Клинки капитана Бенфики - Вадим Фефилов

Осенним утром 2014 года Бенфика приняла нелегкое решение оставить службу в контрразведке. За пару дней до даты, врезавшейся в память многим жителям йеменской столицы, группа Отдела специальных расследований отправилась в очередную поездку на сепаратистский Юг. Впервые они были на выезде без Стайера, пропавшего в своем проклятом отпуске «по личным обстоятельствам». Генерал Гази назначил Бенфику ответственной за операцию, и она сказала «есть», хотя внутренний голос подсказывал, что она еще не готова к оперативному управлению. Операция подходила к концу, когда они потеряли снайпера группы – симпатичного лейтенанта Александра. Он погиб от «дружеского огня» малоопытного коллеги. Внутренний голос оказался прав – на ее пути из придорожных кустов вылез оборотень гули, порождение падшего ангела Иблиса.

Они вернулись в столицу «на транспортнике» и разъехались по домам, решив отложить дебрифинг на утро. Крупные капли дождя выбивали бесконечную дробь на лобовом стекле автомобиля. По радио в тон душевному состоянию Бенфики играла заунывная народная музыка. Вдруг мелодия оборвалась, и диктор бесстрастным голосом принялся быстро начитывать экстренные новости: «Ушедший в отставку в ходе народной революции президент Салех заключил тайное соглашение с религиозной группировкой Хуси, и сейчас многочисленные отряды хуситов вместе с ним движутся в направлении столицы страны. Всенародно избранный президент покинул свою резиденцию и в данный момент направляется в Саудовскую Аравию…»

Она затормозила на мокрой дороге и чуть не перевернула машину. Надо прямо сейчас доложить генералу Гази о ее неудачной работе на Юге. Она, конечно, получит выволочку от шефа, но в связи с резко изменившейся политической обстановкой выволочка будет лайтовой. И конечно, следует получить задание относительно приближающихся к столице хуситов.

В огромном здании Управления госбезопасности было пусто. В гулких коридорах горело тусклое дежурное освещение. В одном из кабинетов Бенфика поздоровалась с тремя офицерами, уничтожающими в шредере секретные бумаги. Девушка поднялась на этаж выше и прошла в приемную шефа. Секретаря на месте не оказалось, но она решила, что в чрезвычайных обстоятельствах можно обойтись и без формальностей. Она открыла тяжелые двери начальственного кабинета, и в нос ударила густая смесь запахов алкоголя, сигарного табака и марихуаны. В офисе шефа безопасности государства, живущего по законам шариата (по крайней мере, конституция страны написана на основе шариатских законов), наяривал разудалый негритянский джаз. В глубине большого зала на массивном столе горела чиновничья лампа и несколько оплывающих стеариновых свечей. Она увидела искаженную неровным светом высокую фигуру шефа, отбрасывающего пляшущую тень на плотные шторы, закрывавшие большие окна. Сначала ей показалось, что генерал Гази раскачивается в ритме бодрой новоорлеанской мелодии, но потом она разглядела, что спиной к нему, нагнувшись на столешницу, полулежит его ординарец – четырнадцатилетний Абдель. Военные штаны юноши и генерала были спущены до самого пола. Две армейские пряжки постукивали о паркет почти синхронно. Начальник контрразведки кричал безумным голосом: «Давай, давай! Ля кукарача!»

Ошеломленная, Бенфика сделала быстрые шаги назад, но поздно – оба ее увидели… Год назад этот мальчишка, ставший сексуальным партнером генерала, пришел к воротам дивизии спецназначения и упал в обморок от жажды, голода и нервного истощения. Его напоили водой и накормили. Оказалось, отца мальчика убили боевики, и Абдель мечтал поступить на военную службу, чтобы отомстить «этим шайтанам». Солдаты научили обращаться с автоматом – паренек проявил себя, и его несколько раз брали в разведку.