Марьям - Трейси Сент-Джон

это нечто большее, что ты еще не видишь. Но тебе же любопытно почувствовать нас двоих одновременно?

Вокруг нее сжались руки, они оказалась еще ближе, зажимая ей между собой. Тело Марьям отозвалось возбуждением. Ей любопытно? Да. Она хотела их? Однозначно.

Почему бы и нет? Её уже приговорили к казни на Земле.

Притворяясь беззаботной, Марьям не торопилась с ответом.

— Хм. А это идея. Она может стоить моего времени, но меня, возможно, придется убедить.

— Оу. Что же, тогда мне придется проверить, справится ли моя сила убеждения с этой задачей.

Дерган поцеловал ее, его губы заскользили по ее губам, его язык подразнивал ее рот, пробуя на вкус. Все тело Марьям словно пронзило током, когда его большая ладонь накрыла ее грудь. Он умело ласкал твердый сосок сквозь одежду.

Другая рука скользнула под ее блузку и лифчик, чтобы коснуться обнаженной плоти. Дыхание Паны согревало ухо Марьям, его язык обводил завитки ее ушной раковины, пока она извивалась под их совершенным вниманием. Ее трусики промокли насквозь.

— Слухи о женской фригидности землян преступно преувеличены, — прошептал Пана. — Ты страстная женщина, более чем способная удовлетворить двух мужчин.

Она намеревалась доказать, что он прав.

Марьям исследовала впечатляющие мышцы Дергана, пока он продолжал вторгаться в ее рот. Пана обладал рельефными мышцами, но у нобэка другой уровень мускулов. Он заставил Марьям почувствовать себя хрупкой, и она вообразила, что он способен разорвать ее пополам одним движением пальца. Эта идея зажгла в ней нетерпение, и она удивилась этому.

Еще один образ, как он прижимает ее к себе, заявляя свои права. Как и Пана. Ее плоть содрогнулась от этой необузданной фантазии. Еще одна волна дрожи прошила ее тело, когда она представила себя во власти обоих. Нетрудно представить, как Пана отодвинет блузку и лифчик в сторону, чтобы Дерган мог дотянуться до ее груди грубой мозолистой рукой.

«Кто я?» — она снова задалась вопросом.

Дерган прервал поцелуй, оставив ощущение покалывания на ее губах. Они казались опухшими и покрытыми синяками, и Марьям застонала от его демонстрации силы. Его пристальный взгляд заставил ее задрожать.

— Что тебе нравится? — прошептал он. — Или мне лучше спросить у моего члена клана?

— Командуй ею, мой нобэк, — сказал Пана. — Может быть, я мог бы подержать ее для тебя?

У Марьям перехватило дыхание, и ее глаза расширились. Ее сердце забилось так яростно, что она испугалась, как бы оно не выскочило из груди.

Медленная, понимающая улыбка расплылась по лицу Дергана.

— Да. Прижми ее к кровати, чтобы я мог свободно исследовать ее тело.

В следующее мгновение блузка и лифчик Марьям были сорваны и отправлены в полет. Пана схватил ее за запястья, потянув вниз, так что она легла перед Дерганом, ее руки оказались над головой. В этой позе она вытянула туловище, приподняв груди, словно собираясь представить их нобэку.

Он принял приглашение, терзая ее руками, губами, языком и зубами. Марьям вскрикнула, когда он укусил ее, но снова потянулась к его ненасытному рту, желая большего.

— Вот так вот. Ты принадлежишь ему, для его наслаждения, — сказал ей Пана, его взгляд сиял энтузиазмом, когда Дерган ее ласкал. — Я прослежу, чтобы ты дала ему все, что он пожелает.

Пана может читать ее мысли? Как он угадал ее желание? Неужели ее так легко прочитать?

Это не имело значения, не тогда, когда он делал ее уязвимой для ненасытного аппетита Дергана, не тогда, когда ее тайная фантазия получила такое совершенное воплощение. Не тогда, когда она отчаянно хотела быть наполненной еще раз, так, как мог только калкорианский мужчина.

— Такая мягкая, — прорычал Дерган, его слова были приглушены. Он потянул ее юбку, стягивая с бедер. Та скользнула по икрам, растекаясь лужицей у лодыжек. Ее трусики быстро последовали за юбкой. Нобэк приподнял ноги Марьям, освобождая от последней одежды. Оставляя ее обнаженной, беззащитной.

Он оторвался от нее, выпрямился и отступил назад, чтобы посмотреть на нее, распростертую поперек кровати. Пана ухмыльнулся Дергану и ласково обнял ее, потирая ладонью ее грудь, живот и холмик между ног. Он схватил ее бедро и приподнял, открывая ее для пристального изучения нобэка.

— Смотри, как она прекрасна.

Сильная челюсть Дергана сжалась. Он облизнул губы, уставившись между ног Марьям, и та захныкала от прикованного к ней голодного взгляда.

Пана глубоко вдохнул.

— Понюхай ее. На вкус она такая же невероятная, как и обещает ее аромат. Видишь, какая она мокрая? Насколько готова для соития?

Выражение лица Дергана стало диким, и сердце Марьям забилось в откровенном страхе. В этот момент он выглядел скорее животным, чем мужчиной, и ее охватил настоящий ужас.

И все же ее лоно содрогалось в предвкушении, очарованное звериным видом этого мужчины. Когда он встал на колени, набрасываясь на ее женственность, она вскрикнула скорее от нетерпеливого предвкушения, чем от испуга.

Это было ничто по сравнению с ее криком, когда его губы и язык двигались по ее лону, облизывая ее складки и целуя ее клитор. Молния сверкнула перед ее глазами. Она попыталась сопротивляться, не в силах контролировать реакцию своего тела, но вес Дергана удерживал ее, что только усиливало острые ощущения.

— Во имя предков, да! Ты кончишь для него! — Пана склонился над ней, глядя ей в лицо, пощипывая ее соски. Вспышки боли ударяли прямо в ее клитор, трансформируясь в возбуждение. Он сжимал соски, пока те не заныли, и усилил свое господство над ней.

Два толстых пальца вошли в нее, пульсируя, пока Дерган сосал набухший клитор. Марьям взвизгнула, охваченная болью. Пана легонько похлопала по каждой груди, добавляя тепла к переполняющим ее ощущениям. Она отчаянно дернулась, прижимаясь к мужчинам, но едва могла пошевелиться.

— Ммм, ты пытаешься сбежать от нас? Пытаешься вырваться на свободу? Нет, маленькая землянка, ты останешься там, где ты есть. Мы возьмем у тебя то, что пожелаем. Ты ничего не можешь с этим поделать.

Марьям застонала, чувствуя себя удивительно беспомощной. Пальцы Дергана входили и выходили из ее влагалища, их кончики вызывали пьянящее трение, от которого у нее закатывались глаза. Губы Паны прижались к ее губам, и их языки переплелись.

Они держали ее до тех пор, пока ее крики не стали непрерывными. Мысли пытались сформироваться, но были разорваны на части прежде, чем она смогла их осознать. Остались только ощущения, восхитительные и волнующие.

Она яростно лягнулась, когда рот Дергана оторвался от нее, а его пальцы высвободились. В ответ раздался его низкий смешок, сопровождаемый мягким шелестом раскрывающейся застежки.

Пана прервал поцелуй, откинувшись назад, чтобы Марьям могла видеть Дергана,