Седьмая чаша - К. Дж. Сэнсом

Дороти взглянула на стоящих мужчин, поколебалась, а затем двинулась к скамейке у стены. Сев, она жестом подозвала Маргарет.

— Мы подождем здесь начала слушаний, — сказала она мне. — Для меня сейчас невыносимо говорить с кем бы то ни было.

— Как пожелаешь.

Я подошел к Бараку и Гаю.

— Здравствуй, Мэтью, — поздоровался Гай. — Это, должно быть, бедная вдова? Она выглядит ужасно бледной.

— Ей стоил о невероятных усилий прийти сюда сегодня. Но она храбрая женщина.

— Да, под ее страданиями чувствуется сила. — Он кивнул на Барака. — Джек заметил кое-что любопытное.

— Что именно?

Барак выглядел невыспавшимся и раздраженным. Неужели опять провел всю ночь в каком-нибудь притоне? Он наклонился ко мне, окатив кислым дыханием.

— Громкое убийство вроде этого неизменно собирает толпы зрителей, которые заполняют галерею для публики. Но эти констебли не пускают никого из посторонних.

— Вот как?

С одной стороны, отсутствие зевак сбережет нервы Дороти, но вообще-то подобное было немыслимым. Коронерский суд,[18]как и любой другой, всегда был открытым.

Рядом со мной появился казначей Роуленд.

— Брат Шардлейк, можно вас на пару слов?

Мы отошли в сторонку.

— Мой клерк сообщил мне, что на слушания не допускают зрителей, — проговорил я.

— Судебный пристав говорит, что принято решение объявить слушания закрытыми. Дескать, для того, чтобы избежать слухов и досужих разговоров. Никогда не слышал ни о чем подобном.

Нас прервал судебный пристав в черной мантии, пригласивший всех в зал заседаний. Я подошел к Дороти. Она встала со скамьи. Губы плотно сомкнуты, на щеках пылают красные пятна.

— Возьми меня за руку, Маргарет, — негромко попросила она.

Присяжные расступились, чтобы пропустить их в зал.

Нам выделили одно из помещений ратуши, где проводились слушания по самым разным вопросам. За столом сидели два коронера, перед ними выстроились ряды скамеек. Пристав провел меня и остальных свидетелей на первый ряд, присяжные заняли второй и третий. Скамейки, которые при иных обстоятельствах занимала бы публика, сейчас были пусты.

Я смотрел на двух коронеров, сидевших за столом лицом к нам. Броун сцепил пухлые руки на круглом животе. Мужчина, расположившийся рядом с ним, был совсем другим: сорока с небольшим лет, не высокий, но крепко сложенный, с квадратным лицом. Под его черной шапочкой кучерявились густые каштановые волосы; короткая, уже начинавшая седеть бородка была аккуратно подстрижена. Мы посмотрели друг на друга. Взгляд его светло-голубых глаз оказался цепким и оценивающим.

— Это сэр Грегори Харснет, — прошептал Барак, — заместитель королевского коронера. Раньше он был в лагере лорда Кромвеля. Один из немногих реформаторов, которым удалось сохранить свои посты и положение.

Броун громко рыгнул. Харснет неодобрительно покосился на него, и вторую отрыжку коронер попытался замаскировать под кашель. После этого у меня не осталось сомнений в том, кто здесь главный. Пристав закрыл двери.

— Прошу тишины! — провозгласил Харснет.

Он говорил чистым негромким голосом, в котором угадывался акцент выходца из западных графств.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы заслушать обстоятельства внезапной и ужасной гибели Роджера Эллиарда, барристера из Линкольнс-Инн. Поскольку все присяжные являются юристами, мне нет нужды говорить о том, что сегодня мы осмотрим тело, выслушаем показания свидетелей и решим, можем ли мы вынести вердикт.

Присяжных привели к присяге. Молодые барристеры поочередно подходили к судебному приставу, державшему Библию, клали на нее ладонь и произносили слова клятвы. Затем Харснет вновь обратился к нам.

— Прежде чем мы осмотрим тело, я вызываю доктора Гая Малтона, на которого была возложена задача провести исследование тела. Пусть расскажет нам о том, что ему удалось выяснить.

Гай встал и представился, перечислив все свои врачебные звания и титулы. Присяжные с нескрываемым любопытством рассматривали его смуглую кожу. Гай сообщил, что, по его мнению, Роджера ввели в бессознательное состояние, накачали наркотиком, называемым двейл, отнесли к фонтану и там перерезали ему горло.

— Он умер не оттого, что захлебнулся водой, а от обильной кровопотери. Это означает… — Гай замялся. — Это означает, что после того, как ему перерезали горло, его держали над фонтаном до тех пор, пока он не умер, и только после этого бросили туда.

В зале повисло молчание. Все присутствующие, без сомнения, пытались представить себе ужасную сцену, которую описал Гай.

— Как долго он был мертв к тому моменту, когда его нашли? — спросил Харснет.

— Несколько часов. Трупное окоченение было замедлено холодной погодой. — Гай бросил взгляд на меня. — Я даже думаю, что к тому времени на поверхности воды должна была сформироваться ледяная корка.

— Так и было, — подтвердил я.

Я посмотрел мимо Барака на Дороти, которая вместе с Маргарет сидела справа от Гая. С виду она казалась спокойной, ее лицо ничего не выражало. В черных траурных одеждах она почему-то казалась меньше, словно усохла.

Харснет, хмурясь, посмотрел на Гая.

— Какую цель мог преследовать злоумышленник, поставив столь жуткий спектакль — убитый человек, лежащий в фонтане крови?

Гай только развел руками.

— Не могу сказать.

И снова эти слова показались мне знакомыми. «Фонтан крови…» Но где я их слышал?

— Страшное дело.

Харснет покачал головой. На его лице читалась глубокая озабоченность. Затем он медленно поднялся.

— Присяжные, — негромко проговорил он, — сейчас мы вместе произведем осмотр тела. Доктор Малтон тоже пойдет с нами — на случай, если возникнут вопросы. В бумагах говорится, что опознать погибшего должен брат Шардлейк.

Он перевел взгляд на меня.

— Это вы?

— Да, мастер коронер.

Он посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом.

— Как давно вы знали погибшего?

— Двадцать лет. Я хотел избавить его вдову от тяжелой обязанности опознания.

Харснет посмотрел на Дороти.

— Очень хорошо, — произнес он, поднялся и вышел из зала.

За ним последовали присяжные и мы с Гаем.

Когда простыню, прикрывавшую тело Роджера, отбросили, никто из присяжных не произнес ни слова. Несмотря на то, что в воздухе предусмотрительно разбрызгали ароматическую эссенцию, здесь явственно ощущался запах разложения. Увидев мертвое лицо Роджера, я закрыл глаза. Хотя в последнее время я редко обращался к Богу, сейчас я стал молиться, чтобы Он помог поймать убийцу, дал мне сил выполнить свою миссию до конца и в кои-то веки выполнил мои просьбы. Открыв глаза, я увидел, что лица парочки присяжных позеленели. Гай показал нам страшную рану и еще раз рассказал, как наступила смерть. Вопросов ни у кого не оказалось, и мы вернулись в зал заседаний.