Дело беглой медсестры - Эрл Стенли Гарднер

– А обсуждали ли вы метод дачи свидетельских показаний?

– Что вы подразумеваете под этим?

– Договорились ли вы с мистером Херли о том, что при прямомдопросе вы предоставите отпечатки пальцев доктора Мальдена, обнаруженные нафляжке, и что других вопросов относительно отпечатков пальцев не будет, нокогда я подверг вас перекрестному допросу и спросил, были ли на фляжке другиеотпечатки пальцев, то вы сообщили мне, что отпечатки моей клиентки на фляжкебыли?

Свидетель беспокойно заерзал на месте.

– Ответьте на вопрос, – настаивал Мейсон.

– О, ваша честь, – запротестовал Херли, – я думаю, что мыпопусту тратим время суда. Я думаю, хорошо известно, что прокурор частообсуждает стратегию ведения дела в суде с главным свидетелем и намечаетосновную линию допроса и метод, каким она будет осуществлена.

– Мой вопрос заходит немного дальше этого, – сказал Мейсон,– я думаю, что он по существу, и я хочу получить ответ.

– Возражение, если такое имеется, отклоняется, – предупредилсудья Телфорд. – Ответьте на вопрос. Суть обычно в этом.

– Вы с этим согласны? – спросил Мейсон свидетеля.

– Да, хотя я не знаю, что сказать об этом.

– Вы уговорились, что вы будете осторожно избегатьупоминания об отпечатках пальцев миссис Мальден, обнаруженных на фляжке, пока яне подвергну вас перекрестному допросу, а затем воспользуетесь первым удобнымслучаем, чтобы записать эту информацию в протокол. Разве это не так?

– Я предполагаю, что это главным образом следствие того.

– Итак, – сказал Мейсон, – вы имеете предубеждения противобвиняемой?

– Нет.

– Тогда вы имеете предубеждение против меня?

– Нет. Я только свидетель обвинения.

– Тогда у вас имеется пристрастие в пользу обвинения?

– Мне не нравится слово «пристрастие», – сказал свидетель.

– Меня не волнует, нравится оно вам или нет, – отрезалМейсон. – Я пытаюсь установить, поскольку у меня есть юридическое правоустанавливать истину, в действительности пристрастие есть или нет. Я спрашиваювас: у вас имеется пристрастие в пользу обвинения?

– Не до такой степени, чтобы я мог исказить своисвидетельские показания.

– Не до такой степени, чтобы вы могли сговориться собвинением и попытаться загнать меня в ловушку, когда репортажами прессыобвиняемой будет нанесен большой моральный вред.

– Итак, я думаю, что факты говорят сами за себя, мистерМейсон.

– Я сейчас говорю не о фактах. Я говорю о состоянии вашегомышления, которое становится само по себе важным фактом в деле, потому что высвидетель. Если вы пристрастны, то это повлияет на ваши показания, осознаете выэто или нет. Теперь вопрос следующий: вы пристрастны?

– Я считаю себя свидетелем обвинения.

– Другими словами, ваши средства к жизни зависят от того,что вас вызывают как свидетеля?

– Не совсем.

– Как свидетеля обвинения?

– Да, обычно.

– Таким образом, в вашей профессии большая часть успехазависит от того, имеете ли вы репутацию человека, желающего сотрудничать собвинением и быть хорошим свидетелем для обвинения?

– Полагаю, что так. Да.

– Тогда ответьте, – сказал Мейсон, – какие другие отпечаткипальцев обнаружены на фляжке?

– Всего несколько. Некоторые сильно замазаны, и их нельзябыло опознать.

– Какие другие отпечатки пальцев были на фляжке, которые выне смогли опознать?

– Там были разные отпечатки пальцев. Некоторые из нихдовольно четкие, но невозможно определить, кто их оставил, и…

– Какие еще отпечатки пальцев, которые вы смогли опознать,были на фляжке? Я имею в виду отпечатки, которые вы смогли установить. Какиеотпечатки пальцев вы сравнили с другими отпечатками и нашли, что они идентичны?

Свидетель заколебался, посмотрел на Херли, изменил положениетела, затем сказал:

– Отпечатки Рамона Кастеллы, шофера доктора Мальдена имеханика его самолета.

– Сколько отпечатков?

– Два.

– Тогда теперь, – сказал Мейсон, – я хочу спросить вас,накладывались ли отпечатки Рамона Кастеллы в каком-либо месте на этой фляжке наотпечатки обвиняемой по этому делу?

– Я… Я не могу быть уверенным. Я думаю, что в одном случае –да. Трудно сказать.

– Что касается ваших знаний как специалиста криминалистики,то, исследовав эту фляжку, нашли ли вы на ней отпечатки пальцев доктораМальдена, Стефани Мальден или Рамона Кастеллы, о которых вы сообщили полиции?

– Да, сэр.

– А еще какие-либо отпечатки?

– Да, сэр.

– Чьи это были отпечатки?

– Я не знаю.

– Вы сделали снимки этих отпечатков?

– Да, сэр.

– Вы понимаете, что вы собрали весьма большое количествоотпечатков, могу сказать, необычайно большое число отпечатков на этой фляжке?

– Да, сэр.

– Как могло такое произойти?

– Я не знаю. Я предполагаю, что это произошло по причинеатмосферных условий и, возможно, благодаря тому, что фляжку недавноотполировали. Ее зеркальная поверхность была особенно чувствительна квосприятию и сохранению скрытых отпечатков пальцев.

– Я очень ценю ваше авторитетное мнение как специалиста, нодоказано ли то, что Рамон Кастелла держал эту фляжку в руках уже после СтефаниМальден?

– Да… Конечно… Я не уверен…

– Это ваше профессиональное мнение?

– Я не решусь сказать.

– Почему?

– Потому что я могу связать обвинение выводом, что…

– Не думайте о последствиях ваших показаний, – отрезалМейсон. – Я хочу знать ваше мнение. По вашему мнению, держал ли Рамон Кастеллафляжку после миссис Мальден?

– Я не знаю.

– Если его отпечатки пальцев накладываются на отпечаткипальцев миссис Мальден, то он, должно быть, так сделал?

– Да.

– И его отпечатки пальцев были наложены на отпечатки пальцевмиссис Мальден?

– Если вы хотите поставить вопрос таким образом, то япредполагаю, что, по моему мнению, Рамон Кастелла, возможно, держал эту фляжкупосле миссис Мальден.