Белоснежка должна умереть - Неле Нойхаус

— А что ты собираешься делать?

— Я хочу докопаться до истины. Даже рискуя узнать, что это и в самом деле был я.

Надя встала, подошла к нему легкими шагами, обняла его за талию и посмотрела на него снизу вверх.

— Я верю тебе… — произнесла она тихо. — И если хочешь, я помогу тебе во всем, что ты намерен делать. Только прошу тебя: не возвращайся в Альтенхайн! Пожалуйста!

— А где же мне еще жить?

— Здесь. Или в моем доме в Тессине. Или в Гамбурге. — Она улыбнулась; последняя мысль показалась ей особенно удачной. — Точно! Полетим туда вместе! Дом тебе понравится. Он стоит прямо на берегу.

Тобиас заколебался.

— Но я же не могу бросить отца одного. Да и матери я сейчас нужен. Пусть она сначала поправится, тогда, может быть…

— Отсюда до Альтенхайна пятнадцать минут езды!

Надины зеленые глаза были прямо перед ним. Он чувствовал аромат ее кожи, ее шампуня. Каждый второй мужчина Германии был бы счастлив переехать к Наде фон Бредо, тем более по ее настоятельной просьбе. Что ему мешало принять ее предложение?

— Тоби! Пожалуйста! — Она взяла его лицо в свои ладони. — Я боюсь за тебя. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Как представлю себе, что было бы, если бы этим типам подвернулся ты, а не эта девушка…

Амели! О ней он совершенно забыл! Она была в Альтенхайне, там, где прячется истина об этой страшной истории.

— Не волнуйся за меня, — успокоил он ее. — Я себя в обиду не дам.

— Я люблю тебя, Тоби.

— Я тоже люблю тебя, — ответил он и крепко прижал ее к себе.

* * *

— Шеф! — Кай Остерманн стоял в дверях своей комнаты с двумя листами бумаги в руке.

Боденштайн остановился.

— Что у тебя?

— Вот это только что прислали по факсу.

Остермамн протянул ему листы и пытливо взглянул на него. Но поскольку тот ничего не сказал, он тоже воздержался от комментариев.

— Спасибо, — сказал Боденштайн и с бьющимся сердцем пошел к себе.

Это была распечатка данных «мобильного позиционирования», то есть данные о перемещениях Козимы за последние две недели, которые он позавчера запросил в «Телекоме». В первый раз в жизни он использовал свои служебные полномочия в сугубо личных целях. Жажда получить ясность заглушила угрызения совести, и он совершил поступок, за который любой недоброжелатель мог бы обвинить его в злоупотреблении властью. Он сел за рабочий стол, собрался с духом и принялся изучать содержимое факса. То, что он увидел, рассеяло его последние сомнения. Козима действительно была в Майнце, но всего дважды и каждый раз не долее одного часа. Зато в течение восьми дней она по полдня проводила во Франкфурте. Боденштайн поставил локти на стол и, подперев руками подбородок, задумался. Потом взял трубку телефона и набрал рабочий номер Козимы. После второго гудка ему ответила Кира Гастхубер, администратор и помощник Козимы по всем организационным вопросам. Козима куда-то ненадолго уехала по делам, сообщила она и спросила, почему он не хочет позвонить ей на мобильный телефон.

«Потому что не хочу, чтобы она мне опять врала, дура!» — подумал Боденштайн. Он уже хотел закончить разговор, как вдруг на заднем плане услышал звонкий голосок своей младшей дочери. В голове у него сразу же хором затрещали все звонки аварийной сигнализации. Козима обычно брала с собой Софию, куда бы ни ехала. Почему она на этот раз оставила ее в офисе? Он спросил об этом Киру, но та бойко ответила, что Козима же отлучилась ненадолго, а София прекрасно себя чувствует с ней и с Рене.

Положив трубку, Боденштайн еще какое-то время сидел за столом, предаваясь мрачным раздумьям. Пять раз мобильный телефон Козимы был засечен на севере Франкфурта, в районе, ограниченном улицами Глаубургштрассе и Эдервег, Эккенхаймерштрассе и Эшерсхаймер-анлаге. На карте Франкфурта район выглядел маленьким, но это были сотни домов и тысячи квартир. Черт побери! Где она шляется? И главное — с кем? Как ему себя вести, если выяснится, что она действительно его обманывала? И почему он вообще решил, что ей нужно его обманывать? Ну, допустим, с сексом у них в последнее время было не так, как до рождения Софии, это неизбежные издержки прибавления семейства. Но говорить о неудовлетворенности Козимы, пожалуй, было бы преувеличением. Или не было бы?.. К своему стыду, он не смог припомнить, когда в последний раз спал с женой. Он напряг память и принялся высчитывать. Вспомнил! Это было в тот вечер, когда они навеселе, в прекрасном настроении пришли с дня рождения одного друга. Боденштайн достал свой календарь-ежедневник и стал искать эту дату. Ему вдруг стало не по себе: неужели он забыл записать день рождения Бернарда? Чем дольше он листал, тем тревожнее становилось у него на душе. Есть! Двадцатого сентября Бернард отметил свой пятидесятилетний юбилей в замке Йоханнисберг в Рейнгау. Не может этого быть!.. Боденштайн сконфуженно подсчитал, что не спал с Козимой уже два месяца. Может, он сам виноват, что Козима изменяет ему?

В дверь постучали. Вошла Николь Энгель.

— Что случилось? — спросил он.

— Когда ты собирался доложить мне о том, что старший комиссар Бенке без разрешения начальства по совместительству работает в погребке в Заксенхаузене? — произнесла она ледяным тоном.

Черт побери! Он совершенно забыл об этом из-за своих семейных проблем.

— Я сначала сам хотел с ним поговорить, — ответил Боденштайн. Он не стал выяснять, откуда ей опять все известно, и даже не попытался оправдываться. — Но у меня пока не было возможности сделать это.

— Сегодня вечером, в восемнадцать тридцать, у тебя будет такая возможность. Я вызвала Бенке к себе. Болен он или здоров — пусть только не явится! Так что думай, как ты будешь решать эту проблему.

* * *

Мобильный телефон зазвонил, еще когда он шел мимо таможенного контроля к выходу. Ларс Терлинден взял дипломат в другую руку и ответил на звонок. В Цюрихе ему сегодня пришлось целый день выслушивать нотации и угрозы членов правления банка, которые еще пару месяцев назад превозносили его как героя за ту самую сделку, за которую сегодня клеймили позором. Черт бы их всех побрал! Он, в конце концов, тоже не ясновидец. Откуда ему было знать, что этот доктор Маркус Шёнхаузен на самом деле Маттиас Мутцлер, что он совсем не из Потсдама, а из какой-то швабской деревни и что он жулик высочайшей квалификации! Если юридический отдел не справляется со своей задачей, то это не его проблема. Уже полетели чьи-то головы. И если он не придумает, чем компенсировать потерю этой девятизначной суммы, следующей будет его.

— Я через двадцать минут буду в офисе, — сказал он своей секретарше, когда перед ним открылись двери из матового стекла.

Он был вымотан, выжат как лимон и находился уже на пределе своих душевных сил. И это в тридцать-то лет! Засыпать он теперь мог, только приняв снотворное, аппетит пропал. Единственное, что он еще мог, — это пить. Ларс Терлинден знал, что он медленно, но верно превращается в алкоголика, но этой проблемой он займется потом, когда все будет позади. Хотя конца этой драмы пока не видно. Мировая экономика переживает кризис, обанкротились крупнейшие банки Америки. Банк «Леман бразерс»[14]был только началом. Его собственный работодатель, как-никак один из крупнейших банков Швейцарии, за последний год уволил уже пять тысяч сотрудников во всех своих зарубежных филиалах. Оставшиеся трясутся за свои места, все охвачены настоящим ужасом.