Двенадцатое заклятие - Дэвид Лисс

* * *

Все оказалось проще, чем она думала. Дело решило заклятие из первой книги, которую подарила ей Мэри: «Заставить других выполнять ваши желания». Люси тщательно скопировала заклятие, ощущая, как тонкие линии, которые она выписывала, оживают, как плавно движется перо, соединяя элементы воедино. Потом она расплавила в ложке сахар и капнула им на заклятие. Когда сахар застыл, Люси свернула бумагу в рулон и перевязала ниткой из дядиного сюртука. Потом она подошла к дяде и незаметно опустила свиток в его карман.

— Дядя, — сказала она, — независимо от планов мистера Олсона, вы меня не выгоните.

— Конечно не выгоню, — подтвердил он, — совершенно верно. Зачем вам подвергаться лишениям, пробивая себе дорогу, если у вас есть дядя, которой может о вас позаботиться.

На следующий день Люси слышала, как дядя Лоуэлл и миссис Квинс громко спорят, несколько раз упоминая ее имя. Какие бы доводы ни приводил дядя, было очевидно, что он не знал, почему дал Люси такое обещание и как теперь взять его назад.

Несколько дней спустя Люси проснулась оттого, что дядя Лоуэлл громко кричал. Накануне она поздно легла, пытаясь вчитываться в Агриппу, что было поистине непросто, но осознание того, что текст настоящий, что она познает истинную мощь тайн вселенной, было достаточным стимулом. Иногда ее внимание рассеивалось, но не из-за того, что материал был сложен, а потому, что она вспоминала отца. Вспоминала, как сидела и читала у него в библиотеке. После нескольких часов занятий Люси переставала что-либо понимать и приходила в себя, только когда в дальнем конце комнаты возникала фигура отца, который смотрел на нее поверх очков. Вспоминала, как он сиял от радости и как ее сердце тоже наполнялось радостью оттого, что она доставила отцу такое удовольствие. Интересно, как бы отец отнесся к ее нынешнему чтению?

Пытаясь удержать в памяти все теоремы, рассуждения и доводы, она второпях оделась и спустилась вниз. Дядя Лоуэлл в ярости кричал на миссис Квинс.

— Довольно, — сказал он с серьезностью, которая не давала усомниться, что разговор окончен. Но это было не так.

— Она одобряет визит, — сказала миссис Квинс. — Сэр, если вы полагаете, что покой вашего дома нарушит незначительное вторжение, подумайте, что будет, если она станет вашим врагом.

— В чем дело? — спросила Люси на пороге столовой.

— Вы, все из-за вас! Вы все сговорились с целью лишить меня того, что я ценю превыше всего, — покоя, — сказал мистер Лоуэлл. — Я не потерплю.

Миссис Квинс повернулась к Люси, ноздри экономки затрепетали, как у лошади, которая учуяла ветер.

— Ваша сестра Марта приезжает с ребенком.

— А с ней ее муж, и, конечно, нянька и служанка, и всякие там шуты, — сказал дядя Лоуэлл.

Люси была в полном восторге. Марта родила несколько месяцев назад, и Люси тогда навестила ее, но после этого короткого визита она не видела ни сестру, ни племянницу, которую назвали Эмили.

Люси пронзила мрачная мысль.

— Леди Харриет ведь не приезжает?

— Полагаю, нет, — сказала миссис Квинс, — после оскорблений, которые вы ей нанесли.

Обуреваемая избытком чувств, Люси обратилась к дяде Лоуэллу:

— Я так счастлива. Маленькой Эмили почти полгода. Такой чудесный возраст для ребенка.

— Дети в таком возрасте постоянно хнычут. От них сплошной беспорядок, — сказал дядя Лоуэлл. — Надеюсь, кормилица обо всем позаботится. — Он явно примирился с визитом.

— Марта сама кормит ребенка, — сказала Люси. — Это новая мода.

— Какая наглость рассуждать о подобных вещах! — рассердился дядя Лоуэлл.

До прибытия Марты, мистера Баклза и маленькой Эмили оставалось меньше недели, хотя точная дата не была оговорена, поскольку леди Харриет еще не объявила, когда ей будет удобно освободить мистера Баклза от исполнения его многочисленных обязанностей. Жизнь Люси теперь наполнилась ожиданиями, как чудесными, так и внушающими ужас. Вскоре она увидит свою племянницу. Она будет вынуждена встретиться с мистером Баклзом, впервые после того, как Мэри поделилась с ней своими подозрениями. Что касается мистера Олсона, они не получали от него никаких новостей, хотя во всем графстве было известно, что он лишился видов на будущее, поэтому дядя Лоуэлл полагал, что женитьба отменяется. Он по-прежнему винил во всем Люси, но его гнев кипел на медленном огне и не взрывался. Люси научилась ходить по тонкому льду; зная, что затишье продлится недолго, она предпочитала довольствоваться тем, что ей выпало.

* * *

Тем временем, казалось, мир вокруг меняется. Восстания в Ноттингемшире продолжались. Луддиты ломали вязальные станки, поджигали дома. Однажды даже подожгли дом хозяина фабрики, когда тот сидел за ужином с женой и детьми. Всякий раз они оставляли записки, в которых говорилось, что они последователи Неда Лудда, их генерала и короля. Графство захлестнула волна насилия, хаоса и мятежа, но многие опасались, что худшее еще впереди. Ведь и во Франции революция началась с бунта низших слоев общества, и некоторые полагали, что похожее назревает и в Англии. Совсем недавно английский король был объявлен сумасшедшим, не способным занимать трон, и теперь страной управлял беспутный принц-регент.

Война с Францией наложила на страну непосильное налоговое бремя, ослабления которого в ближайшее время не предвиделось. Оттого что Англия оказалась отрезанной от многих рынков в Европе, колониях и бывших колониях в Америке, чрезвычайно страдала внутренняя торговля. Второй год подряд в самой стране были страшные неурожаи. Даже старейшины не могли припомнить такой нужды. И при всем при этом — экстравагантные выходки Георга, принца Уэльского, прозванного Принцем Удовольствий, известного своим пристрастием к азартным играм, невоздержанного в вине и еде, его связи с женщинами со скандальной репутацией и мужчинами возмутительного поведения. Он правил с потрясающим равнодушием к бедам простых людей. Люси не хотелось думать о подобных вещах, но она понимала, что сложились условия для бунта и восстания.

Джонас Моррисон сказал, что у него дела в Ноттингеме и что они имеют какое-то отношение к мистеру Олсону. Люси опасалась, что снова может встретить его, но по прошествии времени стала относиться к этому спокойнее. Он произвел неизгладимое впечатление на балу, и она слышала, как ее подруги судачат о том, на каком постоялом дворе он мог остановиться. Люси старалась не думать о предполагаемых местах его ночлега. Они не встретились, и вскоре Люси поняла, что проще делать вид, будто они вообще никогда не встречались.

Люси проводила за книгами, которые ей дала Мэри, все свое время. Иногда она занималась, пока у нее не начинали гореть от боли глаза, но она читала и перечитывала, конспектировала, давала себе немного отдыха и перечитывала снова, пока до нее не доходил смысл плотного, как овсяная каша, абзаца. Никогда еще ей не приходилось прикладывать столько труда, чтобы понять то, что поначалу казалось непостижимым, но никогда ранее у нее не было такого стимула. Власть и независимость и все, что необходимо для достижения этого, заключалось в знаниях, которые содержались в этих книгах. Она обнаружила, что может вынести все, потому что для этого был повод.