Сантехник - Владимир Малыгин

– А Док? Впрочем, затупил я. Понятно. Держи, всё чем могу. И вот тебе ещё, переоденься, а то смотреть на тебя противно.

На лежанку рядом со мной упали коробочка портативной аптечки со встроенным анализатором-инъектором и плотный небольшой свёрток. Повезло, все огоньки горят, полная аптечка-то.

– Спасибо тебе, Морт, – проводил взглядом удаляющегося вдоль клеток наёмника. Нормальный он парень. Помог мне. И тут же увидел, как этот нормальный парень разрядил шокер в прижавшегося к прутьям какого-то любопытного землянина. Короткий треск, и скрюченное тело с воплем отлетело в глубь клетки. А наёмник, словно ничего и не произошло, потопал дальше, не задержавшись ни на миг. Пират он, пира-ат! И мы для него лишь бессловесное мясо. Аптечку дал, и хорошо. Наверняка за тот наш рейд в город. Что же, и на этом спасибо.

Прижал коробочку к груди, зажужжал анализатор, кольнуло несколько раз, погасло несколько огоньков на лицевой панельке. Это что, она ещё не полностью разрядилась? Уж моего-то первого уровня баз хватало понять, что слишком уж серьёзными получались мои внутренние повреждения. Ничего, теперь будет легче. И снова откуда-то изнутри прокатилось тёплое чувство ободрения и поддержки. И чуть-чуть знакомое на этот раз. Живы мои наниты, не умерли! Значит, есть шанс, что и с сетью у меня всё будет хорошо. А, если я их ощущаю, то и способности мои ко мне вернутся. Вопрос, когда?

Ладно, достаточно разговоров и размышлений. Надо попить, поесть и спать. Сон лучшее лекарство. Это ещё моя бабушка говорила. А бабушка у меня мудрая женщина была, последую-ка я её совету.

Не обращая никакого внимания на соседей напротив, не сводящих с меня, точнее с моей еды, глаз, съел почти всё, что принёс наёмник, переоделся, старую одежду сунул под голову, так оно легче лежать будет. Откинулся на спину и закрыл глаза. Потянулся сознанием к своим чувствам, никакого отклика, словно эхо в пустой бочке гуляет. Странно, новое что-то. Раньше внутри моего сознания места почти не было, словно в тесной клетушке сидел, а тут вдруг просторно. И самое главное. Я же выжженного в себе ничего не ощущаю, просто пока не могу нужного контакта нащупать, словно все наработанные связи порвались. И их нужно заново создавать. Вот завтра этим и займусь…

Ночью проснулся от сдавленных захлёбывающихся хрипов неподалёку. Приподнял голову, всмотрелся. Тусклый свет позволил рассмотреть происходящее совсем рядом, через пару клеток, непотребство. Кого-то насиловали, зажимая ему рот, копошась вокруг яростно извивающегося тела, отвешивая ему оплеухи и сдавленно ругаясь. Дёрнулся и остановился. Что я могу теперь, без сети, без способностей? Ничего. В соседних с ними клетках даже никто не проснулся или вообще сделали вид, что не слышат. Оскотинились совсем.

Не знаю, как я выдержал это слушать. Где-то в глубине души яростно и бессильно ворочалось что-то тёмное, искало выхода наружу и не находило. Ненависть к насильникам? Ярость от происходящего рядом беспредела? Не знаю. Бухало в виски тяжёлой кровью, застилало сумеречное дежурное освещение ослепляющим бессилием. Подать голос? Не хотелось мне, чтобы меня за землянина принимали, было у меня такое твёрдое убеждение. Пришлось терпеть несколько часов, пока в клетке не натешились, не успокоились. И больше ни звука вокруг, словно все пленники на этой палубе вымерли.

Постепенно немного расслабился и смог кое-как заснуть. Включат верхнее освещение, тогда и посмотрю, что там и как, в соседних клетках. Зачем? А не знаю, нужно это мне и всё! Иначе зачем тогда жить… Чтобы таким же животным стать?

Млин, что они там, в той клетке, совсем, что ли, озверели? Проснулся снова от характерных звуков, перевернулся, вскинулся резко, всмотрелся. Было уже светло, можно было рассмотреть во всех подробностях, что там происходит. Клетушки-то на пятерых-шестерых, вот какой-то девчонке и не повезло оказаться вместе с несколькими уродами рядом. И соседи молчат, хоть бы кто слово сказал в защиту. Моё порывистое движение заметил один из державших девчонку, что-то тихо сказал своим подельникам, ещё двое подняли головы, посмотрели в мою сторону, гадливенько так усмехнулись. И я не выдержал, медленным красноречивым жестом провёл указательным пальцем по горлу. Поняли, зашебуршились между собой. Яростно работающий задницей мужик замер, откинулся-отодвинулся в сторону, выслушал тихие объяснения, оглянулся в мою сторону, скривился:

– И что? Его свои же в клетку загнали. Такой же бесправный, как и мы. Справимся с ним, если полезет. Кто там следующий? Приступай…

Нужно подождать, когда принесут жратву. Может, испугаются охрану и прекратится этот беспредел? Сомневаюсь, что всё это происходит по доброй воле. Не держали бы тогда её за руки и за ноги, не лупцевали бы по лицу, не сдерживая силу ударов. Снова где-то в груди зашевелилось что-то страшное, но чем-то неуловимо знакомое. Вспомнился тяжёлый сон накануне моего захвата. Неужели мои способности возвращаются?

Где же эта тхаргова охрана? О, вот и они, легки на помине. Двое охранников и разносчик. Хоть я их и не знаю, но промолчать как-то неправильно будет:

– Там в камере девчонку постоянно насилуют…

– И что с того? Пусть привыкает к своей будущей работе.

– А если ей здоровье угробят, повредят там что-нибудь? Помрёт? Что тогда капитан скажет?

– А Док на что? Впрочем, ты прав, это лишние расходы, – повернулся к сопровождающим наёмникам и скомандовал. – Заберите вон ту дикую и сюда тащите.

– Зачем сюда?

– А куда? Ты предложил, ты и присматривай за ней. А можешь сам пристроиться пару раз.

Сволочи! Нет, в пиратах мне явно нечего делать!

Лязгнул замок, распахнулась дверь, охранники раскачали девчонку и забросили внутрь. По полу прокатилось бессознательное тело в разорванных одеждах. Ни одной целой шмотки. Лица не разобрать, сплошной синяк, да и руки-ноги в багровых ссадинах. И вонь от неё, как от… А что я хотел? Сколько вот так над ней издеваются? Как ещё живая-то осталась… Ну, сволочи, поквитаемся…

– Теперь это твоя забота. Помрёт, лично отвечать будешь. Держи двойную пайку.

– Хоть бы аптечку дали…

– Что? Нет, вы слышали? Ты что, совсем сдурел? Нет, мало тебя прожарили, надо было вообще мозги сжечь вместе с языком! Запирай клетку!

Охранники медленно двинулись дальше по проходу, раздавая еду, включая подачу воды. А я смотрел на лежащее у входа безжизненное тело, а на меня пялились бессмысленные лица из соседних камер.

– Что, урод, выпросил девку? Теперь сам развлекаться станешь?

Это ещё кто? Поднял голову, поймал откровенно злобный, завидущий взгляд мрачного крупного мужика из клетки напротив. Бодаться взглядами не стал, нечего показывать, что из этого же племени-роду, отвернулся. Неужели люди так быстро в зверей превращаются? Вроде бы в трудной ситуации должны друг за друга держаться, помогать товарищу, тогда всем легче станет…

И, словно противореча моим мыслям, в той же клетке напротив кто-то болезненно вскрикнул.

А-а, тот же самый здоровяк своих соседей плющит. Сам решил в первую очередь брюхо набить, остальных разогнать. Да-а, повезло, что у них в камере девчонок нет, а то бы было мне соответствующее представление с двух сторон. Впрочем, ещё всё впереди. Вон как похожего на меня возрастом и сложением парнишку пинают в сторону от кормушки. Всё, конец студенту…