Сусанинской. Именно в костромских лесах Иван Сусанин завлек поляков в чащу, где они или замерзли, или стали добычей волков.

– В самом деле? – хмыкнул Матвей. – Надеюсь, нам это не грозит?

– Что вы... ты? – поправился бизнесмен. – Я знаю дорогу в Сатино. Мы не заблудимся.

Вниз от площади вела улица, которая у реки упиралась в бывшие ворота от въездной заставы. Астра захотела прогуляться по набережной. Снег бил в лицо, пейзаж в серо-белых тонах выглядел уныло. Продрогнув до костей, они отправились обедать. Наскоро перекусили в гостиничном ресторане, и Вишняков повез их в Ипатьевский монастырь. Он оказался отличным гидом.

– Костромичи оставили яркий след в истории России, – говорил он по дороге. – Они утверждают, что подобрали на Куликовом поле раненого Дмитрия Донского и спасли его. Наверное, по старой памяти тот же Дмитрий прятался в Костроме от войска хана Тохтамыша, а его сын Василий – от Едигея. У московских владык стало традицией искать убежища в добротной крепости, защищенной Волгой.

– Откуда ты все знаешь?

– Борецкий мне уши прожужжал костромскими байками, а я на память не жалуюсь. Теперь могу водить туристов по историческим местам.

Монастырь, тяжеловесно-величественный, снисходительно взирал на суетливый торг у ворот, – матрешки, изделия из можжевельника и бересты. За стенами возвышались маковки соборов. По каменному коридору Вишняков провел гостей внутрь, на расчищенную, утоптанную посетителями площадь, заговорил о Годуновых.

– Эти богатые бояре – исконные костромичи. В шестнадцатом веке они здесь хозяйничали, заботились о монастыре. Новые каменные стены выстроены на их деньги. Когда Борис Годунов стал царем, обитель процветала, несмотря на Смутное время. После его смерти ипатьевские монахи почему-то поддержали Тушинского вора, второго Самозванца.

– Их было два? – удивился Матвей.

Вишняков кивнул.

– Лжедмитрий I и Лжедмитрий II. Двойники, «клоны».

Астра бросила на Карелина многозначительный взгляд. Тема двойников была ее пунктиком.

– Ирония судьбы! В этом монастыре затворялся Самозванец, и в нем же потом прятался будущий царь Михаил Романов с матерью. По-моему, оплот Лжедмитрия и вотчина злейших врагов Годуновых – неподходящее место для убежища. Однако именно тут внезапно объявились Романовы, сюда приходили народ и бояре звать Михаила на царство. Уговаривали несколько часов, пока толпа на площади не пришла в неистовство. Только тогда Михаил Федорович дал согласие занять престол. Так или иначе, времена Смуты закончились именно в этих стенах. – Он помолчал, глядя на монастырские башни. – Русская история кишит белыми пятнами. Как любая история.