А что, если?.. Научные ответы на абсурдные гипотетические вопросы - Рэндалл Манро

Страшнее всего при этом отравлении фаза «ходячий мертвец» – это когда пострадавшему кажется, что он в порядке (или ему хотя бы становится лучше), но при этом его клеткам уже нанесены непоправимые и смертельные повреждения.

Это типичная ситуация при повреждении ДНК, и, скорее всего, мы увидим нечто подобное в случае человека, который потерял ДНК.

Еще ярче это иллюстрируется двумя другими примерами повреждения ДНК – в результате химиотерапии или облучения.

Радиация и химиотерапия

Препараты для химиотерапии – это довольно прямолинейные средства. Некоторые лекарства действуют избирательнее, чем другие, но многие из них просто прерывают деление клеток как таковое. Причина, по которой подобная терапия в большей степени убивает раковые клетки (а не любые клетки пациента), заключается в том, что раковые клетки делятся постоянно, в то время как большая часть обычных клеток – только от случая к случаю.

Но некоторые человеческие клетки все же делятся постоянно. Чаще всего это делают клетки костного мозга, – этой фабрики по производству крови.

Кроме того, костный мозг – это ключевая часть человеческой иммунной системы. Без него мы теряем возможность производить белые кровяные клетки, и иммунная защита рушится. Химиотерапия повреждает иммунную систему, и это делает раковых больных особенно уязвимыми к случайным инфекциям[71].

Есть и другие типы быстро делящихся клеток в нашем организме. Волосяные фолликулы и выстилка желудка также постоянно делятся, поэтому химиотерапия и вызывает потерю волос и тошноту.

Доксорубицин, один из самых сильных и наиболее частых препаратов для химиотерапии, работает, встраиваясь между нитями двойной спирали ДНК и спутывая их. Это похоже на то, как если бы вы капнули суперклеем на клубок пряжи – ДНК превращается в бессмысленный комок[72]. Первые побочные эффекты доксорубицина проявляются спустя несколько дней после начала терапии – это тошнота, рвота и диарея (и это логично, поскольку лекарство убивает клетки пищеварительной системы).

Потеря ДНК тоже вызвала бы смерть клеток и, вероятно, аналогичные симптомы.

Радиация

Большие дозы гамма-радиации также повреждают ДНК. Лучевая болезнь – вот, пожалуй, тип повреждения, который больше всего напоминает сценарий Нины. Клетки, наиболее чувствительные к радиации, как и в случае химиотерапии, находятся в костном мозге, за ними следуют клетки пищеварительного тракта[73].

Лучевая болезнь, как и отравление «ангелом-убийцей», имеет латентный период. Это период, когда тело все еще работает, но новые белки не могут синтезироваться и наступает коллапс иммунной системы.

В случае сильной лучевой болезни основной причиной смерти будет отказ иммунной системы. Без резерва лейкоцитов тело неспособно сопротивляться инфекциям, и обычные бактерии могут проникнуть в организм и творить в нем что хотят.

Итого

Потеря вашего ДНК, скорее всего, приведет к болям в желудке, тошноте, головокружению, быстрому кризису иммунной системы и смерти в течение нескольких дней или часов либо от быстрой системной инфекции, либо от отказа жизненно важных органов.

С другой стороны, хотя бы один плюс во всем этом ужасе есть. Если мы когда-нибудь окажемся в антиутопии, где правительство в духе будет собирать нашу генетическую информацию, чтобы следить за нами и контролировать нас…

…то вы останетесь невидимым.

ОТВЕТ: Вот наш самолет[74]:

Нам придется использовать электрический двигатель, потому что двигатель внутреннего сгорания может работать только там, где есть зеленые растения. В мирах, где нет растений, кислород не задерживается в атмосфере – он соединяется с другими элементами, образуя, к примеру, углекислый газ или ржавчину. Растения исправляют это, захватывая углекислый газ и выделяя обратно в воздух кислород. Для работы двигателя внутреннего сгорания необходимо, чтобы в воздухе присутствовал кислород[75].

А вот и наш пилот:

Вот что произойдет, если наш самолет запустить над поверхностью 32 крупнейших объектов Солнечной системы:

Поскольку в большинстве случаев у этих небесных тел нет атмосферы, то самолет тут же свалится на их поверхность. Однако в нескольких случаях падение с высоты километра или меньше будет достаточно медленным, чтобы пилот остался цел – в отличие, впрочем, от систем, призванных обеспечить его выживание.