В погоне за Эдемом - С. Л. Линни

К моменту возвращения домой капеллан Хендерсон станет уже закаленным воином. Однако первая мемориальная служба в боевых условиях всегда самая трудная. Джейме была рада тому, что спешит на помощь своему товарищу.

Вдруг, без какого-либо предупреждения, ее охватила тоска по Полу, столь острая, что Джейме ощутила ее физически. Ей стиснуло грудь, в глазах появились слезы. Подобное происходило достаточно часто, однако страдать так сильно ей не приходилось уже несколько месяцев.

Полу это понравилось бы. Гоняться по всему Ираку в поисках кинжала Авраама – это было как раз в его духе. Он обожал историю и Ближний Восток. Ему приходилось бывать в самых опасных ситуациях, и он никогда не испытывал страха. Просто не знал, что это такое.

Джейме всегда считала, объяснялось это тем, что Пол очень интересовался людьми, которые окружали его: какой верой они живут, что ими движет. В самых разных странах он заходил в дома, делил с их обитателями простую трапезу, и ему это нравилось. Пол любил тех, с кем встречался в поездках по всему свету. Пусть он посвятил свою жизнь борьбе с экстремизмом, но, глядя на террориста, видел живого человека, которого толкнули на путь преступлений необразованность, обида и страх. Наверное, Пол был одним из немногих, кто мог вести нормальный, приземленный разговор с террористом-смертником, нацепившим пояс, начиненный взрывчаткой. Вот почему его смерть явилась печальной иронией судьбы – он стал лишь одним из безымянных, безликих прохожих, погибших в тот сентябрьский день пять лет назад в торговом центре Иерусалима.

«Вы убили того, кто мог бы помочь! – много раз хотелось крикнуть Джейме. – Моего мужа. Моего Пола…»

Однако он приготовил ее даже к этому: «Что бы ни произошло, Джейме, какая бы беда нас ни разделила, не предавайся ненависти. Не позволяй ей взять верх. Это все, о чем я прошу, любимая. Дай слово. Обещай мне».

Пол словно знал, что его ожидает.

Джейме дала слово.

Самым страшным в том, что смерть Пола произошла вскоре после женитьбы, оказалось то, что у них не было времени устать друг от друга или хотя бы по-настоящему разозлиться. Единственный момент, вызывавший в сердце женщины хоть какую-то злость на Пола, сводился к обиде на то, что он не связался с ней сразу же после того, как она окончила семинарию. Преподавателям не полагалось ухаживать за своими учениками, но они потеряли добрых пять лет между выпуском Джейме и тем днем, когда случайно встретились в римском аэропорту.

– Неужели ты совсем не обращал на меня внимания, когда я училась у тебя на курсе истории Библии? – как-то спросила Джейме. – Ты помнишь, как во время поездки в Израиль мы сидели на склоне холма и смотрели на Тивериадское озеро? Я тогда была тронута открывающимся пейзажем, и ты, по-моему, тоже.

– Обращал ли я на тебя внимание? – ответил Пол. – Скажем так: чертовски хорошо, что преподавателей истории Библии не выгоняют с работы за их фантазии.

– Значит, ты думал обо мне? А о ком еще?

– Вот видишь!.. С вами, женщинами, дело всегда доходит до такого вот вопроса. – Рассмеявшись, Пол взъерошил ей волосы. – На самом деле, девочка моя, ты определенно выделялась из всего класса. Я помню твои свитера. Не составляло никакого труда представить себе размер и форму твоей груди.

– Да? И что же лучше, фантазии или реальность?

Тогда Пол поцеловал ее в губы и в грудь и сказал просто:

– Тогда я не знал подробностей, Ричардс. Господь Бог в подробностях.

Джейме была в восторге оттого, что Пол настоял на том, чтобы она в замужестве оставила свою фамилию. Ей нравилось, что он называл ее Ричардс, как во время учебы.

В другой раз она спросила, почему Пол отпустил ее от себя, не попытался найти, если она выделялась из всего класса.

– У меня еще с юношеских лет острое чувство цели жизни, своего призвания. Я не хотел отказаться от этого, связав себя обязанностями перед женой и семьей. Одна мысль о том, чтобы отказаться от работы, особенно в Израиле и Палестине, и торчать безвылазно в аккуратном маленьком домике в студенческом городке, всю жизнь читая газеты и смотря телевизор, – я не мог этого вынести. Я понимал, что женщина будет иметь полное право требовать от меня нечто подобное. Когда у тебя есть иждивенцы, нельзя просто так срываться в зону военных действий. Однако это было до того, как я узнал, что бывают такие женщины, как ты, которые сами бегают по всему миру из одной горячей точки в другую. До знакомства с тобой я даже подумать не мог, что мне придется в течение целого года летать в Корею, только чтобы переспать с тобой!

Но на самом деле Джейме, скорее всего, не пошла бы в армию, если бы Пол не потерял с ней связь сразу же после того, как она окончила семинарию. Вероятно, ей захотелось бы свободы, чтобы устроиться в приход в городе, где у Пола был бы «аккуратный маленький домик». Она стала бы именно такой женщиной, от каких он бежал как от огня.

Однако получилось так, что каждому приходилось заниматься своей работой и даже просто встречаться было очень трудно. Дни семейной жизни, проведенные вместе, в доме Пола или в том, который Джейме купила в Мериленде, неподалеку от места службы, были ни с чем не сравнимым чудом. Они так и не успели решить, кому первому придется круто менять свою карьеру. Джейме казалось, что оба стремительно продвигаются по служебной лестнице – Пол стал в своей семинарии профессором, ее весной произвели в майоры. В то же время оба были согласны жить вместе где-нибудь на Ближнем Востоке, работая в каком-нибудь фонде или институте.

Пока у них не было общего дома, они не могли думать о детях. Поэтому малышей у них не было. А теперь уже не будет никогда.

Все же Пол нашел бы эту поездку заманчивым приключением. Джейме буквально чувствовала, как он сейчас улыбается, глядя на нее с небес. Это придало ей мужества. Она выпрямилась на сиденье. Левая нога постепенно начинала опять что-то чувствовать.

– Итак, вы уже давно знакомы друг с другом? – Лив расстегнула ремень безопасности, наклонилась вперед, чтобы ее было лучше слышно, и указала на Джейме и Яни.

– Нет, – ответила Джейме. – Прежде я не имела такого удовольствия.

Она рассудила, что молчаливая часть поездки закончилась, и была права.

* * *

8 апреля 2003 года, 15.00

Развалины Вавилона

В 6 километрах к северо-западу от Эль-Хиллы

Центральный Ирак

Старик не был на развалинах Вавилона больше двадцати лет. Он следил за всеми фотографиями, которые появлялись в журнале «Нэшнл джиографик» и в Интернете, но все же оказался не готов к реальности произошедших перемен. Ходили слухи, что одно время Саддам Хусейн подумывал перенести сюда столицу своей новой империи, следуя по стопам царя Навуходоносора II, который превратил знаменитые висячие сады города, стоявшего на берегах Евфрата, в одно из семи чудес Древнего мира.

Раньше здесь простирались развалины, бо́льшая часть которых была раскопана в первые два десятилетия XX века немецкими археологами. Сейчас по приказу Хусейна рабочие «восстановили» Вавилон из развалин. Для археологов и историков это означало полную катастрофу. Исторические места нужно оставлять в таком виде, в каком они были обнаружены, а не застраивать их. Только так они сохранят свою ценность. Думая об этом, Кристоф горько усмехнулся. Как будто деспоты следуют правилам или хотя бы позволяют говорить себе о них! Сам Навуходоносор воздвиг Вавилон на развалинах города, построенного Хаммурапи, царем, который правил за тысячу лет до него и оставил о себе вечную память первым записанным сводом законов. Хаммурапи тогда приказал высечь на черных базальтовых столбах по три тысячи шестьсот строк клинописи и распределил их по главным городам своего царства. Один из них, найденный в 1902 году в Сузах, в настоящее время находился в парижском Лувре.