Беременна по ошибке - Адалин Черно

— Почему вы расстались с женой?

— Это длинная и сложная история…

Павел явно заигрывает с публикой: смущается на показ и отводит взгляд. Делает все, чтобы доверчивые люди поверили. Мне же даже интересно, что он скажет, хотя я на сто процентов уверена, что ничего хорошего.

— Ну же, Павел, вы пришли сюда открыться и поделиться тем, как вам жилось с Милой Рогозиной.

Если слова ведущего и напрягают меня, то лишь подсознательно.

— Ну что ж, — Паша улыбается. — Мила изменила мне.

Ведущий протягивает удивленное “о-о-о-о”, а я думаю о том, какой же все-таки мой бывший муж скотина. Я и представить не могла, что он начнет выдумывать, что окунет меня в грязь тогда, когда я наиболее уязвима. Разве можно подставить женщину, пусть и бывшую жену, когда та находится на восьмом месяце беременности? Судя по всему, Паше плевать. Хотя о чем я. Он не стал спасать дочь, когда та в этом нуждалась, а тут чужой ребенок, к которому он не имеет дела.

Я злюсь. Чувствую, как ярость клокочет внутри меня. Все, что делает Паша дальше — вываливает грязное белье наружу, при чем восемьдесят процентов из того, что он говорит — ложь. Он, как оказывается, “внимательный отец и муж”, “работающий на заводе просторабочий”, а я “стерва, захотевшая красивой жизни”.

— Но ведь ваша бывшая жена добилась того, что имеет, сама. Разве нет? — вдруг спрашивает ведущий. — Или есть что-то, чего мы не знаем?

Конечно, есть, думаю я и Паша не заставляет себя ждать. Складывает руки в замок и нехотя кивает. Я поражаюсь его игре.

— Я думаю, что некоторое время она была содержанкой.

От его слов я не просто теряю дар речи, я хочу вышвырнуть свой макбук и никогда, никогда больше не включать новости. А еще с кровожадностью жажду расцарапать бывшему мужу лицо, потому что я никогда. Ни единого раза не спала с мужчинами ради денег. Даже подарки и те я принимала нехотя.

— Вы имеете в виду, спала с мужчинами за деньги?

— Я бы не был так категоричен, — Паша усмехается. — Я думаю, она просто находила богатых мужчин и они становились ее спонсорами. Помогали деньгами и… так она открыла дело.

— Вы уверены в этом?

— А как еще могла заработать женщина, которая пять лет просидела в декрете?

С силой захлопываю крышку ноутбука и делаю глубокий вдох. Надеюсь, что по пути домой его переедет трамвай. Я на самом деле этого хочу: увидеть его, пусть не мертвым, но униженным. Желаю, чтобы он оказался в такой же ситуации, как я, чтобы понял, каково это, когда на тебя спускают всех собак. Он никогда этого не узнает, потому что я не стану опровергать и подтверждать его слова. Не стану видеться с журналистами и что-то говорить. С меня довольно.

Единственное, на что я надеюсь, так это на то, что Маришка никогда не увидит это видео и не поймет, насколько низко пал ее отец. Отчасти я хочу этого, но понимаю, что никогда не покажу его ей, если только она не посмотрит сама. В конце концов, она вправе делать, что хочет, а если вдруг она решит, что папа предал нас, то Паша будет виноват в этом сам.

Ближе к обеду я слышу звонок домофона и спешу открыть, решив, что это вернулась Маришка. Только когда нажимаю открыть, понимаю, что Давид, Глеб и Марина знают код. Выглядываю в окно и не могу поверить своим глазам, потому что там, внизу, уверенно шагает Павел, зачем-то приехавший ко мне домой.

По пути на первый этаж набираю Давида, чтобы попросить его приехать, но он не берет трубку. Пишу ему сообщение, в котором сообщаю, что к нам домой пришел Паша, и я его боюсь. Я не вру. Нового бывшего мужа я совершенно не знаю. Он изменился до неузнаваемости, стал другим, запросто может унизить и вдавить в грязь, как сделал в случае с интервью. Мне неизвестно, на что он способен еще пойти, чтобы окончательно меня раздавить.

Я спускаюсь как раз тогда, когда Паша барабанит кулаками в дверь. В нерешительности останавливаюсь посреди комнаты и не знаю, что делать дальше. Давид получил, но еще не открыл сообщение, и я переживаю, что он его попросту не увидит. Тогда что я буду делать с Пашей? Может, пора вызвать полицию?

Закончив с бесцельным стуком в дверь, Паша начинает дергать ручку и дверь поддается. Он заходит внутрь и с удивлением смотрит на меня.

— Ты что стояла и смотрела, как я стучу в дверь?

Пока он говорит, я оцениваю его внешнее состояние. Вроде бы не зол и не разъярен. Выглядит, как и прежде: спокойным и умиротворенным, даже я бы сказала позитивно настроенным.

— Я только спустилась.

Хочу высказать ему все, что думаю об интервью, но вначале решаю спросить, зачем он пришел.

— Ты к Маришке? — уточняю. — Ее нет дома. Она в универе.

— Я к тебе, Мила. Поговорить хочу.

— Хорошо. Кофе?

Я пытаюсь быть максимально вежливой хозяйкой, хотя видит бог, мне безумно сложно быть с ним любезной. Единственное, чего хочется — наброситься на мужчину и расцарапать ему лицо. Я до сих пор не могу понять, как он мог такое сказать обо мне, ведь у нас было все не так плохо, а я… я же все для него.

Чтобы не давать себе шанса думать о предательстве дальше, иду на кухню и занимаюсь приготовлением кофе. Украдкой посматриваю на телефон, но Давид все еще не прочитал сообщение. Я волнуюсь, но не хочу звонить ему еще раз, вдруг Паша действительно пришел просто поговорить.

Бывший муж садится за стол, а я поворачиваюсь к нему и ставлю на стол чашку с кофе. Он явно чувствует себя уверенней, чем в нашу прошлую встречу, и я прекрасно понимаю причину такого поведения. Ему же наверняка немало заплатили. И теперь он думает, что всё? Смог меня обыграть и окунуть в дерьмо, заставив его расхлебывать? Вот уж не думаю, что то, что он сделал, так просто сойдет ему с рук. Пусть не сейчас, но потом я обязательно вспомню это.

— Так о чем ты хотел поговорить? — аккуратно спрашиваю.

— Я все же решил, что теперь ты пересмотришь свое решение на счет Маришки и все же позволишь мне забрать ее.

— С чего я должна менять свое мнение?

— Ты разве не видела мое выступление?

Я даже не знаю, что сказать. Так открыто прийти, поведать, что вот там я оклеветал тебя, а ты разве не видела? И вообще, может, передумаешь и таки отпустишь дочку со мной? До побелевших костяшек сжимаю телефон, чтобы сдержаться и не швырнуть им в Пашу. Как он может? После того, как я столько лет едва ли не заглядывала ему в задницу, стараясь делать все для него? Разве так ведут себя бывшие мужья и жены?

— О чем ты? — решаю, что лучшее в этом случае — прикинуться ничего не понимающей дурочкой.

На несколько мгновений Паша даже тушуется, не зная, что ответить. Видно, что он явно не ожидал такого ответа и сейчас не знает, что говорить. Пересказывать то, что говорил явно же не вариант, а я говорю, что не смотрела. Вид Паши в этот момент бесценен и я жалею, что у нас в доме нет камеры. Я бы пересматривала этот момент и поднимала себе настроение.