Книга о самых невообразимых животных. Бестиарий XXI века - Каспар Хендерсон

Над поверхностью воды самые интересные глаза, без сомнения, принадлежат птицам. Глаз некоторых ястребов и орлов, которые охотятся днем, имеет по тысяче колбочек на один квадратный миллиметр на ямке сетчатки, где зрение острее всего. Это в пять раз больше, чем у человека. Еще более удивителен тот факт, что некоторые перелетные птицы способны регистрировать квантовые эффекты с помощью фоточувствительных белков в своем глазу, что позволяет им видеть магнитное поле Земли.

Мы, люди, по крайней мере те, кто не лишен зрения, воспринимаем мир в первую очередь именно с помощью глаз, даже думать не надо, как нам кажется, если мы видим. В разговорной речи «видеть» иногда даже имеет значение «понимать». (Veda – «знание» или «мудрость» на санскрите и videre – «видеть» на латыни имеют общий корень. По-немецки «проницательность» дословно переводится как «зоркий взгляд» – Scharfblick.) Исследования глаза в Древнем Китае и Древней Греции, в период золотого века ислама и в эпоху Возрождения, казалось, подтверждали непосредственную связь между глазом и мозгом, показывая, что глаз напоминает нечто, впоследствие получившее название камеры-обскуры – устройства, позволяющего получить точное изображение объектов на экране через отверстие в непрозрачной заслонке (в случае глаза это зрачок и сетчатка соответственно). Тогда казалось, что глаз – механизм, который может непосредственно отображать мир.

Однако при ближайшем рассмотрении стало ясно, что аналогия с камерой-обскурой не совсем уместна. Что (или кто) рассматривает изображения на задней стенке глаза и каким образом? Если это нечто (или некто) тоже имеет глаза, получается, что нечто (или некто) должно смотреть на изображения внутри – и так до бесконечности. Конечно, должно быть другое объяснение. Просто в течение многих веков его никак не могли найти. Только в последние несколько десятилетий нейробиология начинает разбираться в тех сложнейших процессах, которые происходят в мозге и позволяют нам видеть. Конечно, эти процессы слишком сложны, чтобы мы могли их анализировать одновременно со зрительным восприятием объекта. По словам немецкого мистика Майстера Экхарта: «Мы не можем видеть зримое иначе как с помощью незримого».

Даже без помощи новейших технологий, таких как функциональная магнитно-резонансная томография, использующаяся для исследования фундаментальных процессов в мозге, можно попытаться узнать больше о некоторых аспектах зрения, которые мы упускаем в повседневной жизни. Кажется, что наши глаза (в здоровом состоянии) преподносят нам совершенную и готовую картину мира. Но простой эксперимент, описанный Саймоном Ингсом, доказывает, что это не так. Если держать большой палец перед глазами на расстоянии вытянутой руки, он будет занимать примерно 2 % видимого вами пространства. И если присмотреться внимательнее, вы обнаружите, что ваши глаза способны держать в идеальном фокусе только небольшое пространство – несколько уже, чем этот палец. Если зафиксировать взгляд на этой центральной точке, вы увидите, что уже при отклонении на один градус в сторону – едва-едва за краем пальца – острота вашего зрения (то есть способность воспринимать детали) уменьшается в два раза. Отклонение еще на пять градусов – и острота зрения уменьшается в четыре раза. А еще дальше (если вы будете продолжать фокусироваться на пальце) – при отклонении больше пяти градусов – вы уже начинаете нечетко различать предметы. На двадцать градусов в сторону – и вы воспринимаете мир как слепой с юридической точки зрения человек. По сути, у нас туннельное зрение, хоть мы и не всегда отдаем себе в этом отчет.

Мы компенсируем это, двигая глазами практически без остановки. Ингс пытается донести до нас этот факт, сравнивая собственное восприятие скульптуры и ее восприятие Хелен Келлер, которая была и слепой, и глухой:

Пока наши глаза двигаются саккадами (до одной пятой секунды), в течение одной десятой секунды после остановки мозг не обрабатывает поставляемую глазами информацию. Поскольку в течение дня наши глаза производят десятки тысяч саккад, получается, что фактически значительную часть времени мы слепы. Но мозг заполняет эти пробелы с помощью умозаключений, так что мы даже не догадываемся о своей «слепоте». Наблюдая за раками-богомолами, движения глаз которых так заметны, мы получаем гиперболизированный образ нас самих, так что некоторые сложные механизмы, которые лежат в основе нашего зрения, становятся более очевидными.

Как в повседневной жизни мы не замечаем постоянного движения глаз в глазных орбитах, так мы привыкли воспринимать объекты, например здания или деревья, как стационарные, когда мы движемся мимо них. А между прочим, как говорит нейропсихолог Крис Фрит, это восприятие – тоже феномен, происходящий в нашем мозгу. И его можно с легкостью изменить: наверное, каждый ребенок знает как, а все взрослые уже забыли. Закройте один глаз, а вторым смотрите на неподвижный объект, затем очень медленно потяните вверх кожу под открытым глазом. Вам покажется, что предметы вокруг вас движутся вниз, хотя вы прекрасно знаете, что это не так.

Этот и другие примеры помогают нам понять главное о нашем зрении. Один из них, как подчеркивает Ингс, заключается в том, что «глаз – это не одиночное чудо», а один из целого ряда органов и чувств, с помощью которых мы воспринимаем окружающий мир. Другой – мы видим не мир вокруг, а модель этого мира, созданную нашим мозгом. Эту модель мозг постоянно (пока мы бодрствуем) корректирует с помощью предположений и обновлений по мере поступления новой информации, причем обычно мы этого не осознаем. По словам Криса Фрита, «мозг сначала помещает нас в мир, а затем прячет нас».