Женщина без прошлого - Светлана Успенская

— Описать можно, — хмыкнул парень, поднимая козырек бейсболки, так что его и без того синие глаза до краев наполнились небом. — Фигура — как у Денни Де Вито, прическа — как у Аль Пачино, глаза — как у Эдди Мерфи.

Веня изо всех сил напрягся, но представить вышеописанного гражданина не смог. Неужели это действительно был Муханов?

— Я из-за него даже со своей подружкой поссорился, — добавил промасленный. — Маша сказала: фигура не как у Де Вито, а как у Ван Дизеля, а глаза не как у Эдди Мерфи, а как у Паффа Дэдди… А меня, кстати, Пашей зовут…

Здесь нужно сделать небольшое отступление и объяснить, кто такие Паша и Маша, поскольку их персоны достаточно важны для нашего повествования.

По всеобщему мнению, Маша и Паша были хорошей парой. Даже очень хорошей, примерно такой же замечательной, как Майкл Дуглас и Кетрин Зета-Джонс. А может быть, даже лучше.

До своего знакомства Маша и Паша не имели друг о друге ни малейшего представления. Маша не знала о Паше, как Рональд Рейган до поры до времени не знал о своей болезни Альцгеймера, а Паша не ведал о Маше, как Роберт де Ниро не ведал до поры до времени о своем раке простаты. И оттого жизнь Маши была грустна, как жизнь принцессы Дианы до ее встречи с принцем Чарльзом, а жизнь Паши никуда не годилась, как бытие Леонардо ди Каприо до встречи с продюсером Бляйбенборном…

Надо заметить, что Маша была премилым существом — с точеным, чуть курносым носиком, пшеничными волосами и заревым румянцем на пухлых щеках. Некоторые ее знакомые считали, что своими прелестями Маша походит на Николь Кидман и Мишель Пфайффер в одной упряжке, но только если к ним приставить уши Ким Бесингер и губы Лав Хьюит. При этом Маша очень гордилась своим точеным носиком а-ля Изабель Аджани и бровями а-ля Брук Шилдс. Надо признаться, этот носик и эти брови стоили ей очень дорого. Да и губы тоже обошлись недешево. За губы она заплатила кругленькую сумму в одном косметическом салоне, а носик приходилось подправлять каждый час, придавая ему необходимый задорный вид. Надо сказать, подобные траты были весьма обременительны для Машиного кошелька, потому что, работая продавщицей в косметической лавке, она зарабатывала немного и не могла много тратить на улучшение собственного фасада.

Паша (еще до знакомства с Машей) работал в автосервисе. Его клиентки полагали, что торсом он походит на Шварценеггера, печальными глазами — на Сталлоне, а улыбкой — на Тома Круза. Однажды некая авторитетная автовладелица на почти неношеном «лексусе» призналась Паше, что своим обаянием он напоминает ей Николсона, а негромкой сексуальностью — Харрисона Форда. При этом руки у него совершенно как у Депардье. Паша поверил клиентке и скостил ей семь процентов с обычной цены ремонта, чего, впрочем, состоятельная дама даже не заметила.

Итак, Паше было чем гордиться. И он гордился! После работы он шел в «качалку», оборудованную в подвале средней школы, и до серебристого пота вспахивал тренажеры, моделируя шварценеггеровский торс. Раз в месяц он посещал одну знакомую мастершу из парикмахерской, которая делала ему прическу точь-в-точь как у плейбоя Джорджа Клуни.

Но не все ладилось в жизни у молодых людей. Мать Маши, с упорным сладострастием злоупотреблявшая спиртным, изымала заработанные дочерью деньги, оставляя той лишь жалкие крохи на проезд. С другой стороны, отец Паши претендовал на заработки своего сына, неотложными семейными нуждами мотивируя постоянные финансовые экспроприации.

Все же неимоверными усилиями молодым людям удавалось воплощать в жизнь свои светлые мечты. Маша покупала танкетки (не отличить от обуви Милы Йовович) и сумочку, как у Кароль Буке, только не из крокодила, а из лучшего отечественного крокодилозаменителя. И когда она шла по улице во всеоружии своего точеного носика, волос, губ и крокодильего очарования, прохожие заинтересованно оборачивались ей вслед, улавливая нечто смутно знакомое в ее сложносочиненном облике.

У обоих были мечты, оба не желали останавливаться на достигнутом. Маша мечтала иметь грудь как у Памелы Андерсон и тыльную часть как у Дженифер Лопес, а Паша мечтал иметь икры как у Ван Дамма и переломанный нос как у Дольфа Лунгрена. Но им не с кем было поделиться своими мечтами, потому что мало кто понимал устремления молодых людей.

Однажды Паша по случаю купил старый «Москвич». При помощи небольших ухищрений ему удалось превратить этот «анфан террибль» отечественного машиностроения в нечто благородное, напоминающее очертаниями антикварный раритет Керка Дугласа. Машину Паша облагородил оплетенным в кожу рулем — как у Уиллиса, шинами «Гудиер» (даже ребенку известно, что Сталлоне тоже пользуется такими), спойлером, как на личном авто Шумахера. После этого парень почувствовал себя абсолютно счастливым. Теперь женщины провожали его заинтересованными взглядами. Они угадывали нечто знакомое в облике машины, равно как и в облике ее владельца.

Требовательно относясь к себе, Паша и Маша с некоторым презрением смотрели на своих сверстников — в их жизни не было грез и глянцевого блеска. Но конечно, как и все молодые люди, они мечтали о любви. Примерно о такой, как у Николь Кидман и Тома Круза. Или как у Гвинет Пэлтроу и Криса Мартина. В крайнем случае как у Вуди Аллена и Сунь И Превин.

В то время как Маше мечталось, чтобы избранник поднял ее на руки и вручил особняк во Флориде, Паша мечтал о суженой, которая тоже подняла бы его на руки и подарила «мазерати» с пятисотсильным мотором. И оба мечтали, чтобы их губы слились в поцелуе под шепот океанских волн. Маша мечтала встретить эдакого Тома Круза, а Паша — эдакую Николь Кидман. Оба верили в свою счастливую звезду… Однажды они встретились.

Паша зашел в парфюмерный магазин, в котором работала Маша, чтобы купить себе одеколон.

— Таким же пользуется Том Фелтон, — вскользь заметил Паша, протягивая девушке за прилавком чек.

— Я знаю! — Маша задрала свой почти аджанийский нос. — А еще Киану Ривз.

Паша встрепенулся.

— Вот как, не знал, — произнес он, внимательно оглядывая собеседницу.

О, он сразу оценил все: и нос, и уши, и губы!

Паша облокотился на стойку в позе Джима Керри, чтобы продемонстрировать свой шварценеггерский торс, встряхнул волосами, намекая на клуниевскую стрижку, и напружинил вандаммские мускулы. А еще окинул Машу интригующим взглядом, подпустив сталлониевской поволоки в глаза.

Маша все оценила. И, оценив, выразительно качнула бедрами Дженифер Лопес, и ее грудь, грудь, почти как у Памелы Андерсон, бурно выдохнула воздух. А сердце ее (уж не знаю чье!) шумно забилось.

Молодые люди договорились встретиться вечером.

— Возле кафе, — предложил Паша, глядя воркующим взглядом на предмет. — Как Ричард Гир и Джулия Робертс.

— Нет, лучше на палубе круизного лайнера, — возразила Маша, не менее любовно глядя на своего визави. — Как Кейт Уинслетт и Леонардо ди Каприо.

Они встретились. Но не на палубе лайнера, а возле ларька «Пиво-воды», сделав скидку на убожество окружавшей их антиголливудской действительности.