Голос ангела - Андрей Воронин

В самом деле, на горизонте вырисовывались параллелепипеды девятиэтажных домов, дымили заводские трубы, тусклым серебром отливала Березина. На мгновение Холмогоров разглядел среди скопища городских построек голубые купола церкви, большой, стоящей в самом центре города, но тут же, стоило машине спуститься в пойму реки, они исчезли за девятиэтажкой.

– Я довольно много рассказал о себе, – напомнил Игорь, – ваша же специальность для меня так и осталась загадкой.

– Специальность у меня очень редкая и ответственная: я советник патриарха.

Игорь, не удержавшись, присвистнул, но, спохватившись, извинился:

– Привычка ди-джея – быть несдержанным в эмоциях. Я привык работать на публику через радио, когда чувства можно выразить лишь словами, интонацией. И какие вы даете советы?

– Советников много, я лишь один из них. От меня зависит мало, но за мной остается последнее слово, когда выбирают площадку под строительство нового храма. Не каждое место подходит для церкви.

– Об этом любой знает, – отозвался Игорь. – Обычно считается, что церковь нужно ставить на самом высоком месте, чтобы люди издалека видели храм.

– Это в корне неверно.

– Неужели?

– Попробую объяснить вашу ошибку. Утверждать подобное – это то же самое, что говорить, будто лучшая жена та, которая красивее. На первый взгляд утверждение правильное, но вряд ли его подтвердит человек, женатый уже десять лет.

– Трудно с вами не согласиться. Кстати, в женщинах я разбираюсь великолепно, многие из них прошли через мои руки.

Холмогоров с улыбкой покосился на Игоря. Тот совсем не походил на Дон-Жуана в восточнославянском исполнении.

– Мне кажется, вы преувеличиваете, – мягко заметил Холмогоров.

– Ведущий FM-станции – это мой способ тратить деньги, на жизнь же я зарабатываю массажем. Говорят, что я лучший в городе массажист. Слепота дала моим пальцам чрезвычайную чувствительность, я знаю, какая точка на человеческом теле за что отвечает, до многого дошел своим умом. Непосвященному может показаться невероятным, но, например, на лице у женщин есть точки, массируя которые можно спровоцировать оргазм. И это не пустые слова, я знаю, как это сделать.

– Но не злоупотребляете этим?

– Естественно. Когда знаешь как, то делать подобное “чудо” становится слишком просто. Обхожусь без излишеств. Женщины – странные создания, их привлекает то, что я слепой. Наверное, в самом деле это волнует женщину, когда она может стоять обнаженной, зная, что мужчина ее не видит. Я научился различать женские характеры с первого прикосновения, иногда даже раньше – по запаху. Хотя, наверное, вам, как лицу духовному, не стоит слушать такие вещи.

– Я уже говорил, сана у меня нет, да и знать – не значит делать. Знать о грехе – первый способ его избежать.

– Теперь направо, – без тени сомнения, словно он видел дорогу, сказал Игорь.

Холмогоров, хоть и слегка засомневался, не ошибается ли его пассажир, все-таки повернул.

– Притормозите, впереди яма.

Совет пришелся кстати, потому что яма выглядела как мелкая лужа, а на поверку оказалась довольно глубокой выбоиной в асфальте.

– Налево. Видите, дом со свежевыкрашенными воротами и голубым фронтоном? Это и есть дом отца Михаила.

– Я запомнил, – сказал Холмогоров, – теперь подвезу вас к дому.

– Я живу неподалеку, остановитесь тут, утром хорошо пройтись пешком. Видите за церковью девятиэтажку и рядом с ней небольшой деревянный домик в старом саду? Наверное, над трубой вьется дымок?

– Да.

– Я там живу. Спасибо, что подвезли. Если будете несильно заняты, зайдите ко мне, я бы хотел, чтобы вы выступили в эфире моей станции. Не каждый ди-джей может похвастаться тем, что провел беседу в открытом эфире с советником патриарха.

– Мне это, конечно, льстит, – ответил Холмогоров. – Но учтите, советник патриарха – далеко не то же самое, что сам патриарх.

– Я понимаю, что сотрудник администрации президента – еще не президент. В любом случае много званых, но мало избранных.

И хоть при знакомстве мужчины не обменивались рукопожатиями, на прощание Холмогоров крепко пожал Игорю руку.

– У вас длинная линия жизни, – заметил тот и подмигнул невидящим глазом.

Холмогоров сидел в машине, глядя в спину удаляющемуся Игорю. Тот шел уверенно, обходя лужи. Перед широкой улицей задержался, прислушался, не едет ли машина, и лишь потом перешел проезжую часть.

"Удивительный человек, удивительный город”, – подумал Холмогоров, глядя на голубые купола церкви.

Скрипнула калитка в свежевыкрашенных воротах, и на улицу выглянула женщина. Близоруко прищурилась, всматриваясь, кто сидит в машине. Холмогоров, никогда прежде не видевший жены Михаила Летуна, сдержанно кивнул и пошел к дому. Глаза женщины были красными, чувствовалось, что она без сна провела всю ночь.

– Я Андрей Холмогоров, – назвался советник патриарха. – Михаил дома?

– Это вы?! – воскликнула матушка. – Он так ждал вас. Вы его не видели?

– Я только что приехал.

– Нет? – и матушка, не удержавшись, заплакала навзрыд. – Что мне делать, я не знаю, посоветуйте, пожалуйста!

Холмогоров подумал, что сон все-таки не просто так привиделся ему в Москве. Матушка провела Холмогорова в дом, в гостиную, усадила на диван. Сама же, не находя места, металась по просторной комнате.

– Он не приходил ночевать.., его никто не видел… – сбивчиво говорила женщина. – Я у дочери в Минске была, а он остался один… Только приехала, вы позвонили. Думала, вот уж Михаил обрадуется.., а его нет. Вот уже целые сутки нет. Из церкви приходили, сегодня заутреню служить священник из Минска приехал. Яви морг звонила, в больницы…

– В милицию обращались? – спросил Холмогоров.

– Да.

– И что?

– Сказали, что в городе ничего серьезного за последние сутки не произошло… Он велосипед взял, на нем поехал…

– Куда?

– Не знаю, меня же дома не было. Не мог он просто так уйти, ничего мне не сказав, даже записки не оставил.

– Всякое могло случиться, – попробовал успокоить женщину Холмогоров, хотя и сам понимал, что ничего хорошего ждать не приходится, – его могли вызвать по срочному делу.

– Он обязательно позвонил бы мне, знает, я места себе не нахожу.

Холмогоров поднялся, подошел к женщине, взял ее за плечи"

– Я надеюсь, все будет хорошо.

– Не верю, – прошептала матушка и, повернувшись к иконе, висевшей в углу, тускло освещенном лампадкой, несколько раз истово перекрестилась. – Вы извините, что так… – она не договорила и молча принялась молиться, не сводя глаз с лика Богородицы.