Во имя любви. Искупление - Мануэль Карлос

Счастливая Милена прижалась к мужу. Неужели исполнится ее мечта – они будут заниматься общим делом?

Потом они долго любили друг друга и уснули, когда уже светало. Проснувшись, опять любили друг друга и нежились в постели, не торопясь вставать. Потом вдруг услышали взволнованные голоса и переглянулись.

– Кажется, пора вставать, – сказала Милена. – Похоже, все приехали и из-за чего-то волнуются. Пойдем узнаем. Но все-таки сначала в душ!

Милена приняла прохладный душ, смыла остатки сонной истомы, накинула пестрый сарафанчик и вышла.

На лужайке перед верандой стояли кружком братья с женами, Элена, Атилиу. Эдуарда энергично замахала ей рукой, чтобы она шла к ним быстрее.

Заинтригованная Милена бросилась бежать. А когда подбежала – обомлела. На лужайке стояла корзинка, а в ней спал ребенок.

Милена недоуменно обвела взглядом всех вокруг.

– Откуда он здесь взялся? – спросила она.

– С таким же успехом мы можем спросить тебя, – ответила Эдуарда. – Представляешь, мы приехали, а она тут лежит и спит. Мы пока вызвали полицию, она должна засвидетельствовать, оформить акт, а потом…

– Да, а что потом мы будем делать? – растерянно спросила Милена.

– Возьмем себе, – с той же энергией сказала Эдуарда. – Я так мечтала о девочке!

– А что, если это мальчик? – усомнилась Милена.

– Нет, это – девочка, – с уверенностью сказала Эдуарда, и никто не стал с ней спорить. – Мы с Марселу как раз говорили, что нам для полного комплекта нужна еще маленькая дочка, и вот, пожалуйста, прямо чудо какое-то!

Ей так хотелось взять в руки это маленькое чудо, и она нетерпеливо оглядывалась, поджидая полицию.

– Я думала, времена подкидышей остались в далеком прошлом, – сказала Катарина.

– Я тоже, – присоединилась к ней Элена.

У всех на лицах бродила неуверенная улыбка, всем и впрямь казалось, что они попали то ли в кино, то ли в сказку. Но когда загудела полицейская машина, все убедились, что дело происходит в реальности.

Молодцеватый сержант откозырял, составил акт и собрался было уже забрать с собой корзину.

– Нет, нет, – остановил его Марселу, – ребенок останется у нас. Похоже, тот, кто подкидывал его, знал, что делает.

– С прибавлением, – поздравил сержант и снова козырнул.

Эдуарда завладела корзинкой и понесла ее на веранду. Малышка приоткрыла мутные глазки и закряхтела.

– Ах ты, моя лапочка, – заговорила Эдуарда, – кушать захотела. Все хорошо, одна беда, что Лиза в отпуске, вернется только через неделю. Но ничего, как-нибудь управимся.

В корзинке стояли бутылочки с молочной смесью.

– Да ты у нас с приданым! – рассмеялась Эдуарда. – Марселу! Обрати внимание, как о нас позаботились.

Больше в корзинке ничего не было, ни записочки с именем, ни памятного медальончика.

Потом все сгрудились над столом и смотрели, как новоявленная мамаша распеленывает тугой сверточек, – это и впрямь оказалась девочка, и очень славная, с темным пушком на головке.

– В понедельник мы тебя покажем доктору, – пообещала Эдуарда, – а пока считай, что тебя одобрил семейный совет.

– Конечно, одобрил, – поддержал Эдуарду Атилиу, – я тоже всю жизнь мечтал о внучке, а то все внуки да внуки. – И он ласково шлепнул подвернувшегося под руку Марселинью, который изумленно смотрел на лежащую в пеленках крошку.

– Это твоя сестренка, – сказала ему Эдуарда, – мы все будем о ней заботиться.

– А ее нам ангелы принесли? – спросил он, и глаза у него были совершенно круглые от изумления.

– Да, – подтвердил Марселу, – и мы назовем ее Анжела.

Семейный совет одобрил имя нового члена семейства Моту – Новелли – Гонзаго. И вечером в честь малышки Анжелы все выпили шампанского.

Когда Бранка узнала, что Марселу с Эдуардой готовы удочерить неведомо откуда взявшегося подкидыша, она большой радости не обнаружила.

– Кто-то бросил, а мы подбираем, – недовольно сказала она. – Нет чтобы своих заводить. – И она выразительно посмотрела на Милену.

Милена ответила ей рассеянной улыбкой, все ее мысли были о будущих переменах в магазине.

Да, всем им предстояли немалые перемены.

Милена наконец придумала, каким будет ее магазин и что для этого нужно сделать.

Эдуарда будет пестовать новую жизнь – у них с Марселу нежданно-негаданно появилась дочка.

Нанду начал работать профессиональным спасателем, и первая его экспедиция прошла удачно.

Мысленно Милена пожелала своему семейству удачи.

– Знаешь, мама, когда я рожу тебе малыша? Когда ты сможешь за ним ходить и даже бегать. А то мне некогда! – может быть, жестоко, а может быть, легкомысленно ответила она матери.

Три года минуло с той поры, как Эдуарда и Марселу стали многодетными родителями. Детишки их уже заметно подросли. Марселинью исполнилось пять с половиной лет, Жуанинью и Алисии – четыре с половиной, а приемной Анжеле было около трех.

Вся эта пестрая компания требовала от Эдуарды и Марселу повседневных забот, любви и ласки, но они довольно легко и уверенно справлялись со своими родительскими обязанностями. Дети были им не в тягость, а в радость, и это ни у кого не вызывало сомнений. Все только удивлялись тем изменениям, которые произошли с Марселу и Эдуардой.

Она – прежде капризная, обидчивая, вспыхивавшая по любому поводу и не умевшая держать в узде свои эмоции, теперь была само спокойствие и рассудительность. Никто из детей никогда не слышал от нее гневного окрика или хотя бы раздраженной интонации. Даже когда им случалось расшалиться настолько, что они переворачивали в доме все вверх дном и няня не могла их унять, Эдуарда лишь делала страшные глаза, широко разводила руки и шла на детей с громким возгласом:

– А-а-а!.. Кого я сейчас поймаю?!

Дети тотчас же с визгом и хохотом бросались врассыпную, но убегали недалеко, потому что каждому хотелось, чтобы мамочка поймала его первым.

А Эдуарда, метнувшись то в одну, то в другую сторону, беспомощно разводила руками:

– Нет, никого не могу догнать! Эти дети бегают гораздо быстрее, чем я. Может, они меня поймают?

Это был главный поворот в игре, ради которого она затевалась и которого с нетерпением ждали все четверо малышей. Едва заслышав такой призыв, дети наперегонки бросались к любимой мамочке, облепляли ее со всех сторон, и счастливая Эдуарда, как хохлатка с широкими крыльями, обнимала своих чад всех вместе, целуя каждого в макушку, в носик, в лобик. А потом они, притихшие и обласканные, сидели, тесно прижавшись к маме, и слушали ее очередную сказку.