Все дальше и дальше - Сью Уэлфер

Инстинктивно он ударил Тони и, все еще пошатываясь, ощутил жуткую, раскалывающую боль в руке, когда костяшки треснули по лицу противника. Изо рта Тони брызнула кровь, и внезапно Крису захотелось оторвать у него голову в припадке безумия…

Дженни Бек прыгнула на Криса и схватила его за руку. Жалобно мяукающий Тони попятился назад, внезапно осознав, что спустил с привязи потенциально опасное и зловещее существо.

— Оставь его, — выпалила Дженни голосом, который отдавался где-то глубоко у нее в груди.

Ее голос заставил Криса отойти от края пропасти, но ненадолго. Вид Тони Креветки, пускающегося в бегство, разжег у него в животе яркий первобытный огонь. Сочась адреналином и тестостероном, он встал на своей территории и издал звук, больше всего похожий на торжествующий рык. Позади него, все еще держа его за руку, стояла Дженни Бек и светилась от счастья.

Миссис Вайн, домработница Лео Бэннинга, убрала со стола после чаепития.

Лео почти не притронулся к сэндвичам и рогаликам с маслом, которые она купила в кондитерском ларьке.

— Все в порядке, викарий? — спросила она, поправляя тяжелые занавеси на большом окне с эркером, чтобы защитить безмятежную старую гостиную от навязчивого полуденного солнца.

Изменение освещения заставило Лео поднять глаза от книги, на лице его застыло рассеянное и туманное выражение:

— Извините, миссис Вайн, я замечтался. Что вы сказали?

— Хотите чаю?

У Лео был смущенный вид, как у маленького мальчика, который наворовал капусты.

— Чудесные сэндвичи, но я не голоден, спасибо. Я уверен, все из-за этой проклятой погоды. Очень душно, вы не находите? Духота всегда влияет на мой аппетит.

— Не переживайте. Что приготовить на ужин? Я думала сделать салат с ветчиной. Молодой картофель. Салат с капустой. Я уже приготовила свеклу, но может, вы хотите что-нибудь полегче, например, тосты с начинкой? Сардины, или яйца в мешочек?

Лео улыбнулся. У него был осунувшийся вид, но так всегда бывало, когда Гарри или еще кто-то из его друзей уезжали. Иногда миссис Вайн недоумевала, как он вообще выносит жизнь в этой глуши, в полном одиночестве, без семьи, вдали от друзей, которые любили его таким, какой он есть.

Милый мальчик этот Гарри Фокс, но миссис Вайн не одурачишь. Голубой аж синий, но разве он виноват, при сегодняшних-то нравах и в его возрасте. И манеры у него хорошие, такой вежливый, обходительный, ужасно жалко, что он… ну, вы понимаете. Пару раз она застала их на террасе, когда они миловались, но всем нужно когда-нибудь расслабляться.

Жалко, конечно, что Гарри такой. Он мог бы стать чудесным мужем какой-нибудь девчонки. Она сказала это викарию, после того, как Гарри помог ей и садовнику вытащить из сарая сетку, чтобы отгородить малину. Мне вовсе не трудно, сказал Гарри: от мужчины редко услышишь такой ответ, особенно после того, как сетка два раза попала в газонокосилку и на ботинки ему вылилось ведро с удобрениями.

Викарий улыбнулся и ответил, что передаст ее слова, и миссис Вайн захотелось добавить: «Если бы он мог жениться, конечно, но мы оба знаем, что это не так». Но ей не хватило храбрости.

— …Нет, нет, — произнес Лео. — Я буду салат, миссис Ви, салат — это замечательно. К тому времени как раз станет попрохладнее. Позже мне нужно заехать в пару мест по делам, так что я наверняка нагуляю аппетит, как вы думаете?

Миссис Вайн кивнула и направилась в свое прохладное убежище из нержавеющей стали и белой плитки. Когда она ушла, Лео Бэннинг тут же продолжил чтение романа, лежащего у него на коленях.

Вернувшись на кухню, миссис Вайн собралась гладить, но тут зазвонил домашний телефон. Лео устроил ей сюрприз на Рождество и установил телефон, чтобы ей могли звонить по личным вопросам. Он такой добрый. Последние несколько дней телефон трезвонил без умолку.

— «Кондитерская Джины», — прошипел кто-то с того конца провода. — Полное бесстыдство, если хочешь узнать мое мнение. — Миссис Вайн сразу же узнала голос сестры: лишь она одна могла втиснуть столько обвинений и похотливых намеков в одно предложение.

Следуя ее примеру и игнорируя вежливые формальности, миссис Вайн спросила:

— И что же такое произошло в «Кондитерской Джины»?

— Эта парочка была там сегодня, в обед: твой драгоценный викарий и его любовница. Бывают же наглые люди, совсем стыд потеряли. Я только что ходила в школу, забрать близняшек, там только об этом и разговоров. Совсем стыд потеряли, — повторила она.

Миссис Вайн хотела было огрызнуться в ответ, яростно все отрицая, но придержала язык.

— Ты уверена? — спросила она, не скрывая беспокойства.

— Хочешь сказать, что я вру? Говорю же тебе, они были там. Держались за руки и все такое, как сладкая парочка. — Ее сестра надменно фыркнула, будто вездесущие «они» занялись бы сексом на тротуаре, если бы не лил дождь, и думали, что это сойдет им с рук.

Миссис Вайн вздохнула.

— Ну что же, — проговорила она, собираясь с мыслями. — Даже не знаю, что сказать. Честное слово, не знаю.

Ее слова возымели нужное действие.

— Да что ты можешь сказать, в твоем-то положении. Но я думаю, ты обязана знать об этом, вот и все. Птичка вылетела из гнезда. Теперь все об этом говорят. Обратного пути нет. Ты, наверное, не имеешь права рассказать мне, провожал ли он ее домой? Девушка из химчистки спрашивала, и я ответила, что наверняка, но ты, наверное, мне не скажешь, да?

Воцарилась напряженная тишина, и миссис Вайн внутренне запечатлела тот самый момент, когда ложь становится правдой, а предположения превращаются в сухие холодные факты.

Ее сестра вздохнула.

— Я так и думала, что ты мне не скажешь. Но проблема в том, что пути назад уже нет. Наших голубков вывели на чистую воду.

Миссис Вайн в последний раз посмотрела на изящно выложенные на тарелке сэндвичи с мягким сыром и копченым лососем, которые принесла из гостиной. О нет, голубков вовсе не вывели на чистую воду.

— И тут он ударил Тони — бам! — прямо в челюсть, — воскликнула Дженни Бек с криком шумного одобрения. Сидя за кухонным столом, она повисла на телефоне. Хихикая, корча гримасы, прижав трубку к одному уху, она на одном дыхании вещала последние сплетни одной из глав огромной организации, плетущей интриги, интересующейся всеми делами и раздувающей слухи до диких небылиц, которая подпитывала информацией жительниц Бартона, Хивдона и Хэйрхилла.

С того конца линии подало голос маленькое седовласое существо, Норма из зоомагазина:

— О боже, не может быть! И что твой Тони сделал?

— Вообще-то, это он начал потасовку, так что теперь говорить, но ты же знаешь моего Тони, когда дело доходит до драки, он совершенно ничего не может. Только и знает, что петушиться. Вылетел через черный ход, как снаряд, в ту самую минуту, когда понял, что Крис может за себя постоять. — Дженни выдержала эффектную паузу. — Но, когда все закончилось, Крис вел себя так чудесно. Я так расстроилась, можешь себе представить. Но он был очень нежен со мной, как большой добрый медведь. Обнял меня и притянул к груди. Сильный, но ласковый, понимаешь, о чем я? И я заплакала, как младенец, знаешь, Норма, не смогла удержаться. Потом он предложил сделать мне чаю, но я сказала: нет, Крис, мне нужно выпить, и он налил мне выпить. В буфете осталось бренди с Рождества. Потом я достала из холодильника мешок с горохом, приложить к его несчастному глазу. Ты бы видела, в каком он был состоянии. Завтра у него вскочит настоящий фонарь. Бог знает, что его жена скажет, когда он явится домой.