Няню вызывали? или Любовь (не)подарок - Анна Мишина

И Даринка улыбается своей беззубой улыбкой. Ну как беззубой. Вот виднеется зубок.

— Вот теперь понятен мне твой каприз и слюни, — усмехаюсь я. — У кого-то лезут зубки.

Боже, как дурак улыбаюсь, радуясь первому зубу ребенка. Не своего ребенка. Только эти мысли нужно рубить на корню. Дарюшка моя, раз мать от нее отказалась. Ей я ребенка уж точно не намерен возвращать.

А потом снова слышу легкий стук в дверь. Боже, я все как идиот не дам Любе ключи от квартиры. Ну не мудак ли?

— Привет, — открываю ей дверь и ловлю настороженный взгляд.

— Привет, — робко улыбается и проходит. — Вы уже не спите? Как ночь прошла? — помогаю ей раздеться, с особым наслаждением вдыхая ее запах.

— Совсем недавно. Ночь спали, на удивление. А, — вешаю ее куртку. — У нас новость, — улыбаюсь я. — У Дарюшки зубик.

— Да ты что, — улыбается в ответ Люба.

Да, вот так должна реагировать моя девушка на ребенка. Да.

— А еще вот, — достаю связку ключей из тумбы. — Давно должен был дать. И скинь мне на телефон номер своей карты. Чтобы я сам мог пополнять ее, не дожидаясь, когда ты попросишь. А ты, судя по всему, не попросишь, — это я понимаю по ее взгляду. Да почему я не встретил ее раньше? Ну почему?

— Ты уверен? — оценивает меня взглядом. Я что, совсем не убедителен?

— Вполне, а почему нет?

— Это твое личное пространство. Мало ли я смогу помешать.

— Люб, я все сказал. И будь уверена, что ты мне не помешаешь

— Хорошо, — забирает у меня из рук связку, которую я не тороплюсь отдавать, ловя ее внимательный взгляд. — Тебе на тренировку не надо?

— Надо. Сейчас буду собираться.

— Ну, так иди и собирайся, а мы тут сами справимся, — усмехается.

— Люб, — перехватываю ее за локоток и притягиваю к себе. — Скажи, а тебе…. - я задумываюсь, стоит ли знать девушке, что Даринка не моя дочь. Как она бы отреагировала? Поняла бы, что я не беспечный парень, недорожащий отношениями? Но встретившись с ее глазами, передумываю говорить уже созревший вопрос. — Скажи, у меня есть шанс?

— Шанс на что? — замирает в моих руках.

— На то, что ты посмотришь на меня по-другому? А?

— Паш, — начинает она, но нас отвлекает Дарина. — Извини, — пожимает плечами и отправляется к девчонке, которая решила переключить внимание девушки на себя.

Следующие пара дней пролетели совершенно незаметно. Пришлось даже разок остаться, так как Даринка стала капризничать. Зубки. Поэтому я пожалела Павла и решила помочь. Правда, должна сказать спасибо ему, свою постель он мне предоставил в единоличное пользование, за что я ему безмерно благодарна.

А еще я заметила, что эти несколько дней он часто разговаривает по телефону, уходя то на балкон, то в комнату, чтобы видимо я не слышала о чем речь. И звонки участились. Да и тревожность в его глазах стала более заметной.

— Паш, у тебя все нормально? — решаюсь все-таки задать вопрос после очередного разговора парня.

— Да, да, вполне все нормально, — пожимает плечами и убирает телефон в задний карман брюк.

И все, больше ничего лишнего. А мне становится тревожно, потому что понимаю, что он явно что-то скрывает.

***

У нас вроде бы образовалось перемирие. Уже несколько дней тишина. Лишь заботы о Даринке. У меня в первой половине дня, у него во второй, после тренировок. И мои родители уже спокойно относятся к тому, что мне иногда приходится ночевать не дома.

И вот сейчас открыв квартиру уже своими ключами, осторожно закрываю дверь, тихонько прокрадываюсь в спальню, чтобы убедиться, что эти двое спят. Отец и дочь. Милое зрелище.

Значит я зря волновалась. Испугавшись непонятного сна, вскочила с постели и не позавтракав побежала на автобус. Но перед выходом столкнулась с уже бодрствующей бабулей.

— Куда так рано собралась? — интересуется она, внимательно разглядывая меня своими зеленого цвета глазами.

— Беспокойно что-то мне, нужно навестить. Пусть раньше, все равно же ехать, — пожимаю плечами.

— Главное не торопись с выводами, Любаш, — говорит, прищурив глаза.

Ох уж бабуля. Что-нибудь да скажет такое, что потом приходится над ее ребусом голову ломать полдня. А ответ окажется на поверхности.

Но вот стою в дверном проеме и от души отлегло. Спокойнее стало. Значит и самой можно еще немного подремать в гостиной на диване. И у меня практически получается даже заснуть. Ровно до тех пор, пока не слышится возня в спальне Паши.

И тут подремать не удастся.

Приподнимаюсь на локте, наблюдая, как из комнаты выходит мужчина, сонно потирая глаза и ероша пятерней волосы.

— О, ты, что так рано? Или я снова проспал? — тут же обеспокоенно смотрит на часы, но тут же выдыхает с облегчением.

— Это я рано, не спалось. Вот решила пораньше приехать, а вы тут спите, — натягиваю улыбку.

Паша уходит в ванную. А я готовлю завтрак. У нас уже вошло в привычку завтракать вместе хоть и прошло всего ничего после нашего “веселого” знакомства с интересным продолжением.

Варю овсяную кашу и дроблю орешки. А Паша еще и мед любит. Настоящий мишка Барни.

Смешно. Барни. Почему не Винни Пух?

Паша возвращается и останавливается рядом со мной, пока я раскладываю все по тарелкам.

— Еще пюрешку нужно подогреть Мандаринке. Сейчас проснется и запросит, — выдаю я и тянусь к чайнику, чтобы вскипятить воду.

Но наши руки пересекаются, видимо одновременно задумали это действие.

— Прости, — говорю, отдергивая свою ладонь от его.

У меня падает полотенце.

— Я сегодня чересчур неуклюжая, — приседаем, одновременно встретившись лбами.

— Черт, — потираем ушибленные лбы и улыбаемся.

Мое сердце заходится в сумасшедшем ритме. От него приятно пахнет. И вот сейчас так близко… Но мои мысли путаются.

Мы замираем так и сидя на корточках друг напротив друга. С полотенцем в руках. Потом он поднимается, словно, наконец-таки, пришел в себя и подает мне руку.

Но отступить уже не дает. Его руки обвивают меня за талию и притягивают к себе. Взгляд зависает на моих губах. Еще немного и…. Я сама уже тянусь к его губам, не в силах сдержать это сумасшедшее желание поцеловать его.

Но видимо, не суждено этому было сбыться. От неожиданно раздавшегося звонка в дверь мы отпрыгнули друг от друга.

— Я открою, — отступаю от мужчины, чувствуя, как предательски пылают щеки.

И тут же раздается плачь Дарины.

— Хорошо, — хрипло звучат его слова, словно он простудился. — Я к дочери.