Одержимость зверя - Анна Владимирова

Я отнес ее в душ, поставил под струи воды и, не спрашивая, залез следом.

— Эти пропавшие женщины — только часть головоломки, — прижал ее к себе. — Похоже, люди против нас ведут очень бурную деятельность…

Она помолчала.

— Их похищали для рождения таких, как ты, да?

А девочка моя даром времени не теряла.

— Скорее всего, — решил не акцентировать внимание на том, что она разжилась информацией. — Поэтому нужно найти их как можно быстрее.

Зои съежилась в моих руках:

— Сволочи, — процедила. — Какие же сволочи…

— Тш, — потянулся за губкой, осмелев, потому как она попыток помыться не делала.

— Теа сказала, для вас дети важны.

Мочалка выскользнула из моих пальцев, и я не стал ее поднимать. Опустил руки с гелем ей на плечи:

— Важны… Ребенок… это… всегда награда за что-то. Просто так не получается… — Я вдруг осознал, что не позволяю себе ребенка. Не потому что боюсь потерять Зои, хоть и это тоже. Я не позволяю себе ребенка, потому что не заслуживаю его. — Нам нужно договариваться с суррогатной матерью, и тут все просто — договор, осознанность…

— Либо с человеком.

— Да, — выдавил с трудом. Я не позволял себе не только ребенка, но и ее.

— А ты планируешь?… — она повернулась ко мне и посмотрела в глаза, снова поражая смелостью.

— Я не могу такое планировать.

— Ты же… не предохраняешься.

— Я не могу предохраняться, это не сработает, — моргнул, чувствуя себя на редкость глупо. — Я имею в виду, человеческих женщин от нас в этом плане ничего не защищает.

Теперь пришла ее очередь моргать.

— Я бесплодна, Джейден… — обреченно выдохнула Зои. И продолжала смотреть мне в глаза так, будто ждала удара. А я стоял и боролся с собой, чтобы не улыбнуться и не прижать ее к себе. — Джей? — нахмурилась она.

— А ты бы хотела?

Мои глаза полыхали — я видел их отражение в ее глазах. И это было невероятно — отражаться в глазах своей женщины. Губы тронула усмешка.

— Не знаю, — съежилась она, отшатываясь, и огни в ее взгляде погасли. Я смотрел на нее, будто хватаясь за ускользающее тепло, но она забирала его.

— Кофе будешь?

Выключил воду, вылез и раскрыл полотенце, приглашая ее шагнуть мне в руки. Пусть привыкает. Зверя внутри разбирало недовольство и бесцельная злоба. А что я хотел? Чтобы она обрадовалась? Взвизгнула от счастья и закивала головой? Спасибо, что «нет» не сказала. Я всмотрелся в ее отражение в зеркале — хмурится и кусает губы, сосредоточенно переваривая разговор и не понимая. Но мне нечем было ее успокоить. Сказать, что мне все равно, что она «бесплодна», я не мог. Она не бесплодна, а мне не все равно.

Усадив ее в полотенце за стол, я занялся кофе, чутко прислушиваясь. Но Зои безмолвствовала. Как внешне, так и внутренне, и эта способность поражала. Она быстро смирялась с ходом вещей — слишком часто сталкивалась с безвыходными ситуациями. И встречу со мной она причислила к ним.

— И какая твоя роль в этом деле? — обняла она чашку руками.

— От меня ждут, что я найду организаторов этих всех похищений.

— Ты сказал, что женщины — только часть головоломки, — напомнила она.

— Да. — Не давала сбить себя с толку, запоминала детали. — Три года назад я расследовал кражу крупной партии оружия…

— Да, ты говорил. Так то дело теперь тоже часть общей картины? Когда погибла твоя девушка?

— Да, — не знал, что мне больше не нравилось: что она напомнила про гибель Камиллы, или ее энтузиазм, с которым она выуживала информацию.

— Прости, а можно узнать, что случилось?

— Ее застрелили ваши копы.

— Прости, — поникла. — Моего отца тоже застрелили на вызове. Была какая-то крупная разборка в центре…

Мы помолчали. Вроде бы потеряли самых близких, но почему-то эти потери будто отодвинули нас друг от друга в эту секунду.

— Ты прости, — неуклюже начал я, — мне тяжело вспоминать. — Лучше бы молчал. Она молча взяла чашку, поднесла к губам. А я усмехнулся — знал же, как ее снова «оживить». — И теперь мне предстоит собирать все эти дела в общую историю и смотреть, куда она приведет… — расставил я «капканы».

— А есть уже гипотезы? — попалась она тут же, заинтриговано выпрямляясь.

Открытие и радовало, и нет. С одной стороны — ей нравилась ее работа, и это могла быть новая наша общая страсть и почва для нормального общения, а не только постель. С другой — эта страсть мне не нравилась. Но можно ведь направить ее деятельность в мирное русло?

— Пока нет — не хватает подозреваемых… — мои глаза наверняка снова заблестели. — Но я скоро это исправлю. Завтра на приеме, думаю, будут те, к кому стоит присмотреться.

Ее глаза азартно блеснули:

— А ты меня возьмешь?

— Возьму, — кивнул. — Будешь меня прикрывать.

— Я? Тебя? — насторожилась она.

— Ну да, — улыбнулся довольно, — с тобой я буду казаться нормальным и уравновешенным… остепенившимся мужчиной.

Тут меня настигла пугающая догадка — я всем открою свою слабость. Хотя теперь ее вряд ли можно утаить. Это только увозить и прятать, но тогда и самому предстоит все бросить и наплевать на всех. А все остальное — бесполезно. Но я не мог больше бежать и прятаться. Да и не это хотелось бы дать своей женщине — жизнь в бегах, пусть Зои и непритязательна.

— Кажется, ты меня переоцениваешь, — усмехнулась она. — Мы с тобой разве что будем напоминать двух психов…

— Тоже неплохой вариант конспирации, — улыбнулся. — Психов боятся. — Она тоже улыбнулась, но тут же смущенно нахмурилась. — Говори, — поощрил я. — Я обещал, что не буду кусаться.

— Нет, ничего, — мотнула она головой. — Хотела спросить, мы посуду по очереди будем мыть?

Я медленно растянул губы в плотоядной ухмылке — как же!

— Врунишки будут мыть посуду неделю, — вздернул бровь.

Она моргнула, уставившись на меня.

— Окей, мне все равно нечего делать.

Мда, напугал, как же! Она била меня моими же словами и действиями, не напрягаясь.

— Устала? — демонстративно подхватил ее чашку со стола.

— Угу, — проследила она за мной.

Пока мыл посуду, чувствовал ее взгляд между лопаток. Или не между? Блуждала им по мне, рассматривала?

— Любуешься, надеюсь? — обнаглел я.

— Немного, — ничуть не смутилась она.

Все с ней было сочно, каждое слово, каждая эмоция, каждая пикировка. Я подавал, она отбивала, не давая спуску, и в груди рдело и переливалось тепло от каждого вздоха рядом с ней.