Три королевских слова - Агата Бариста

Как акулы, подумала я.

Вдруг один из шаров приблизился к ноге и будто принюхался. Открылась пасть, полная острых зубов, и шар впился в голень, отхватив кусок от нее и оставив глубокую круглую рану. Нога судорожно дрыгнулась, с нее слетела босоножка и упала неподалеку от меня. Кровь брызнула фонтаном. Мое тело выгнулось дугой, исторгло дикий вопль и конвульсивно забилось в магическом коконе.

Оцепенев, под собственные хрипы и стоны, я смотрела, как светящиеся шары принялись раздирать меня на куски.

Перед глазами сгустилась тьма.

Снежинка, сказала я себе. Я должна двигаться ради Снежинки. И ради того, чтоб у ковена ничего не вышло. Результатом этой казни будет пшик, nothing, дырка от бублика.

Темнота отступила.

Последнее, третье заклинание я потратила на отвод глаз. Для полноценного уже не хватало ни времени, ни сил. Человека этим магическим лоскутком было не спрятать. Но на маленькую кошку могло хватить.

Я смотрела на дверь и набиралась решимости.

Пора.

Перед тем как двинуться, я запретила себе смотреть, как умираю. В том месте, где погибало мое тело, сознание нарисовало черный прямоугольник и отключило звук.

Кошачье тельце шаталось. Лапы скользили в кровавых лужах и заплетались — четыре лапы, слишком много для той, что недавно была человеком.

Я бросила взгляд на гигантские фигуры. Лица показались мне меловыми пятнами, опознать их можно было только по одежде. Аня согнулась пополам — ее рвало. Ксения пыталась дотронуться до Мартина. Она беспрестанно хватала его за руку, а он стряхивал ее прикосновение, как стряхивают паука, спустившегося на рукав с потолка. Их явно заклинило на этом действии. Геля распахнула блузку и медитативными ласкающими движениями размазывала мою кровь по лицу, шее, груди… и это выглядело хуже всего.

А Люда… одна Люда стояла неподвижно. Ее глаза — я вдруг увидела на меловом пятне светящиеся глаза — смотрели прямо на меня. Сомнений не было — она меня видела. Погодницы — они такие, у них своя магия. С ними никогда не угадаешь.

Я застыла на месте с поднятой передней лапой. Секунду мы смотрели друг на друга, потом Люда едва заметно повела подбородком в сторону двери, и я побежала.

Я выскочила на кухню, потом на балкон и там ступила на карниз. Тот участок мозга, что отвечал за страх, отключился еще тогда, когда первый из бесов, вызванных Мартином, впился в мою плоть. Я знала, что должна пройти по карнизу до раскрытого по летнему времени лестничного окна, и не сомневалась, что сделаю это. Три нерушимых образа гнали меня вперед — пшик, nothing, дырка от бублика.

По карнизу я прошла так ловко, будто делала это всю жизнь.

Добравшись до цели, я вспрыгнула на подоконник и так попала на лестничную клетку.

Спускаться вниз было неимоверно тяжело — перепады высоты были для меня слишком большими. Несколько раз голова перевешивала, я путалась в лапах — и кубарем летела вниз, пересчитывая ступени. Должно быть, ушибы были сильные, но боль маячила где-то на заднем плане. Меня спасал надежный анальгетик — пшик, nothing, дырка от бублика.

Добравшись до самого низа, я первым делом потянулась к источнику и, поскольку теперь он оказался гораздо ближе, заполучила еще немного энергии. Новые силы я потратила на заклинание инверсии внешности. Теперь я должна была выглядеть по-другому. Люда, конечно, меня отпустила, но кто его знает, зачем она это сделала. Может, захотела позабавиться, может, поохотиться.

Нет больше веры никому.

По тельцу прокатилась волна магии, меня тряхнуло, шерсть стала дыбом и снова улеглась. Я мельком кинула взгляд на лапы — они стали черными и как будто тоньше. Моя внешность определенно поменялась. Отлично. Пусть теперь ищут белую кошку в темной комнате.

Дверь внизу, за которой меня ждало спасение, была закрыта на кодовый замок.

Кнопка домофона располагалась высоко. А ковен скоро очнется, обнаружит, что все пошло наперекосяк, и заметит цепочку кровавых кошачьих следов, ведущих на кухню, на балкон, на карниз…

Сложить два и два им будет не так сложно, как хотелось бы.

Я примерилась и прыгнула на кнопку. Дважды я промахивалась, на третий раз попала, даже запиликал сигнал выхода, но все равно ничего не вышло. Надо было не только нажать на кнопку, но и одновременно толкнуть дверь, а у меня банально не хватало сил.

Тут я вспомнила про открытое окно первого этажа. Через него можно выбраться на козырек, нависающий над дверью в подъезд. Так я и поступила — выбралась на козырек и, не раздумывая ни секунды, спрыгнула на асфальт. Приземление получилось жестким, я ударилась лицом… то есть мордой и чувствительно отбила лапы. Хромая и припадая на все четыре ноги, я ринулась прочь из двора, прочь из Малого переулка — к Тучкову мосту. До него нужно было обязательно добраться.

А если перейдешь дважды, сказал папа, то враги потеряют твой след.

Хороший мост, чтобы сбить со следа, сказала мама.

По пути я пару раз чуть было не заблудилась — путала повороты и проходные дворы. С непривычного ракурса город казался совсем чужим.

Город Гулливеров.

Несколько раз я пересекала улицу буквально под колесами автомобилей, и, должно быть, немало водителей чертыхалось, когда черная кошка перебегала им дорогу.

Но мне надо было спешить, пока ковен пребывает в уверенности, что все идет по плану.

Я все-таки добралась до Тучкова, и в ту минуту, когда я ступила на мост, позади сверкнула вспышка. Над Невой пробежал рокочущий раскат грома. По спине прошелся порыв студеного ветра. Я шарахнулась к перилам, прижалась к ним боком и затем через силу оглянулась. В том месте, где находился Малый переулок и мой оскверненный дом, в небо уходил столб света. Упираясь в облака, он образовывал наверху, среди акварельно-чернильных разводов, светлый овал какого-то мертвенного голубовато-серого оттенка, и в этом овале проглядывало призрачное лицо Мартина. Его бледные глаза были устремлены вниз и обшаривали землю, клочок за клочком.

Мартин, Мортен, что же ты такое, в отчаянии думала я, распластавшись на асфальте. Наверное, если меня обнаружат, лучшим выходом будет броситься с моста в Неву, чтобы избавить себя от дальнейших мучений.

Но поисковый луч постепенно тускнел — я понадеялась, что злодейские силы истощаются и к тому же искал Мартин совсем не в той стороне.

Убедившись, что колдовство Мартина иссякло, я встала, неумело встряхнулась и упрямо продолжила путь.

Где-то далеко начали бить куранты. Плескались темные волны, волнующий запах речной сырости проникал в ноздри, бодрил и странным образом прояснял рассудок. Когда по мосту проезжал автомобиль, мост ощутимо подрагивал. Казалось, он сейчас развалится, и вместе с его обломками я полечу в тартарары, но такая перспектива меня не слишком пугала — Мартин был страшнее. Беспрестанно двигая туда-сюда ушами-локаторами, я торопливо семенила вдоль ограды.