Детонатор для секс-бомбы - Дарья Калинина

Но тут же Мариша вспомнила про повариху, которую Саня, конечно, наймет, и ее настроение снова улучшилось. Так что подруги расстались очень довольные друг другом. И лишь после того, как Юлька уехала и Мариша помахала ей с балкона ручкой, она вспомнила, что за целый вечер так и не рассказала подруге про очередное убийство, в которое ее угораздило вляпаться.

Мариша уже отправилась спать, как вдруг в дверь позвонили снова.

– Юлька! – вскочила с кровати Мариша. – Вернулась!

И обругав на чем свет стоит рассеянность подруги, которая наверняка забыла у нее дома какую-нибудь важную вещь, например свою собственную сумку, Мариша отправилась открывать дверь.

– Ой! – воскликнула она. – Миша! Что вы тут делаете?

– Весь день пытался до вас дозвониться, – пояснил ей несостоявшийся Танькин кавалер, с трудом удерживая равновесие на своих костылях. – Ни у Дуни, ни у вас к телефону никто не подходил. А я беспокоился. Вот и решил доковылять до вас.

– Ну, заходите, – осторожно предложила ему Мариша. – Чай будете?

Миша с видимым трудом проковылял на своих костылях через порог и с облегчением опустился на стул, который заботливо придвинула ему Мариша.

– Как переломы? – поинтересовалась у него Мариша.

Вместо ответа Миша досадливо скривился. Было видно, что тема сломанных костей ее гостю явно неприятна. Он смотрел на Маришу с каким-то странным чувством в своих глубоких темных глазах. При этом он улыбался и с каждой минутой нравился Марише все больше и больше. Даже когда он похвалил заваренный ею чай, она ему поверила. Хотя Мариша налила в чай молоко, потом расщедрилась и плюхнула лимон, и молоко, естественно, тут же свернулось и превратилось в малоаппетитные катышки.

– Ну как там? Нашли убийцу? – спросил Миша с удовольствием отхлебывая странноватый чай.

– Пока точно доказать ничего невозможно, – ответила Мариша. – Милиция в растерянности. Арестовали двух подозреваемых, но… Но возможно, что эти двое совсем и ни при чем. Так что пока реального убийцы с признанием и всем таким прочим у милиции нет.

– Как жаль, – расстроился Миша. – Я слышал, что если убийство не раскрывается по горячим следам, то остается вообще крохотная доля вероятности, что оно вообще когда-либо будет раскрыто.

– Мы надежды не теряем! – заверила его Мариша. – У нас есть на подозрении пара так называемых родственников Таньки.

– И кто они? – полюбопытствовал Миша.

– Невеста Танькиного мужа и ее мать, – ответила Мариша. – Завтра к ней едем. Правда, далеко, за один день не управимся. Так что вы, Миша, не волнуйтесь, если нас пару дней не услышите. Зато потом, когда вернемся, обязательно расскажу все новости.

– А это не опасно? – явно испугался за девушек Миша. – Я имею в виду, не опасно ли ехать к этой женщине? Вдруг она вооружена? Можно я поеду с вами?

– Зачем? – искренне удивилась Мариша.

– Чтобы защищать! – заявил парень, и Мариша едва удержалась, чтобы не прыснуть со смеху.

– Нет, боюсь для вас эта дорога будет слишком тяжелой, – сказала Мариша.

– Но вы должны мне пообещать, что не будете рисковать собой! – воскликнул Миша. – Обещаете?

И он устремил на Маришу такой пронизывающий и исполненный искреннего волнения взгляд, что девушка даже расчувствовалась.

– Хорошо, обещаю, – проворковала она. – Только поговорим.

– Да, и желательно в присутствии свидетелей, и в светлое время суток, и в людном месте, – сказал Миша.

– Сначала нужно найти эту женщину, – заметила Мариша. – А до ее деревни еще порядочный крюк от Костромы.

– Тогда я пойду! – спохватился Миша. – Если вам завтра рано вставать, то уже давно пора быть в постели.

Мариша хотела ему сказать, что знает это и сама, но как тут уснешь, если в дверь постоянно ломятся гости, но не стала. К чему? Миша героически приковылял к ней на своих сломанных ногах лишь для того, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Ну и что с того, что мужик приперся среди ночи? Значит, заснуть не мог от беспокойства за нее. И преисполнившись уверенности в собственной неотразимости, Мариша захлопнула за симпатичным и заботливым Мишей дверь и совершенно счастливая отправилась наконец спать.

На следующий день рано утром Мариша с Дуней отправились в Кострому. Так как поезд туда отправлялся только во второй половине дня, а столько ждать девушки были не намерены, то подруги мужественно решили двинуться в путь на Маришиной машине.

– Это будет даже и лучше, – произнесла Дуня. – Ведь от Костромы нам еще нужно ехать до Сусанина, а потом еще в окрестностях искать это Славино, где домов раз, два и обчелся. Неизвестно, сумели бы мы там найти попутку до этой деревни.

– Уверена, что от Костромы туда в это Славино можно было бы найти такси, – мрачно ответила Мариша, которой вовсе не улыбалось провести за рулем больше восьми часов, разыскивая с помощью завалявшейся у нее дома среди книг старой и порядком потертой на сгибах карты европейской части Советского Союза и подсказок местного населения эту самую деревню Славино.

Но одно она знала совершенно точно: никакой деревни Славино на самой карте не было. Либо деревушка была слишком мала, чтобы попасть на карту, либо в те времена, когда была издана эта карта, называлась как-то иначе. Впрочем, Сусанино на карте было, так что совсем уж отчаиваться не стоило. Всю дорогу Дуня сладко продремала на заднем сиденье.

Сев в машину, Дуня сразу же заявила, что у нее жуткое похмелье, так как весь вечер ее мучило видение восставшей из холодильника Таньки. Да еще Браслет, то ли предчувствуя новую разлуку, то ли скучая по прежней хозяйке, начал плакать и никак не хотел утешиться, даже когда Дуня взяла его к себе в постель. И Дуня мужественно пыталась залить это видение оставшимся у нее коньяком. В результате к трем утра ей удалось немного забыться. А очнувшись, прочувствовать на собственной шкуре все последствия неумеренного возлияния. Так что еще до выезда из города Дуня умудрилась выпить пару баночек пива и умиротворенно уснуть. Видимо, в компании с Маришей призрак Татьяны к ней соваться не рисковал.

– Эй, а кому ты оставила Браслета? – спросила у подруги Мариша, пока та еще не вырубилась.

В ответ Дуня что-то пробормотала о своей старушке соседке, обожающей кошек, которых у нее пять штук.

– Так что Браслету там понравилось, – ответила Дуня и снова заснула, на этот раз окончательно.

Мариша, у которой к концу пути от усталости просто стало крючить спину и сводить руки, то и дело завистливо на нее косилась. Должно быть, именно поэтому она и пропустила нужный поворот на Сусанино и проскочила по дороге дальше. Свою ошибку она обнаружила, лишь проехав добрых полтора часа. Наконец, встревожившись, Мариша остановилась и переговорила с селянином, тащившимся домой с лопатой наперевес и с бутылкой портвейна, торчащей у него из кармана.