Дерзкая. Тайный поцелуй - Екатерина Васина

Оставшиеся два дня до пятницы проходят… странно. Я даже радуюсь, что мои смены выпадают на утро. Я не высыпаюсь, а в сонном состоянии на Дейва реагировать проще. Организм хочет кофе и кроватку, а не вот это вот все. И сознание сконцентрировано на том, чтобы думать о работе, не допустить ошибку. Так что, к счастью, Дейв занимает мои мысли уже после смены. Когда сам он далеко, а вокруг меня только родственники и Нира.

Я даже никуда не хожу, не отвечаю на звонки Робби. Для всех — у меня болит голова из-за скачков погоды. В Ванкувере и правда с погодой творится нечто ненормальное. Хотя Рэй утверждает, что это типично для весны. Но я правда ощущаю себя немного разбитой, когда утром за окном солнце, через полчаса дождь, а потом опять солнце, а затем ливень. Я не понимаю как одеваться, не понимаю как выходить гулять. И в конце концов, в четверг вечером просто валяюсь на постели и глажу Ниру. Хоть она начинает приходить в себя. Предпочитает компанию Рэя, но когда его нет дома, то ходит за мной хвостиком. А у мамы предпочитает выпрашивать еду.

— Хорошо быть кискою, — бормочу в потолок, — хорошо собачкою… как там дальше?

Осенью идти в колледж, с документами вопрос я утрясла. С деньгами… ну к счастью у меня есть сбережения от продажи квартиры, что оставила бабушка. С ними я сюда и приехала. Их как раз хватит на обучение, а на все остальное надо зарабатывать. С мамы и Рэя я денег брать не собираюсь.

Нира под моей рукой вдруг перестает мурлыкать и приподнимает мордочку. Тоска из ее взгляда ушла, теперь там привычное для сфинксов любопытство и желание все-все разузнать.

— Рэй пришел? — спрашиваю у Ниры.

Она коротко мявкает и убегает вниз, я лениво спускаюсь следом. Еще один день прошел в каком-то сонном состоянии. Уже десять вечера, есть возможность заснуть до того, как мне в голову полезет Дейв.

— О, мисс Ленивая Лепешка опять лежала весь день? — примерно так приветствует меня Рэй. Они с мамой ходили куда-то в кино, я даже не стала узнавать куда именно.

Я занимаюсь тем. что гоню из головы Дейва. Читаю ужастики, лишь бы не любовные романы, смотрю ужасы и триллеры. Из дома выходить не рискую, так как в голове пульсирует страх: встретить Дейва с его девушкой. И плевать, что Ванкувер город огромный и столкнуться случайно — ничтожный шанс. Я же уже сталкивалась с ним.

— Рэй, девочка устает. — вмешивается мама.

— Нет. — отрезает тот. — Девочка пытается впасть в депрессию, хотя к ней не имеет ни малейшего повода. Нира, котенька моя, иди сюда.

Нира одним прыжком оказывается у Рэя на руках, мордочкой тычется ему в щетину, мурлычет так, что слышно, кажется, во всем доме.

— Адри, — ахает мама, — это правда? Но… но какая депрессия, милая? У тебя все есть, ты осенью идешь в колледж. Ты что, тоскуешь по родине? По друзьям?

— Мама, все у меня в порядке! Считай я до конца еще не пришла в себя.

— Да, да, — ворчит Рэй, — а то я не успел тебя узнать. То носишься как бешеная, а то превращаешься в лепешку и лежишь целый день.

— Не целый. — возражаю вяло. — До обеда я в клинике.

В итоге мне удается убедить родителей, что все в порядке, для вида выпиваю таблетку от головы и удираю обратно в спальню. Хочу дочитать ужастик.

А к утру мне почти удается выспаться. Возможно, Стивен Кинг и правда отличное средство от безответной любви.

Увы, увы, влюбленность это или любовь — неважно. Дейв из моей головы неохотно уходит только под давлением кучи книг. В итоге, на работу я приезжаю почти бодрой, с кофе в руках и зонтиком подмышкой. На небе ни облачка, но я уже не верю. Ванкувер оказался весьма коварен в плане погоды.

Вот хорошо, что Дейв со мной общается сейчас только по делу. Еще бы не косился периодически так, точно прикидывает что-то.

Я вбегаю в клинику и почти сразу сталкиваюсь с Амираной. Медсестра кидает на меня быстрый взгляд и командует.

— Идем быстрее, скоро приедут пациенты на девять утра.

— Что там будет?

Но обычно болтливая Амирана сегодня хмурая. Лишь говорит, что Дейв все объяснит и уходит. Я же быстро накидываю халат, мою руки и пытаюсь понять, где носит Дейва. В кабинете его нет, я уже туда постучала.

Его нахожу у кофемашины, в конце коридора. Там такой отличный закуток, где можно передохнуть две минуты, глотнуть обжигающий напиток и снова отправиться в бой.

— Эм-м-м, привет. Тут Амирана сказала, что ты мне скажешь, что сегодня за первый пациент и…

— На девять утра записаны Эдвард Моун и его спаниель по имени Шарк. Шарку одиннадцать лет и у него вторичный иммунодефицит. — Дейв отхлебывает кофе, продолжает. — На лечении около восьми месяцев, сейчас пошло резкое ухудшение.

Я слушаю его слова про парвовирус, что послужил причиной иммунодефицита, про то, как пытались поддержать организм собаки. А внутри разрастается противный холодок. В районе живота. Такой, как при приеме стоматолога, или как если тебе предстоит сложная операция.

— Дейв, — перебиваю его речь, — погоди. То есть… вылечить его нельзя?

— Ты и сама знаешь, что иммунодефицит практически не поддается лечению, можно проводить поддерживающую терапию. Но неделю назад у Шарка начали отказывать почки, печень в критическом состоянии.

Холодок стал сильнее, поднялся по спине.

Многие считают, что в какой-то момент ветеринары перегорают, перестают чувствовать эмоции пациентов. Неправда. Я пока не могу абстрагироваться и делать все с холодной головой.

— Усыпление? — спрашиваю не своим голосом. Руки в карманах халата начинают дрожать.

— Они оба мучаются. — тихо отвечает Дейв. — Ты когда-нибудь усыпляла, Адри?

Я киваю и прикусываю губу почти до боли. Один раз мне пришлось это сделать, а вечером напилась и рыдала.

— Отлично, иди с Амираной и приготовьте все.

— Но они еще не пришли!

— Просто сделай то, что я говорю.

— Он может передумать. — бормочу я упрямо. — Мы не можем настаивать на усыплении, а он может отказаться.

— Док, я все сделаю. — говорит Амирана, которая неслышно подкрадывается со спины. — Вы это…поболтайте. Что я, не знаю разве, как это сложно?

Она уходит, а я понимаю, что холодок добрался до рук.

— Дейв, я…

— Адри, это всегда тяжело.

— Именно, но у тебя больше опыта и…

— И поэтому я буду присутствовать и смотреть как ты это делаешь.

Холод перекидывается на затылок. Я смотрю на руки Дейва, в которых зажат стакан с кофе. И понимаю, что даже горячий напиток меня не согреет. Это другой холод.

— Почему я? Разве у вас это не делают техники?

— Нет, это делает врач. Адри, ты врач?

— Врач, который предпочитает спасать жизни…