Владей миром! - Георгий Герцовский

– А дальше-то что? – не утерпел я.

– Ничего не было дальше. – Маг-отшельник пустил клуб дыма. – В тебя когда-нибудь вонзались сразу пара десятков кинжалов, мечей и копий?

– Не довелось испытать такого.

– А мне в тот раз довелось.

– Откуда они взялись-то? Стражники вбежали?

– Не понадобились. Меня стало кромсать оружие, которое висело по стенам комнаты. Его еще Артур собирал – очень любил красивое оружие.

– Что же ты не защитился? – спросил я.

– Я уже не мог держать заклинаний, братец. Сил не осталось. И стал видимым. Немо швырнул меня несколько раз об стену, потом в окно.

– Потом?

– Не помню ничего. Сознание потерял. Литтия рассказывала, что я был весь исполосован – страшно смотреть.

– И как же ты спасся?

– Хербен вытащил, – вздохнул Рахли. – Узнал, наверное, о смерти Рейлы, вот и приглядывал за мной через финфор.

– Как вытащил? – не унимался я.

– Явился и создал мою копию. А что там колдовать было? – Рахли невесело хохотнул. – Кусок мяса весь в крови, вот как я выглядел. Хербен оставил мечам да алебардам на избиение мою копию, а меня настоящего сделал невидимкой и выволок. Немо раной своей занимался, не заметил ничего. Или думал, что я уже мертв давно.

– А вдруг он понял, что это подмена? Или видел, как тебя унесли?

– На следующий день Немо, с рубцом на шее, явился на Заморские холмы. Он стоял посреди поля клевера, орал проклятия и головой моей отрубленной потрясал. Той самой, что Хербен сотворил.

– Что орал?

– Что найдет всех магов и перебьет. Кричал, что всем головы поотрывает. Потом запустил моей башкой в небо и унесся. Мы все, братец, это слышали. Он был очень зол.

– Шрам-то у него исчез потом? – спросил я и невольно на свою ногу глянул, которую муракки пожевали, – на ней следов не осталось вовсе. А вот шрам на плече никуда не делся – видно, грахман глубоко прокусил.

– Нет. Все, кто видели потом Немо, говорили, что шрам виден на шее.

«Интересная у них система, – подумал я, – то есть никакой. Иногда все заживает без шрамов, иногда нет».

– С тех пор, малыш, он думает, что я умер. И мне никак нельзя попадаться на глаза кому-нибудь из его служек. Кроме тебя, Кинсли и магов Заморских, обо мне никто не знает. Даже в деревне Рейлы. Хотя, бывает, наведываюсь к ним – подлечить кого-нибудь, свежих яиц взять или мяса, но всегда под другим обличьем. Потому что, кроме нас с тобой, сынок, никто его не одолеет. Я сидел тут и ждал своего часа. И вот он настал. – Рахли вновь повернулся ко мне.

– Отсель грозить ты будешь шведам?

– Чего?

– Я говорю, тут и готовишь месть?

– Однажды мне был сон, сынок. Я увидел в нем… тебя. Или кого-то, очень на тебя похожего. – Рахли по-дружески, но крепко хлопнул меня по плечу. Силищи в этом мелодраматическом маге было немало. – И я понял, что ты – Третий Падший. И ты спасешь Утронию от ига проклятого Немо. Вот почему Кинсли не дал убить тебя, а потом ко мне привел. Ты и правда наша надежда.

Я почувствовал, что собственная значимость распирает меня, как воздух шарик. Не лопнуть бы.

– Все не пойму, как Кинсли так быстро нашел меня? Он что, целыми днями торчал там, на скале Падших? – спросил я.

– Раз в двадцать весен, так говорил Артур, в Утронию будет приходить новый Падший. Двадцать весен как раз прошли, – сказал Рахли. – Вот почему Кинсли и был поблизости. А кроме того, перед тем как Падший сваливается, в небе всполох такой. – Рахли сделай жест – так обычно салют изображают. – По всполоху мы понимаем, что Падший явился. У каждого свой цвет зарева. У Первого был золотистый всполох. У Немо – грязно-синего цвета.

– А у меня?

– Серовато-белый.

Почему-то это огорчило. Вспомнился Гендальф Серый, позже ставший Белым, но золотистое знамение круче, конечно.

– И по этому зареву вы поняли, что грядет Третий Падший? – спросил я, заметно выпятив грудь.

– Честно говоря, нет, – отозвался Рахли. – Сначала думали, что шрубаглакл перднул. У него залп так же выглядит. Но Кинсли решил проверить.

Дождался. Лучше б не спрашивал.

– Спасибо Кинсли, – вздохнул я. – Иначе бы мне точно конец.

– Ну-у, братец, – прогудел Рахли, – я бы так не сказал. Вы, Падшие, удивительно живучие. Так что… – Он помотал головой.

«Ну и ладно, – решил я. – Пусть являюсь, как серобелый выперд шрубаглакла, все равно я – последняя надежда на спасение Утронии. Так что…»

Следующие несколько дней прошли в магических упражнениях. Что-то у меня получалось легко и даже не хуже, чем у Рахли, в чем-то откровенно буксовал. Так, например, становиться невидимым я так и не научился. Как это – представить и поверить, что ты прозрачный? С чего бы? Как могу вспомнить себя в этом состоянии, если я в нем не бывал? Только не надо мне говорить про бесплотные души и прочую эзотерику – душу невидимую вполне могу представить, а вот то, что я в нее превратился и все мои шестьдесят пять кило мяса и костей стали ничем, – не могу!

«Хорошо бы найти дверь и потом, как Артур, шастать туда-сюда, когда вздумается, – мечтал я. – Ведь место-то классное. Захотел от инъекций и бытовщины отдохнуть, с красавицами пообщаться, чудовищ поубивать, магией побаловаться – велком ин ту зе Утрония. На пару денечков. А потом назад – к диабету и учебникам.

Но сейчас главное – просто вернуться, а то, наверное, из института отчислили, родители в панике…»

Про родителей и сестру я и думать боялся. Хорошо еще, нет сейчас постоянной девушки. С Танькой, с которой года два встречались, расстались недавно, а новую любовь пока не обрел.

Месяц моего послушания в хижине дяди Рахли подходил к концу. Кое-чем, как уже говорилось, я овладел вполне пристойно, в чем-то откровенно тупил. Однажды, кстати, пытался в рой пчел превратиться – Литтию удивить хотел. Удивил себя и рассмешил Рахли. Пиком моих магических усилий стала вылезшая из моего правого уха по-осеннему сонная пчела…

Нас разбудила Литтия. На лице у нее были ссадины, одежда изрядно потрепана, будто ведьма только что побывала в серьезной переделке.

– Хербен мертв, – стало первым, что она сказала. – Клайда ранена, не знаю, выживет ли.

– Что?! – Выбежавший из хижины Рахли споткнулся и врезался коленом во влажную от росы землю. – Как? Херби? Не может быть! – надтреснутым голосом воскликнул маг.

– Ты знаешь как. Падший.

– Не может бы-ыть!.. – взвыл Рахли. – Херби, доро-го-ой друг! Как же так? Я сейчас…

– Ничего ты не сделаешь, – сказала Литтия. – Тем более один. Ты пробовал.