Испанский поход - Алексей Живой

Триеры приближались. Федор, уже не первый раз принимавший участие в морском сражении, увидел, что противник прошел ту невидимую черту, за которой его еще не могли достать метательные орудия. Ведь главной опасностью пока были не легионеры на борту римских триер, а их тараны. Именно это оружие и требовалось нейтрализовать заблаговременно.

– Почему молчат баллисты? – вдруг рявкнул Федор так, словно всю жизнь был адмиралом.

Но артиллеристы на пунийских квинкеремах тоже не даром ели свой хлеб. Не успел капитан отреагировать, как в сторону приближавшихся кораблей неприятеля полетели каменные «гостинцы». После первого же залпа баллисты «Агригента» и шедшего перед ним пунийского корабля смели носовые ограждения с трех ближайших триер и нанесли большой урон живой силе. Федор видел, как ядра, влетев в самую гущу солдат, пробивали целые «просеки» в рядах легионеров. И все же триеры упорно рвались вперед, в надежде протаранить корабли на фланге и смешать самый центр колонны, продолжавшей движение к берегу.

Оторвавшись от того, что происходило уже почти под самым носом, Федор перевел взгляд вперед и увидел завязавшийся бой. Как ни спешили римляне наперехват, все же они опоздали. Несколько триер выскочили перед самым носом первой атакующей линии финикийцев и даже не успели толком развернуться, как сами попали под удар. Два массивных корабля пунов с ходу смяли борта двум триерам римлян, сцепившись с ними после жестокого удара. А еще один финикийский корабль ударил римскую триеру вскользь в корму, обломав часть весел. Триеру слегка развернуло, и спустя короткое время одна из квинкерем второй линии нанесла «контрольный удар», буквально опрокинув триеру на бок. С палубы поверженного судна в воду посыпались метательные орудия, а за ними и легионеры. Но корабли финикийцев, выполняя приказ Федора Чайки, выведя из строя «римлян», продолжали движение, не стремясь их добить.

Впрочем, не все было так гладко. Две римские триеры, капитаны которых умудрились избежать удара финикийцев, сами набросились на квинкерему в самой гуще схватки, атаковав ее почти одновременно. И они добились успеха. Несмотря на то что ниже «ватерлинии» квинкеремы пунов имели «бронирование» металлическими плитами от таранных ударов, римляне нанесли сначала один удар, повредивший защиту, а затем и второй, пробивший ее. Подбитая квинкерема завалилась на правый борт, а пехотинцы изготовились дорого продать свои жизни, глядя, как римляне готовят абордажные мостики для окончательного захвата корабля.

Баллисты кораблей второй линии осыпали их ядрами, но Федор видел, как римляне, несмотря на это, зацепили крюками борт «подраненного» судна и проникли на его палубу, где завязалась жестокая битва.

Между тем триеры, атаковавшие середину колонны, все же прорвались, несмотря на ураганный обстрел из всех метательных орудий финикийцев. Две из них артиллеристы повредили серьезно, разворотив носы и проделав массу дыр в бортах. Так что триеры потеряли ход, остановившись буквально в нескольких десятках метров от намеченных жертв. Зато остальные четыре корабля успели «возникнуть» в непосредственной близости от «Агригента». При этом они доказали, что у них тоже имеются баллисты и стрелять они умеют.

На палубу «Агригента» несколько раз с грохотом опускались каменные ядра, круша и ломая все на своем пути. Они унесли жизни десятков пехотинцев, еще не вступивших в рукопашную схватку. Одно из ядер просвистело буквально над головой Федора, но ушло в перелет, погрузившись в море за кормой. Распрямившись, Чайка заметил, как две триеры направляются прямиком к «Агригенту», вознамерившись таранить его в нос и корму. Столкновение было неминуемо.

Но тут показал свое мастерство Бибракт. Сначала он приказал резко опустить все весла в воду и задержать их там на несколько мгновений, что затормозило стремительно летевший по волнам корабль. «Агригент» качнулся всей своей массой вперед, так что Федор едва удержался на ногах, и полетел дальше. Это произошло так неожиданно для римлян, что передняя триера промахнулась буквально на несколько метров. Ее таран пролетел мимо носа «Агригента», а за ним последовал почти весь корабль, шедший на большой скорости. А вот корма не успела, и квинкерема пунов обрушилась на нее, просто «срезав» своим бронированным носом. От этого столкновения Чайка все же упал, ожидая теперь удара в корму, но его не было. Гребцы успели убрать весла, и «Агригент», лишь вздрогнув, продолжил движение.

Вскочив на ноги, Федор посмотрел за корму и увидел разъяренные лица римлян – они тоже промахнулись из-за маневра Бибракта. И вместо того чтобы протаранить «Агригент», вскоре сами попали под удар корабля из третьей линии. Как показалось Чайке, это был корабль Абды. Римлянам удалось задеть лишь судно Атебана, впрочем, защита на этот раз спасла, и корабль двигался вполне сносно, не отставая от основного строя.

Перемолов триеры противника, колонна финикийцев с небольшими потерями двигалась к берегу, но у нее на хвосте уже висели подоспевшие римские квинкеремы. Отпустив их чуть вперед, римляне охватили карфагенян полукольцом и стали сжимать его по мере продвижения к береговой линии, которая принимала все более ясные очертания. Они стремились изо всех сил догнать вырвавшегося противника и окружить. Несмотря на усилия финикийцев, расстояние все время сокращалось.

Вскоре римские метательные машины стали доставать замыкавшие квинкеремы, применив по ним зажигательные горшки, и Федор заметил, как одна из них заполыхала, окутавшись черным дымом. На борту начался мощный пожар. Не прошло и десяти минут, как потерявший ход корабль догнали римские квинкеремы и набросились на него сразу с двух сторон. В ход пошли абордажные мостики, по которым на задымленную палубу хлынули легионеры. Корабль пунов был обречен.

– Черт побери, – выругался Федор, скользнул взглядом по плотным рядам римских кораблей и, обернувшись к Бибракту, приказал: – Прибавить хода! Мы еще не на берегу.

Когда впереди показались многочисленные белые буруны, Ларин слегка заволновался. Его бирема, груженная так, что едва не по самый борт ушла в воду, рассекала волны первой.

– Левее возьми, – приказал он капитану биремы по имени Ингибил и в подтверждение своих слов махнул рукой влево, – может, и проскочим.

Капитан, не понимавший ни слова по-скифски, жесты понимал отлично и кивнул, повернув корабль в указанном направлении, хотя и не совсем туда, куда ему приказал Ларин. Замечание относилось к показавшимся впереди порогам, которые им приходилось преодолевать уже в третий раз за неполные два дня. И каждый раз это становилось серьезным испытанием для всего каравана, загруженного сверх меры.

«И почему это Иллур решил, что водным путем я надежнее доберусь, чем по суше, – рассуждал Леха, стоя рядом с капитаном и Токсаром на носу, ухватившись за носовую балку, вырезанную в форме какого-то чудища, – там, конечно, пробиваться пришлось бы дольше, да и других напастей немало. Но зато под ногами земля, и многое от тебя зависит. А тут – стихия, будь она неладна. Ошибся на пару метров, и все, – поплыли щепки по Дунаю».

Впрочем, как выяснилось, едва они отплыли из кельтского городка, это был еще не сам Истр, а только его протяженный приток. До центрального русла, на котором примерно в нескольких днях пути вниз по течению находилась столь желанная скифская крепость, нужно было еще добраться. И это теперь представлялось Ларину не такой простой задачей, как он думал в самом начале похода. Одно дело – ходить на триере пусть даже и по бурному морю, а другое – прыгать через пороги на корабле размером поменьше с риском утонуть самому и утопить весь осадный обоз, включая катапульту Архимеда.