У Беды глаза чёрные - Anastasia Avi Samaeli

тебя со своей матерью! Как ты могла? Хотя о чём это я! Ты же воровка со стажем! Знаменитая Беда! Умница! Чед на свободе! А теперь собирай своё барахло и проваливай. И никогда больше не появляйся. Я тебя ненавижу, Молли!

– Шон, ты ведь не серьёзно, верно? Я понятия не имею, кто такой Чед.

Я вскочил на ноги и потащил её в гостевую.

– Заканчивай спектакль, Беда! Вон! Пошла вон!

Девушка медленно стянула кольцо с тонкого пальца и, вложив его в мою ладонь, сжала её в кулак. Она улыбнулась, надела джинсы, тонкую черную майку и взяла в руки свой рюкзак. Я не мог смотреть на неё. Отвернулся и вышел из комнаты. Сзади послышался звук разбитого стекла, и мимо меня промчалась любимая девушка. Она даже не обернулась, не заплакала. Она не сказала мне ничего. Не ругалась, не истерила, а просто вышла за дверь.

Я вернулся в комнату, и увидел, как по стене стекает вода с розовой пыльцой. Она разбила шар, что я однажды подарил ей. Уходя, Молли забрала с собой мою душу. Я знал, что ей больно. Понимал, как сильно унизил её. Но иначе не мог. Взяв с полки радужного единорога, упал на пол и заорал. В руке лежало колечко. Я плакал и смотрел в потолок, понимая, что больше никогда не стану счастливым. Только Молли, только она смогла изменить меня. А теперь её нет.

Глава 27

Молли

Волоча рюкзак, я шла по пустой ночной улице. Небо было чёрным, не единой звезды. Подул прохладный ветер. Я нащупала в рюкзаке тонкую ветровку и накинула её на плечи.

В городе осень. Холодно. Накрапывал мелкий дождь, с каждой минутой становясь всё сильнее. Ветровка не спасала. Меня знобило. Я тихо вздрогнула, услышав первый раскат грома. Началась гроза. Я шла в сторону старого, пропахшего дешёвым пойлом дома. Я шла туда, где меня не ждут. Туда, где я не нужна. К отцу. Я отлично понимала, что он, возможно, пьян и, увидев меня, полезет в драку. Но мне нужно было попасть в свою комнату.

Я хотела собрать вещи, надеть тёплый свитер. Тот самый, что вязала мама перед тем, как покинуть этот грешный мир. Дойдя до знакомого порога, долго стояла, прислонившись к мокрой стене. Вода стекала по волосам, дождь колотил по лицу, смешиваясь с моими слезами. Я плачу? Значит, я еще жива. Пейтон не уничтожил меня. Наоборот! Теперь я знаю цену предательству. Лучше бы он мне изменил, а не сыпал в лицо колкими ложными обвинениями.

Тихонько постучав, я, затаив дыхание, ждала, когда дверь откроется. Послышались лёгкие шаги, и на пороге появилась женщина. Довольно милая. Примерно того же возраста, что отец.

– Ой. Простите. Я, должно быть, ошиблась адресом.

Я сбежала со ступенек и услышала голос отца за спиной.

Молли? Это ты? Проходи. Замёрзла, поди.

Я вошла в дом и огляделась. Всё изменилось. Было идеально чисто. Из кухни доносился запах жареного бекона и свежеиспеченного хлеба. Отец был выбрит, аккуратно пострижен. На нём был надет тёплый свитер и домашние штаны. Из кухни выглянула та самая женщина, что открыла мне дверь.

– Я не ждал тебя. Тебе нужны деньги? Молли, прости, но, ты не можешь здесь остаться. Как видишь, я больше не один. Завязал с алкоголем, живу тихой и спокойной жизнью. У меня есть пару сотен. Этого должно хватить на дешёвенький мотель.

– Замолчи! Мне от тебя ничего не нужно!

Стало больно. Я старалась не зареветь. Я не нужна! Даже отец отказался от меня. Я была рада за него, но не понимала, как можно отказаться от собственного ребёнка. В голове пульсировало. Желудок сделал невероятный кульбит. Меня мутило. То ли от осознания собственной беспомощности, то ли от съеденного сегодня торта. Я бросила рюкзак и, забежав в туалет, склонилась над унитазом.

Умыв бледное лицо, я вышла. Отец стоял там же.

– Мои вещи! Мне нужны мои вещи! Свитер, куртка. Не смотри на меня так! Ты изменился? Замечательно! Тут были мои вещи, те, что покупала мама!

Сейчас я ненавидела отца еще сильнее, чем раньше. Он кивнул и скрылся в кладовой. Я порылась в рюкзаке, достала смартфон. Разряжен. Зарядное устройство было там же. Вставив кабель в розетку, оставила телефон на тумбочке и села на пол. Вода стекала с моей одежды, оставляя мокрые и грязные разводы на идеально чистом полу. Насрать! Сотню раз я терла этот пол до блеска и ни разу не слышала похвалы. Лишь тумаки да оплеухи. Хотелось разнести этот дом к чертям. И пусть вызовет копов и сдаст меня.

Отец выволок мусорный пакет. Я вытащила тот самый свитер и куртку. Из кухни вышла женщина отца и недовольно уставилась на меня. Сложив руки на груди, она прожигала меня взглядом. На ней была мамина кофта, и это стало последней каплей, что перевесила чашу моего терпения. Я схватила телефон. Надела куртку на мокрую одежду и забежала в гостиную. Я крушила всё подряд. Разбила старый телевизор, сервант, часть посуды и лишь потом услышала, как воет сирена патрульной машины.

Перепуганный отец открыл и указал на меня пальцем. В дом вошёл коп. Это был Рональд Скотт. Схватив меня за руку, он потащил меня к выходу и лишь захлопнув дверь, отпустил.

– Ты что творишь? Какого хрена ты забралась в чужой дом и устроила погром? По закону я должен задержать тебя за проникновение в чужое жилище и хулиганство. Но как человек я отвезу тебя в бар. Мы закажем чего-нибудь выпить и поговорим. Мне есть что тебе сказать, милая. И надеюсь, ты меня услышишь. Так что ты выберешь? Участок или бар?

– Второе. Бар.

Припарковав машину в грязном переулки, мы вошли в подвал. Всё это напомнило мне боулинг и то, как весело мне было в компании Лоры. Я вытерла подступающие слёзы рукавом старой куртки и вошла в темное помещение. Играла музыка в стиле кантри, официантки весело щебетали с посетителями. Все без исключения были копами. А значит, это и есть тот самый бар, о котором мне рассказывал Шон. То место, где он встретил Хизер.

Заказав два бокала пива, Рон взглянул на меня и, протянув руку, сжал мою холодную ладонь.

– Я всё знаю.

– Ты о чём?

– О том, что вы расстались. Молли, не всё так просто. На самом деле я должен заткнуть свой рот и помалкивать. Но после того, что ты сегодня натворила, боюсь, что ты не