Инвазия 2 - Влад Лей

Потому просто разворачиваюсь к ней демонстративно спиной и иду вглубь коридора, подсвечивая себе дорогу. Хочет стрелять — пусть стреляет.

За спиной через несколько секунд раздается сопение, скорее раскаивающееся, чем злобное, и на мое плечо очень мягко ложится рука.

‒ Слушай, прости. Я на взводе, и твои внезапно появившиеся способности…ну, согласись, это странно, даже подозрительно. Сам бы ты на моем месте как поступил?

— В лицо с ходу тебе пушкой точно тыкать не стал бы, — буркнул я, — во всяком случае, до тех пор, пока ты говорить можешь.

‒ Джеймс…ну, правда, прости, но что мне думать на такие «заявочки»?

Ого! Даже мое настоящее имя вспомнила. Психолог хренов! Раньше то я думал, что она просто запаниковала, так сказать, сорвалась, но теперь я уверен: она просто меня проверяла. Элен с самого начала сомневалась во мне, и вот сейчас решилась на «проверку». В целом, верно. Будь я зараженным, точно бы напал.

Или я себя просто накрутил, и девушка реально психанула? Хрен докажешь, хрен проверишь. Остается только плюнуть и забыть.

‒ Ладно, проехали. Но все-таки — если уж целишься в меня, то лучше подумай десять раз, и потом стреляй. Я тебя очень ценю, но свою шкурку я ценю намного больше, потому могу ведь и неправильно отреагировать.

— Вот так, значит? И вся любовь? — улыбнулась она. — Убьешь?

— Ну, лучше я, чем меня, — огрызнулся я.

‒ Ладно, в следующий раз учту, — улыбается она.

И вот что тут скажешь — наверняка ведь учтет. К лучшему или худшему — посмотрим.

Тем временем коридор плавно повернул, выводя нас к пищеблоку, рекреационному залу и чему-то вроде лектория или зала для общего сбора. И вот тут нас точно не минуют неприятности — уж очень удобное место для Дэвораров.

И чем ближе мы подходим, тем больше у меня что-то зудит. В том плане, что я прямо чую монстров.

Еще бы научиться это чутье хоть как-то понимать. К примеру, научиться по этому запаху, зуду, ощущениям понимать, сколько их там, как далеко, что делают…

Ни хрена подобного не умею. Пока, во всяком случае. Но то, что там точно есть Дэворары — факт.

Хм…а что так чешется то на груди? Я отвожу край комбеза и офигеваю. Только что нанесенный порез уже схватывается корочкой, затягиваясь практически на глазах. Вокруг раны вся кожа покраснела, стала прямо-таки бордовой, но я уверен, что это как раз потому, что рана стремительно исчезает, заживает. Несколько часов, и от пореза вообще ничего не останется.

Вот это номер!

То есть помимо непонятного чутья и голосов, я теперь еще и раны заживляю, как рептилия?

Вот только кое-что мне не нравится, прямо категорически.

Края раны были темными, с зеленоватым отливом. Черт! Мне срочно нужен док! Если Элен увидит ТАКОЕ — она точно меня без разговоров грохнет. Я бы сам себя грохнул в такой ситуации, так что быстренько застегиваю комбез под горло, от греха, так сказать, подальше…

Двери в расположенный первым рекреационный зал оказались выломаны, причем варварским образом — одна створка просто лежала на полу, а вторая, вывороченная из пазов, была впечатана в стену. На обеих следы сварки и рукотворных засовов. Заваривали дверь спешно — видно по кривым швам, да и варил явно не спец — вон, сколько шлака. Но старался, как мог — швы кривые, прерывистые, наляпанные друг на друга, но очень жирные.

Вот только заваренные двери не помогли.

Я с ужасом мог представить, насколько огромной должна была быть тварь, выворотившая их. А какой силой должна обладать? Вырвать стальные двери, способные выдержать взрыв, это не хухры-мухры…

Впрочем, долго я над этой загадкой не гадал. Познакомившись с Дэворарами близко, знаю только одну тварь, способную на подобное — это матки вроде тех, что были в ангаре «Клаусвитца». Даже тот монстр с арены, пожалуй, послабее будет. Хотя, кто его знает… Может, это как раз он тут и побывал, только предварительно отожраться успел.

А быть может, и сколопендры тоже вымахивают до гигантских размеров, просто я таких еще не видел. На «Клаусвитце» ведь народу не так много было, как тут, все самое вкусное отдавали детям и, так сказать, кормящей матери.

Может, тут как раз здоровенная версия сколопендры хулиганила. Ладно, чую, мы еще узнаем, кто тут был такой большой и важный.

Через выбитые двери нам был отлично виден зал, и он очень не нравился лично мне. Множество серых нитей и целых полотнищ паутины опоясывали его, соединяли между собой непонятные наросты на стенах. В центре зала были кочаноподобные конструкции, являющиеся эдакими центрами таких скоплений нитей. И, несмотря на общую странность, в части утолщений в разных местах зала еще можно было опознать человеческие фигуры.

Кто-то сидел под стенкой, кто-то лежал на полу, а кто-то будто бы врос в те самые наросты на стенах.

К моему удивлению, Дэвораров вроде как не видно, и возможно, их тут и нет.

В конце концов, не прикованы же они к этому месту?

К тому же, по словам Элен, на двух уровнях над нами сейчас идет сражение вторженцев из «Мизерикордии» с Дэворарами и защитными системами базы, так что, можно предположить, что они все свалили на большой «НЯМ-НЯМ», а тут остались только сирые да убогие. Или вообще никого не осталось. Даже сирые и убогие отправились на бой, чтобы попасть в свою деворарью Вальхаллу. Ну, или что у них там?

Жестами приказываю Элен следовать за мной, и медленно, аккуратно, следя за тем, куда ступает моя ступня, начинаю шагать внутрь помещения. Самый страшный шаг — первый, дальше легче, но все равно очень медленно.

Почему-то я уверен — если наступить на какой-нибудь нарост (на полу их тоже хватает, но они мелкие, вообще миниатюрные по сравнению с теми, что на стенах) или случайно зацепить одну из нитей паутины — случится нечто непоправимое.

Почему-то и нити, и наросты на полу я воспринимаю как ловушки или, скорее, сигнализацию.

Двигаемся медленно, глядим, куда идем, но при этом не забываем вертеть головами по сторонам.

Помещение, несмотря на все эти инопланетные наросты, все еще несет в себе следы ожесточённого сражения — разбитые в клочья столы, которые сейчас скрываются под слизью, или же вовсе «затянуты» в наросты, стулья, превращенные в баррикаду, от которой в разные стороны расходятся нити.

А в той вон куче хлама, сейчас бессмысленной грудой лежащего