Фотофиниш. Свет гаснет - Найо Марш

— Интересно, получится ли открыть окно хоть немного, не посеяв тут хаос, — сказал Аллейн. Он раздвинул тяжелые шторы на черном, залитом дождем окне. Окна были с раздвижным переплетом. Он открыл их все на полдюйма вверху, впустив в комнату ледяные струйки воздуха и звуки шторма.

— По крайней мере, если мы найдем что-нибудь подходящее, мы можем ее накрыть, — сказал он и осмотрелся. У стены стоял комод из сандалового дерева. Он открыл его и вынул сложенную черную ткань. — Подойдет.

Вместе с Кармайклом они развернули ткань и накрыли ею тело. Тяжелый материал приятно пах и тускло блестел. Под ней выпирала застывшая рука.

— Интересно, для чего эта ткань? — полюбопытствовал Кармайкл.

— Это одна из ее черных атласных простыней. В ящике есть такие же наволочки.

— О господи.

— Знаю.

Аллейн запер дверь в ванную, завернул ключ в носовой платок и убрал его в карман.

Они с доктором стояли посреди спальни. В комнате уже стало холоднее. Дующий в узкие щели окон ветер шевелил отделку из перьев марабу на халате Соммиты и даже поигрывал с ее черным атласным покрывалом, так что могло показаться, будто она украдкой шевелится под ним.

— А ветер все не стихает, — заметил Кармайкл. — Или все же он стал тише?

— Мне кажется, дождь уже не такой сильный. Интересно, справился ли с заданием рулевой. Где тут ближайший полицейский участок?

— Думаю, в Ривермауте. Южнее, на побережье. Миль шестьдесят примерно.

— А все машины, надо полагать, уже уехали далеко, развозя гостей по домам на востоке. Телефон в лодочном сарае не работает, и мы можем лишь надеяться на то, что несчастный Лес отправился пешком к ближайшему обитаемому жилью. Я помню, что по дороге сюда мы останавливались, чтобы забрать мешок с почтой, на станции, расположенной примерно в двух милях у железной дороги. Очень маленькая станция под названием Каи-Каи, кажется.

— Верно. Там живут три-четыре семьи маори и есть паб, — сказал доктор Кармайкл. — Возможно, он дождется рассвета и только потом куда-то пойдет.

— Он ведь просигналил «Понял вас». Это означает лишь одно: «Сообщение получено и понято». Давайте-ка уйдем из этой проклятой комнаты.

Они повернулись и сделали пару шагов. Вдруг что-то щелкнуло. Аллейн положил руку на плечо Кармайкла.

Дверная ручка повернулась туда-сюда. Аллейн отпер дверь, и в комнату широким шагом вошла Мария.

II

На этот раз Мария не впала в истерику. Когда она увидела двоих мужчин, она остановилась, выпрямилась, посмотрела мимо них на накрытую простыней фигуру на кровати и сказала по-английски, что она пришла служить своей хозяйке.

— Я совершать последний обряд. Это мой долг. Больше никто. Это для меня.

— Мария, конечно же, это был бы ваш долг, если бы обстоятельства были другими, — заметил Аллейн. — Но это убийство, и ее нельзя трогать, пока власти не дадут на это разрешения. Ни я, ни доктор Кармайкл не прикасались к ней. Мы осмотрели тело, но не трогали его. Мы накрыли Соммиту из уважения к ее достоинству, и тело должно оставаться в таком положении, пока не будет получено разрешение. Мы понимаем ваше желание и сожалеем, что нам приходится вам препятствовать. Вы понимаете?

Мария не ответила и не взглянула на него. Она подошла к окну и протянула руку к шнуру от рамы.

— Нет, — покачал головой Аллейн. — Ничего нельзя трогать.

Она протянула руку к более тяжелому и узорчатому шнуру от штор.

— Это тоже нельзя, — сказал Аллейн. — Ничего нельзя трогать. И боюсь, я должен попросить вас покинуть комнату, Мария.

— Я ждать. Я быть на veglia[42].

— Это не разрешается. Мне жаль.

— Мне нужно помолиться за ее душу, — попросила она по-итальянски.

— Вы можете это сделать. Но не здесь.

Теперь она все-таки посмотрела на него. Прямо и так долго, что Аллейну стало не по себе. Доктор Кармайкл кашлянул.

Мария наконец пошла к двери. Аллейн успел дойти туда первым. Он открыл дверь, вынул ключ и отошел в сторону.

— Sozzume[43], — процедила Мария и плюнула в него, но не попала. В этот момент она была похожа на змею.

Аллейн кивнул доктору Кармайклу, который вслед за Марией быстро вышел в коридор, затем выключил в комнате свет, вышел и запер за собой дверь, положив ключ Марии в карман. Теперь у него было два ключа от спальни Соммиты.

— Я остаюсь, — сказала Мария. — Всю ночь. Здесь.

— Это как пожелаете, — кивнул Аллейн.

За испещренной обнаженными фигурами ширмой, где все еще дежурил Берт, стояли стулья; там также оказался искусно сделанный столик с резной деревянной лампой; рисунок резьбы был абстрактный, с очевидными намеками на фаллические символы — Аллейн догадался, что это работа того же мастера, который создал возвышающуюся в холле беременную даму.

— Сядьте, Мария, — попросил Аллейн. — Мне нужно кое-что вам сказать. — Он пододвинул ей стул. — Пожалуйста.

Сначала он решил, что она откажется, но, постояв пару секунд совершенно неподвижно, она все же села, с прямой как палка спиной, на самый краешек предложенного стула.

— Вы видели мадам Соммиту и вы знаете, что ее убили. Вы ведь хотите, чтобы ее убийцу нашли?

Рот Марии превратился в узкую линию плотно сжатых губ, глаза сверкнули. Она молчала, но даже если бы разразилась целой тирадой, то она не была бы более красноречивой, чем этот взгляд.

— Очень хорошо, — продолжил Аллейн. — Теперь вот что: когда шторм закончится, а озеро успокоится, сюда прибудет новозеландская полиция, и они будут задавать много вопросов. До их прибытия по просьбе мистера Рееса за все отвечаю я, и все, что вы мне скажете, я передам им. Все вопросы, которые я буду вам задавать, я задам только по одной причине: потому что я надеюсь, что ваши ответы помогут нам найти преступника. Если ваш ответ окажется бесполезным, он будет забыт — как будто вы ничего не говорили. Вы понимаете?

Притворимся, что она ответила, подумал он и продолжил:

— Хорошо. Начнем. Первый вопрос: вы знаете, в котором часу мадам Соммита поднялась наверх с мистером Реесом, когда вы ее ждали? Нет? Это не важно. Опера началась в восемь, и известно, сколько она продолжалась.

У него был при себе маленький блокнот, и теперь он его достал. Аллейн очень старательно раскрыл его, положил на стол и расправил страницы. Затем сделал в нем запись почти под самым носом у Марии. «Мария. Время прихода С. в спальню. Не ответила».

Когда он поднял глаза, он увидел, что Мария пристально смотрит в блокнот. Он пододвинул его поближе и развернул к ней.