Призрак музыки - Александра Маринина

– Мама!

Артем попытался вмешаться, но мать даже не услышала его, вней кипела ярость, вызванная безумным страхом за сына.

– Прошу меня извинить, – вежливо, но холодно сказалаНастя, – мне вы ничего запретить не можете. Если вы не хотите, чтобы вашсын со мной разговаривал, вам следует запрещать ему, а не мне. Денис попал вбеду исключительно потому, что не послушался меня. Он сделал как раз то, чегоделать нельзя было, и я его предупреждала об этом. Ваш сын оказался рядом сместом преступления, и его там видели. Более того, по стечению обстоятельстввышло так, что он общался с преступником. Ни вы, ни я не могли повлиять на этотфакт или отменить его, правда? Моей задачей было обезопасить Артема на тотслучай, если кто-нибудь начнет его искать. И я подробнейшим образомпроинструктировала мальчиков о том, как себя вести. А Денис мои инструкциинарушил. Ваш сын делал так, как я советовала, и сейчас он цел и невредим.У вас еще есть ко мне претензии?

– Мама, ты же ничего не знаешь… Анастасия Павловна права,все было так, как она говорит.

– Не хочу ничего слышать! – почти выкрикнулаЕкатерина. – И не смей ее выгораживать. Ты что, тоже на больничнуюкойку захотел? Мы немедленно едем домой, слышишь?

– Я не поеду, – Артем упрямо наклонилголову. – Я останусь здесь.

– Нет, поедешь.

Послышались шаги снизу, и через секунду в лестничном пролетепоказалась черноволосая голова Тенгиза Кипиани. Он шел быстро, несмотря натяжелую сумку с бутылками нарзана.

– О, и вы здесь? – улыбнулся он Насте. –Здравствуйте. Катюша, что сказал врач?

– Я тебе дома расскажу. Отнеси воду в палату,и едем.

Екатерина демонстративно взяла Артема за руку и потянулавниз по лестнице. Юноша вырвал руку и отступил назад.

– Мама, пожалуйста, разреши мне остаться. Ты должна понять,Денис мой друг, и, когда к нему будут пускать, я должен быть первым, кого онувидит.

– К нему сегодня еще не пускают. А завтра папатебя привезет сюда. Идем, сыночек.

Тенгиз поставил сумку с бутылками на пол и строго посмотрелна жену и сына.

– Я не понял, что здесь происходит? Что за истерика вобщественном месте?

Настя заметила, что при этих словах Екатерина как-то стихла.Пожалуй, действительно в этой семье главенствует Тенгиз, решающее словопринадлежит ему.

– Никакой истерики, что ты, тебе показалось, –Екатерина сделала попытку улыбнуться. – Просто я объясняю Артему, чтосегодня к Дениске еще не пускают, поэтому мы должны ехать домой.

– Артем останется здесь, – отрезал Тенгиз. – Ондолжен вести себя как настоящий мужчина, а не как маменькин сынок. Здесьнаходится его друг, и я перестал бы уважать своего сына, если бы сейчас онпоехал домой. Иди в машину, Катюша, и жди меня, я отнесу воду, и мы поедем.

Настя с нескрываемым любопытством наблюдала за этой сценой.Глава семьи мгновенно расставил все по своим местам, ни на полтона не повысивголос. Артем стоял пунцовый не то от гнева, не то от стыда, и Настя ему от душисочувствовала. В девятнадцать лет, наверное, уже не бывает все равно,когда родители делят влияние на тебя, да еще в присутствии постороннего.Екатерина послушно пошла вниз, успев кинуть на Настю уничтожающий взгляд,Тенгиз скрылся за дверью, ведущей в отделение, и они с Артемом остались вдвоем.

– Ужасно, да? – Он слабо улыбнулся и снова закрутилголовой, стараясь поймать Настю глазами.

– Ничего ужасного, со всеми это бывает. Родители с трудоммирятся с тем, что их ребенок перестает быть ребенком и становится взрослым. Импочти всегда этого очень не хочется, просто такое нежелание принимает самыеразные формы. К этому надо быть готовым и относиться с пониманием.И ни в коем случае не стесняться.

– Как же не стесняться… Неудобно так получается… Я дажене знаю, что сказать.

– Не нужно ничего говорить. – Настя мягко взяла Артемаза руку. – Никогда не нужно стесняться собственных родителей, это грех.Родителями нужно гордиться, какими бы они ни были. Они дали тебе жизнь, и онидля тебя самые лучшие. И ведут они себя совершенно естественно, все другиеродители сделали бы в точности то же самое.

– Значит, вы не сердитесь на маму?

– Нисколько. Я ее понимаю. Может быть, тебе кажется,что я излишне резко ей ответила?

– Ну да, я и подумал, что вы рассердились.

– Это разные вещи, Артем. Не согласиться с человеком, когдаон не прав, – одно. Сердиться на него за то, что он не прав, –совершенно другое. Наверное, я была резка с твоей мамой, но я на нее необиделась.

Открылась дверь, снова появился Тенгиз.

– Сколько ты хочешь здесь пробыть? – спросил он сына.

– Я не знаю, – растерялся Артем. –Я думал, пока к Денису пускать не начнут. Но мама сказала, что пускатьбудут только завтра.

– Хорошо, – кивнул отец. – Ты остаешься здесь, эторешено. Мало ли что понадобится. Когда за тобой приехать?

– Я сам доеду на метро.

– Ладно. Не забывай звонить матери, она волнуется.

Он легко хлопнул Артема по плечу и сбежал по ступенькамвниз. Настю он, казалось, не замечал, хотя и поздоровался с ней вначале. Чтоэто, демонстрация согласия с позицией жены? Он тоже считает Настю в чем-товиноватой? Наверное, так. Только у него в отличие от супруги хватает выдержкине устраивать ей сцен.

Они молчали, пока не стихли шаги и не хлопнула дверь наулицу.

– Хорошо, что я тебя здесь встретила, – сказалаНастя. – Ты подождешь, пока я переговорю с врачом?

– Конечно, – с готовностью ответил Артем.

* * *

Она еще спрашивает, подождет ли он! Да он готов ждать еечасами, если она рада встрече с ним. А она рада, она же сказала: «Хорошо,что я тебя здесь встретила». Артему казалось, что он может без конца слушать ееголос, похожий на колыбельную.

Каменской не было долго, так, во всяком случае, емупоказалось, и Артем начал беспокоиться. Может быть, с Денисом что-то неладно?Он решил подождать еще немного и сам идти в отделение, но спустя несколькоминут одумался. В помещении за этой дверью он ни разу не был, он не знает,где что расположено, а для того, чтобы прочитать надписи на дверях, емупридется утыкаться в эти двери носом. Ничего себе картинка! И каждомуобъяснять, что он ничего не видит и ищет женщину из милиции. Глупостькакая-то! Нужно набраться терпения и ждать, Каменская обязательно придет. Онспустился на один пролет и присел на подоконник.

Ближе к десяти часам больница стала оживать,по лестнице сновали люди, и двери хирургического отделения все времяоткрывались и закрывались, заставляя Артема вздрагивать. Он не мог различить,кто выходит на лестницу, только по контуру фигуры определял, что идет человек вхалате или без него. Каменской все не было, и Артем стал думать о музыке, чтобывремя шло быстрее. Для него это был испытанный способ скоротать минуты и часы.В голове начинали звучать музыкальные фразы, и он тут же мысленноперекладывал их на нотные знаки, произнося в уме: правая соль четверть сточкой, пауза восьмушка, триоль ля – си-бемоль – ля, левая ми – соль –си-бемоль… Интересно, сможет ли Денис научиться записывать партитуры? Впрочем,отец обещал со временем купить тот самый компьютер, который может записыватьноты, если подключить его к электронному инструменту. Интересно, получится лииз него композитор? Отец говорит, что обязательно получится, если много иупорно работать, отец вообще свято верит в силу труда и упорства и считает, чтоони помогают преодолеть любые сложности.