Ботан - Ната Радуга

— Ты чего? — Я посмотрел на него сверху-вниз. — В чём дело?

— Ни в чём, вали отсюда, я тебя не звал.

Спокойно, Артём, он просто головой ударился.

— Стас, милый… — Я сел на корточки между его ног и поднял голову на него.

— Какой на хрен я тебе «милый»? вали отсюда! — Он встал с кровати, чуть ли не сбивая меня с ног.

— Ты что такое говоришь?

Что с ним такое? Утром всё хорошо же было.

— Слушай, очкарик, уйди с моих глаз, — вонзил он первый удар невидимым ножом.

— Стас, мы же … — начал было я, но меня грубо перебили.

— Нет ни каких мы, потрахались и на этом всё. Ты мне надоел, так что пошёл на хуй отсюда!

С каждым произнесённым им слово, удары тем самым ножом всё вонзались и вонзались в моё сердце.

— Я тебе не верю, — не своим голосом тихо сказал я.

— Мне по хуй. Ты что думал? — стоя спиной ко мне, продолжал он терзать мою душу. — Вся это хрень что-то значит? Не смеши меня, — засмеялся. — Где ты и где я, Соколов? Задница у тебя зачётная, конечно, и сосёшь ты неплохо, но не больше.

«Что ты несёшь, чёрт возьми?» — хотел я крикнуть ему, но только открыл и закрыл, задыхаясь от нехватки кислорода.

— Так что повторюсь: убирайся на хрен с моих глаз, пока я тебе нос не сломал!

Я хотел податься вперёд, кричать ему, что не верю, что не тронет, или пусть сломает, если так сильно этого хочет. Но он повернулся, и в его глазах я видел, что он хочет, а он хочет, чтобы я ушёл. От моего Стаса не осталось и следа, передо мной стоит Чёрный, тот самый человек, которого я считал своим врагом.

— Хорошо, Стас, — хриплым и дрожащим голосом сказал я, попутно кивая.

И я ушёл, сделал как он захотел. Вышел на деревянных ногах из его палаты и, не видя ничего перед собой, шёл к выходу. Сел в свою машину и смотрел в одну точку.

Я мужчина, я сильный пол.

Но почему, чёрт, так больно, что хочется разрыдаться как ребёнок? Почему ощущения, что мне вырвали внутренность и выкинули собакам? Почему такое чувство, что меня трактор переехал? Откуда это пустота внутри? Как он мог? Не могу в это поверить, не хочу верить, что это всё была игра и похоть. Да если и так, зачем закончить всё таким способом? Зачем надо было унижать и оскорблять?

Глаза щиплет, голова разболелась, ни фига не хочется. Никакая боль не сравнится с тем, что я чувствую сейчас, с той стаей кошек, что скребут душу до кровавых ран. Пустить слезу мне нельзя, я же мужчина. Только кому от этого легче? Говорят, что со слезами выпускаешь наружу тяжесть из груди и ком из горла.

Просидев в машине до самой темноты, не зная, куда деться, я всё же собрался с силами, завёл машину и поехал домой. Что оказалось ещё хуже. Находиться в квартире, где каждый уголок напоминает о нём. Куда голову не поверну — вижу нас. Как мы в нетерпении целуемся и раздеваем друг друга прямо с порога. Я готовлю, а он мне мешает, обнимает со спины и кусает за шею. Как мы смотрим телевизор в гостиной, лёжа в обнимку. Совместный душ всегда заканчивался бурным сексом. Спальня…как я буду здесь жить?! Его вещи в моей квартире. Его запах витает в воздухе. Он везде.

Я не выдержал. К чёрту всё! К чёрту, что я мужик! Плевать на всё!

Смотрел на кровать, где мы только утром проснулись вместе, осел на пол, и глаза начали покрываться пеленой. В голове эхом ещё слышны его слова в больнице. Перед глазами стоит его взгляд, полный безразличия и бездушия. Я никогда не смогу этого забыть, этого ужасного дня, как, собственно, и его самого.

Артём

Видели когда-нибудь привидение?

Нет, конечно, не видели. Дурацкий вопрос, их же не существует. Хотя вот оно, смотрит на меня из зеркала. Исхудавшее тело, чёрные круги под глазами, бледное лицо. Переживания всегда влияют на мой организм, и, само собой, не лучшим способом. Я просто начинаю высыхать, а сейчас хуже, чем когда-либо.

Я — просто оболочка пустой души, а вместо сердца выжженное место. Драматично? Возможно. Но я живое существо и у меня есть чувства. Я тоже переживаю, умею любить и ценить. И не важно, кто это, мужчина или женщина. Как сказали в одном сериале: «Ведь когда ты любишь, то любишь человека, а не его гениталии».

Один день сменяет другой, и время тянется бесконечно. Я задерживаюсь на работе, загружаю себя работой, бегаю утром дольше обычного. Делаю все возможное, чтобы не думать о нем и не находиться дома в одиночестве. В стенах, где мне казалось, что мы были счастливы, и всё было по-настоящему.

С каждым днём наши отношения все больше и больше кажутся иллюзией. Я не верил, что все, что он мне высказал, было правдой, но прошло две недели как я его не видел. А я ждал, каждый божий день ждал, что он объявится. Сердце останавливалось при любом звуке на моем телефоне. Голова поворачивалась на каждую машину, похожую на его. Из окна высматривал двор, вдруг он к своему дружку приехал. Но ничего, абсолютно никаких знаков жизни от него.

У меня тоже есть гордость, и меня достаточно унижали, чтобы молить его дать мне ответы, почему же он так поступил. Но однажды я не выдержал и набрал его номер. Было это в прошлую пятницу, когда я напился на своей кухне, как алкаш. Первые два раза он просто сбрасывал мои звонки, но на третий ответил, и я растерялся, услышав его голос.

— Да! — рявкнул Стас в трубке. На фоне играла музыка и были слышны голоса. Много голосов.

Я не знал, что говорить, все из головы вылетело. Ведь где-то глубоко внутри я надеялся, что ему так же плохо, как и мне. Что он скучает не меньше меня, что ему также тяжело находиться в своей квартире, и он жаждет услышать мой голос.

Какой же ты идиот, Артём!

Я слушал его шумное дыхание в трубке, но он не говорил, он ждал. Не смог ничего сказать, просто отключился и со злостью бросил стакан с коньяком. Тот разбился и оставил коричневое пятно и брызги на светло-серой стене.

Тоска сменилась на ненависть, и мне постепенно становилось лучше или я только убеждал себя в этом.

— Поссорились? — спросила мама по ту сторону экрана.

— Что? — не понял я, о чем она говорит.

— С парнем этим, поссорились?! — больше вывод сделала, чем спрашивала.

— Можно и так сказать, — отвёл взгляд я.

— Тёмочка, помни, что ты особенный парень, и никто не стоит твоих страданий, — подбодрила меня мама. — Ты меня понял? — спросил она, и я кивнул.

Легко сказать. Да, кто-то скажет, что ещё легче сделать. И я бы с удовольствием выкинул его и всё, что между нами было, из головы. Но сердце упорно не даёт это сделать, разве кому-то удалось разлюбить по щелчку пальца?

— Где Мила? — Так по сестре соскучился.