Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское - Александр Широкорад

В следующем 1210 г. Всеволод еще раз послал войско в Рязанскую землю под начальством воеводы (меченоши) Козьмы Родивоновича, который завоевал берега реки Пры и с большой добычей воротился во Владимир.

Таким образом, третий этап борьбы Рязани с Владимиро-Суздальским княжеством кончился ее полным разгромом. О рязанских князьях более не слышно до самой смерти Всеволода III. Рязанские города были лишены права управляться даже чужим князем и должны были опять подчиниться владимирским посадникам и тиунам. Унижение было полное. Митрополит Матвей, приезжавший во Владимир мирить Ольговичей с Всеволодом, ходатайствовал об освобождении рязанских князей. Ему удалось только выпросить свободу княгиням.

«Завоевание это, однако, не могло быть прочным. Причина успехов, главным образом, заключалась в соединении сил, с одной стороны, и в разъединении – с другой, а также в самой личности великого Всеволода, который был умнее всех современных князей, хотя и уступал своему знаменитому брату в величавости политических стремлений, но так же, как и Андрей, верно, умел рассчитывать средства и ловко пользоваться обстоятельствами. Он, однако, не мог стать выше узких волостных понятий своего времени и не принял никаких мер, чтобы упрочить свои приобретения. Мало того, Всеволод сам своим завещанием приготовил неминуемые усобицы между сыновьями, предоставив старшинство не Константину, а Юрию».[55]

12 апреля 1212 г. во Владимире умер великий князь Всеволод Юрьевич, прозванный Большое Гнездо. Его сын Юрий, занявший владимирский стол, почти немедленно должен был вступить в борьбу с братом Константином Ростовским, а при таком условии отцовские завоевания были для него только лишним бременем. Рязанцы, недавно покоренные, еще не свыклись с новым порядком и тяготились зависимостью от посадников и тиунов чужого князя, тем более что оставались еще на свободе некоторые рязанские князья, как, например, храбрый Изяслав Владимирович и Кир Михаил, которые всегда могли явиться в своих отчинах с дружинами Ольговичей или с толпами половцев. Отсюда понятно, почему Юрий после первой же усобицы с Константином по совету младших братьев и бояр решился освободить рязанских пленников. Он одарил князей и их дружину золотом, серебром, конями, утвердился с ними крестным целованием и отпустил на родину.

Этим поступком Юрий одновременно избавлял себя от лишних забот удерживать в покорности рязанцев и мог приобрести себе союзников для борьбы с ростовским князем. Последнее условие, по всей вероятности, было одной из статей крестного целования. Однако неизвестно, чтобы рязанцы помогали Юрию против Константина, между тем как муромская дружина постоянно сопровождала его в походах. Напротив, судя по словам одного боярина перед Липецкой битвой, можно подумать, что рязанские князья держали сторону Константина.

Не все князья, плененные Всеволодом, вернулись в свою землю. Роман Глебович скончался во владимирской темнице. Брат его Святослав если и дожил до освобождения, то немного времени пользовался своим старшинством и, вероятно, вскоре умер, потому что имя его потом уже ни разу не встречается в рязанских событиях. Таким образом, первое поколение Глебовичей сошло со сцены во втором десятилетии XIII в. и уступило место своим сыновьям.

В 1216 г., после Липецкой битвы, Константин возвратил свое старшинство, утраченное на время по отцовскому завещанию. Незаметно, однако, чтобы он имел значительное влияние на дела Рязанской области, и совершенно неизвестны его отношения к соседним князьям. Великий князь, по-видимому, предоставил рязанцев самим себе и не хотел решительным образом вмешиваться в их внутренние раздоры. Такое поведение со стороны Константина объясняется, во-первых, дроблением Суздальского княжества, а во-вторых, миролюбивым характером великого князя, который свою деятельность исключительно посвящает устроению собственных волостей.

В 1217 г. рязанский князь Глеб Владимирович задумал избавиться от своих родичей-конкурентов и, по возможности, захватить их волости. В сообщники он взял своего брата Константина, жившего в Рязани и не имевшего удела.

Глеб пригласил князей-сородичей приехать к нему в Исады (на берег Оки, в нескольких верстах от Старой Рязани) для улаживания споров о волостях. Среди приехавших находились родной брат Глеба Изяслав и пять двоюродных: Кир Михаил Всеволодович, Мстислав и Ростислав Святославичи, Роман и Глеб Игоревичи. 20 июля, когда князья весело пировали в шатре, туда ворвались вооруженные слуги и половцы и набросились на братьев, все шесть внуков Глеба Ростиславича были убиты. Вместе с князьями погибло немало бояр и слуг.

Заговор Глеба удался не вполне, так как среди оставшихся в живых оказался Ингварь Игоревич, только случайно не попавший на «поряд» к Глебу. С помощью великого князя Юрия Всеволодовича Ингварь Игоревич выступил против Глеба и одолел его. Глеб вынужден был бежать к половцам, не раз, впрочем, делая затем набеги на Рязань, пока в 1219 г. не был окончательно разбит Ингварем, после чего едва спасся бегством к половцам.

По некоторым летописям, Глеба постигла обычная, с точки зрения летописцев, судьба братоубийц: Глеб «обезуме и тамо (среди половцев) скончася», но неизвестно, в каком году.

Как уже говорилось, первым рязанским епископом в 1198 г. стал Арсений. В 1213 г. епископ Арсений скончался, и в последующие 12 лет Рязань и Муром не имели епископа. Дело в том, что после смерти митрополита Матфея киевская митрополия была вакантна до 1225 г. И лишь в 1225 г. (а по другой версии – в 1227 г.) рязанскую епархию возглавил грек Евросин Святогорец. Прозвище свое епископ получил за то, что привез с собой икону Божией Матери Одигитрии с Афонской горы.

С 1219-го по 1237 г. Рязанское княжество находилось в состоянии полного покоя, и летописи молчат о Рязани и ее князьях. О княжении Ингваря Игоревича известно лишь, что в 1219 г. он основал Льговский Успенский монастырь, по соседству с укрепленным городком Льговом, верстах в двенадцати вниз по течению Оки. Точное время смерти Ингваря неизвестно, видимо, это случилось около 1224 г.

Преемником Ингваря на рязанском столе стал его сын Юрий Ингваревич. По другой версии, Юрий был младшим сыном удельного князя Рязанского Игоря Глебовича. В княжение Юрия прекратились набеги половцев, процветала торговля как с Востоком по Великому Волжскому пути, так и с Византией.

Если верить летописям, то сын Юрия Игоревича Федор был женат на византийской принцессе Евпраксии.

К 1237 г. Рязанское княжество занимало довольно большую территорию, не уступавшую западноевропейскому королевству средней величины, как, например, королевство Арагон или королевство Обеих Сицилий. На севере и северо-западе княжество граничило с Владимирским княжеством, на западе и юго-западе – с Черниговским, а на востоке – с владениями мещерских князьков и Муромским княжеством.

Наиболее интересной, на мой взгляд, была южная граница. Лучше всего о ней написал академик Матвей Любавский: «В состав Рязанской земли входили и уцелевшие славянские поселения в области верхнего Дона и его притоков Быстрой Сосны, Воронежа, Хопра, Черленого Яра и Великой Вороны. Никоновская летопись рассказывает под 1156 г.: «Приходиша Половцы на Рязань на Быструю Сосну и многих половивше, идоша во свояси». О существовании рязанских селений на Воронеже свидетельствует следующий рассказ летописи. Когда в 1177 г. Всеволод Суздальский разгромил Рязань и посажал в тюрьмы ее князей, то один из них, Ярополк Ростиславич, убежал на Воронеж «и тако прехожаше из города в город», пока не был выдан рязанцами по требованию Всеволода. Поэтому и при нашествии татар рязанские князья поехали против них «в Воронеж». Бассейн р. Воронежа и в настоящее время имеет значительное количество лесов, а в старину этих лесов было гораздо больше, и потому, естественно, удержалось здесь славяно-русское население. Есть данные, указывающие на то, что рязанские поселения шли гораздо далее на юг. Никоновская летопись под 1148 г. сообщает: «Князь же Глеб Юрьевич идее к Рязани, и быв в градах Черленого Яру и на Велицей Вороне, и паки возвратился к Чернигорским князьям на помощь». Но Черленый Яр – это, по-видимому, приток Дона с левой стороны между Бипогом и Тихой Сосной; Великая Ворона – правый приток Хопра».[56]