Глаза войны - Вячеслав Миронов

— На. Почитай.

Он молча взял ее и оттер от грязи. Уж больно это он любовно делал.

Калина оставил в доме своих людей. С наступлением светового дня они должны были еще раз просмотреть дом.

Когда выводили женщин, милиционеры снова заволновались. Что-то кричали обнадеживающее на чеченском языке.

— Андрей, иди-ка, усиль посты. Думаю, что кто-нибудь попытается покинуть деревню.

— Ага. Тот самый случай!

Он подозвал одного из разведчиков. Офицер это был или сержант я не знал, все в одинаковых маскхалатах.

— Значит так! Падай на технику и объедь все посты! Действуешь от моего имени! Никого не выпускать! Кто не подчинится — пусть валят «на глушняк». Если узнаю, что кто-то вышел «за бобы» — место в «цинке» этому доброму бойцу я обеспечу. После этого прибудешь к начальнику штаба и доложишь, что сделано. Вперед!

Мы загрузились на БТР и поехали.

Вот и отдел. На крыльце оживленно. В том числе и милиционеры толпятся. Часть гражданского населения стоит рядом. Ждут рассвета, будут устраивать митинг по поводу того, что федеральные войска совсем распоясались, хватают бандитов, житья от них совсем не стало!

Милиционеры подтягиваются. Вот и начальник РОВД подтянулся, и заместитель — агент Ступникова. А вот и «Демон» стоит в тенечке. Остальных милиционеров я видел, но не знал.

— А вот и пособники приехали, — Калина был в хорошем настроении.

— Наносят упреждающий удар, — я скептически посмотрел на нашу охрану. — Андрей, может быть попытка прорыва и отбития задержанных. Сначала женщин, стариков и детей пустят. Ты бы поставил своих гоблинов, а? Главное — рассеять толпу.

— Сделаем! — кивнул он.

Потом крикнул своим. Те спешились с БТРа, окружили своего командира, тот поставил задачу. Разведчики выстроили коридор, по которому в наш отдел перетащили все, что изъяли в доме у старейшины.

Я стоял на крыльце и смотрел. Чеченцы подумали, что привезли кого-то из захваченных, и ломанулись к этой цепочке, но отхлынули, когда увидели ящики, коробки, оружие.

Из толпы тут же понеслись крики:

— Подкинули!

— Их подставили!

Ну а брани было в наш адрес!

Я смотрел на всю эту картину в свете электрических фонарей. Конечно не картина Верещагина «Апофеоз войны», но уж больно похоже на пролог к ней. А может, я просто устал и хочу спать?

— Ну что, Серега! Пошли посмотрим, что «поют» наши подопечные.

— Пошли! — я бросил сигарету в урну.

В коридоре были бойцы отделения охраны и разведчики. Среди них выделялся Зерщиков. Он развлекал окружающих тем, что крошил пальцами обломки кирпича, превращая их в труху, в пыль.

— А вот и особисты — ваши коллеги здесь, — Андрей показал на Зерщикова огоньком сигареты.

— С чего взял?

— А они Зерщикова с собой такают для акций устрашения. На психику давит. Впечатляет, конечно. Полные штаны со страху. Ты еще не видел, как он зубами вырывает из столешницы кусок дерева или перегрызает ножку стула?

— Нет.

— Посмотри. Первый раз, когда видишь, появляется желание этому бойцу кол осиновый в сердце загнать, — Калина хохотнул.

— Ты чего его к себе не берешь? — толкнул я Андрея в бок.

— Неповоротлив и ленив. Это ближе к вам — «заплечных дел мастерам», — хмыкнул он.

— Кто бы говорил. Если бы не наша информация, хрен бы ты нашел этих козлов. Деревню разнес бы.

— Разнес бы, но нашел! — он был в хорошем настроении.

Я увидел бойца из нашей охраны.

— Вас к начальнику. Срочно! — голос солдата был взволнован.

— Что случилось?

— Ханкала звонит, Москва звонит, прокуроры звонят, — дневальный покачал головой, мол, как все хреново.

— Отдай их мне. Я их «при попытке к бегству», — Калина был озадачен.

— Да, пошел ты… Иди лучше послушай, может, чего полезного услышишь. Я сейчас к начальнику, потом будем вместе разговаривать с этими уродами.

Я прошел к начальнику. Тот положил трубку телефона и жадно пил воду.

— Прибыл, — я закрыл за собой дверь.

— Ну, ты и кашу заварил! — он отер пот со лба.

— Ничего я не заваривал. Взял трех преступников, трех пособниц, и помойку всякого барахла. Я даже не допрашивал, времени нет. Они хоть колются?

— «Плывут», — шеф махнул рукой. — Каждому в отдельности показали это страшилище — Зверщикова…

— Зерщикова, — поправил я его.

— Я бы ему фамилию заменил. Зверюга! Ты видел его фокус с табуретом?

— Нет.

— Погрыз его в труху. Потом кирпичи в руках растер в порошок. Силища невероятная. Особисты притащили. Посмотри — тебе понравится. Ну, да ладно. Не успели привезти задержанных, как начались звонки. Сначала из местного РОВД. Потом глава администрации прибежал. Потом Ханкала. Потом из местного правительства. Прокурор района, прокурор Чечни, надзирающий прокурор, какие-то авторитетные чеченцы звонили. Короче — все требуют отпустить под подписку.

— Всех троих? — я налил воды, в горле пересохло.

— Ага, — шеф кивнул.

— Ну, и что, командир, будешь делать? — я напрягся в ожидании худшего.

— А вот им всем! — он согнул левую руку в локте, правую положил возле сгиба.

— Слава богу. Я думал, что отпускать будем с извинениями и компенсацией морального вреда. — Я закурил.

— Крупную рыбу взяли. Сейчас их дожать и дальше идти. Я вызвал тебя, чтобы сказать, что времени у нас мало, очень мало. Это сейчас звонки начались, а завтра уже делегации пожалуют, ходоки. Поэтому работать быстро. Разрешаю не отдыхать, — он усмехнулся.

— Спасибо, барин, спасибо. Век мы вашу доброту не забудем, — я шутливо наклонил голову.

— А вот откуда они так быстро узнали в Ханкале про задержание? — начальник потер красные глаза.

— «Дальняя» связь у милиции стоит?

— Стоит, — шеф уже понял, куда я клоню.

— Ну, вот и ответ. — Я встал и пошел к себе.

В моей комнате полным ходом шел допрос беглого милиционера — Артура Хамзатова. Кандидата в покойники. Разведчики, да и не только они, а все военные хотели смерти этого убийцы. Мне его жалко? Нет.

Допрос вел Гаушкин Володя. Рука на перевязи. Правой пишет. Когда делает неловкое движение — морщится от боли.

Хамзатов уже сломлен. Голова опущена. Руки и ноги связаны одной веревкой, которая пропущена через табурет. Не убежать, только короткими прыжками с табуретом вместе.

Когда я вошел, он поднял голову. В глазах страх. Это хорошо. Меньше возни будет с ним.