Королевский маскарад - Арлин Джеймс

— Твоя мать, — сказал он, — недавно научила меня делиться своими мыслями. Не могу утверждать, что уже в совершенстве умею это, но попробую. Я хочу, чтобы вы знали — все вы: я хотел, чтобы моя критика была конструктивной, и я, естественно, полагал, что вы понимали… что это было понятно без слов. Он провел рукой по волосам и продолжал:

— Ради Бога, Роланд, ты был моей правой рукой с тех пор, как вышел из детского возраста! Ты выполнял каждое дело, которое я поручал тебе, не оплошав ни разу, хотя возможностей потерпеть неудачу было много. Ты ни разу не разочаровал меня. Как же отцу не любить такого сына, как ты?

Внезапно на глаза Роланда навернулись слезы.

Неужели он услышал эти слова? Да он и не ждал их.

Он не мог сообразить, как ответить, но радость, какую никогда не надеялся испытать, охватила его, и он спросил:

— Кто ты, незнакомец, и куда ты дел моего отца?

Лицо Виктора расслабилось, и он фыркнул. Другие тоже засмеялись.

— Полагаю, что заслужил это, — сказал Виктор. — Роланд, твой отец здесь, и он предлагает тебе свою любовь. — Он протянул Роланду руки, и сын обнял отца.

Их объятие было крепким и теплым. Роланд закрыл глаза, наслаждаясь этим восхитительным моментом, и его смятенная душа наполнилась покоем.

— Мы говорили о Лили, — сказал он наконец, моргая, чтобы прогнать слезы.

Его мать поднялась, подошла и встала рядом с отцом, обняв его за талию.

— Ты любишь ее? — спросила она.

— А она любит тебя? — спросил Виктор.

— Думаю, да.

— Я сказала бы, определенно да, — заговорила Элизабет. — Я знаю Лилиан Монтегю, и если она пришла к тебе в комнату, как ты говоришь, — а я не сомневаюсь, что она пришла, — то она влюблена в тебя.

— Хорошо, — сказал Виктор, сплетая свои пальцы с пальцами Сары, — мы хотим, чтобы наши сыновья были так же счастливы в браке, как и мы. Я согласен на твой брак и искренне одобряю твой выбор.

— Я тоже, — сказала Сара, целуя Роланда в щеку. Она, должно быть, необыкновенная девушка, твоя Лили.

— О да, — произнес Роланд. — Но прежде, чем я смогу считать себя обрученным, мне надо еще уладить кое-какие недоразумения.

— Вот насчет этого я бы не волновался, — сказал Рейф. — Ты же сумел убедить Дэймона не убивать тебя, и это после того, как он застал тебя с его сестрой, а ты обвинил его семью в похищении человека.

— Да, я начинаю думать, что мы недооценили твои дипломатические способности, — подтвердил Виктор. Глядя мимо Роланда на Рейфа, он предложил:

— Возможно, нам следует назначить Роланда послом.

— О нет! — воскликнул Роланд, отходя и вытянув вперед руки. — Большое спасибо. У меня другие планы.

— И каковы эти планы? — поинтересовалась Сара.

— Мы с Лили собираемся создать ранчо и конный завод.

— Ранчо и конный завод? — удивленно переспросил Виктор Тортон.

— Не простое ранчо, — подчеркнул Роланд, — а самое замечательное в мире ранчо с самыми прекрасными лошадьми.

— Но ты нужен мне здесь! — воскликнул Виктор Тортон.

— У тебя теперь есть Рейф.

— Он тоже нуждается в тебе! — настаивал Виктор. Кто будет его правой рукой, если ты уедешь? Я не могу жить вечно, знаешь ли, и я достиг возраста, когда пора проводить время с твоей матерью и нашими внуками.

— У тебя же нет внуков, — заметил Роланд.

— Сейчас нет, так скоро будут, — вмешался Рейф, подходя к Роланду. — Но ты знаешь, отец, он прав.

Думаю, у нас есть время. Когда мы будем нуждаться в Роланде, он возвратится к нам.

Виктор поморщился, и Роланду показалось, что его отец опять собрался спорить. Но Сара сжала его руку, и ее муж смягчился, закрыв глаза.

— Что ж, хорошо, если ты уверен, что этого хочешь.

— Совершенно уверен, — ответил Роланд.

— Но ты не откажешься потом вернуться? — настаивал Виктор.

Роланд открыл рот, собираясь сразу отказаться, и с удивлением понял, что не сможет. Он должен обсудить это с Лили, — конечно, если повезет.

— Я, хм, подумаю.

— Вот и прекрасно, — кивнул Виктор.

— Ну, а теперь, — Рейф обнял Роланда за плечи, что мы можем сделать, чтобы облегчить твои отношения с Монтегю?

Роланд покачал головой.

— Не знаю. Если я не ошибаюсь, Чарлз — реальная проблема, и я не могу придумать, как успокоить его.

— О, мне кажется, что с Чарлзом Монтегю мы справимся, — заметил Виктор Тортон, показывая крепкие белые зубы в хищной улыбке. — Сильный ход, сделанный вовремя, часто приводит к успеху быстрее всякой дипломатии. Подумайте об этом, мальчики. Разве у нас нечем воздействовать на Чарлза? — И он покосился на невестку.

Начиная понимать отцовский план, Роланд посмотрел на брата.

— Я не против, — осторожно сказал он, — но я бы не хотел ставить Рейфа и Элизабет в неудобное положение.

— О, этого не случится, — заверил его Виктор. Мы поставим старину Чарлза перед простым выбором. Все или ничего.

Рейф внезапно просиял. В тот же момент и Роланд понял идею Виктора.

— Отец! — задохнулся он, потрясенный таким предположением.

Улыбка Виктора Тортона стала совсем звериной.

— Старый волк, возможно, узнал новые уловки, сказал он, — но и старых не забыл. Мы сыграем вашу с Лили свадьбу в тот самый момент, когда узнаем, что моя дочь в безопасности.

Роланд рассмеялся и обнял отца и брата.

— В таком случае, — сказал он, — я попрошу еще об одной милости.

После того, как он все изложил, Виктор и Рейф посмотрели друг на друга, затем Рейф пожал плечами и сказал:

— Считай это свадебным подарком.

Мечты сбывались. Теперь Роланду осталось устроить все так, чтобы Лили выслушала его.

В течение долгого времени Дэймон стоял в дверях ее гостиной и наблюдал за ней, явно готовясь к разговору. Лили сидела спиной к нему, съежившись от горя, и смотрела в окно на внутренний дворик.

— Хочешь поговорить? — спросил он наконец.

Она покачала головой.

— Нет смысла, — мрачно ответила она. — Я и так знаю, какой глупой была.

— Почему же глупой? — спросил Дэймон, входя и закрывая дверь. Лили в ответ пожала плечами. — Неужели ты упрекаешь себя за то, что не знала, кто он? Дэймон медленно пересек комнату. — Я ручаюсь тебе, что если кто из нас глуп, так это я. Я был в свете намного больше, чем ты, моя девочка, и я видел Роланда Тортона, видел всех Тортонов, знай это. Он показался мне знакомым, но, хм, у меня на уме тогда было совсем другое.