Motorhead. На автопилоте - Лемми Килмистер

Не понимаю, почему люди хотят думать, что женщины не любят секс, а кто любит, те ужасные извращенки. Трахаться все любят. Нам бы стоило уже дорасти до этого факта – секс это весело. Я всегда говорю: секс это самое веселое занятие из тех, когда не смеешься. Как я уже упомянул в начале книги, одна из причин, почему я занялся рок-н-роллом, – девицы, и все мы в Motörhead не упускали ни одной девицы, которая нам попадалась… или которой попадались мы. Однажды я сижу за столиком в казино Bolton, подходит какая-то девушка и начинает мне отсасывать прямо на месте. Тут подлетает Эдди и говорит:

– Чувак, мы пошли.

– Можете минутку подождать? – спрашиваю я таким напряженным тоном.

Тогда он замечает, что из-под скатерти торчат женские каблучки, и все понимает. Он оставил нас вдвоем, и я снова уплыл в свое блаженство.

Подобные приятные интерлюдии происходили постоянно. В моей группе, если речь шла о девушках, не особо беспокоились о качестве. И вообще – качество в глазах смотрящего, это уж точно. Девушки, которых называют высококлассными, обычно просто лучше одеты, что меня лично не скребет. Я встречал девиц, которые совсем не выглядели как настоящие леди, но у них было больше мозгов, с ними интереснее было поговорить и они вообще в целом были сексуальнее, чем самые элегантные модели в мире. Это правда. Все эти модели – как гребаные чистокровные кобылы: выглядят прекрасно, но тупые, как дерьмо. Вокруг меня постоянно крутятся девушки, которых вы бы назвали шлюхами, и мне они нравятся, потому что они честные и прямые. Они как я – говорят: «Я люблю трахаться! Пойдем!» И, собственно говоря, так оно и должно быть.

Само собой, плюсы жизни рок-звезды торчат и видны невооруженным глазом (понимайте как хотите!), но есть и минусы. В начале карьеры Motörhead мы перед концертом тусили с фэнами в баре, но потом это стало невозможно. Появляются фэны, которые думают, что сами играют в группе, – они одеваются как я, и через некоторое время начинают в собственном зеркале видеть меня, а не свое отражение. Доходит до очень странных вещей. Вокруг нас было полно чуваков, которые называли себя Лемми, а многие дали это имя своим детям – бедняжки, есть даже одна девочка по имени Лемми! Я знаю о парне, который назвал своего сына Килмистер. А еще полно котов, крысок, собачек и гребаных попугайчиков – и всех их окрестили в мою честь. Вокруг нас было полно фэнов, обожавших нас, не говоря уж о нескольких психах, и в конце концов нам пришлось перестать общаться с фэнами так же запросто, как раньше. Жаль, я скучаю по такому общению: когда тусишь с ребятами, узнаешь, что на самом деле творится у тебя за дверью.

Многие группы отгораживаются от этого как можно скорее, а я думаю, что это большая ошибка. Некоторые группы никогда не встречаются со своими фэнами и понятия не имеют о том, кто они, на что похожи. На сцене им бьют в глаза прожекторы, а потом они уходят со сцены в свой маленький мирок. Музыканты, которые так поступают, многое теряют. Я и сейчас люблю болтать с фэнами… если только не попадется пьяный придурок, которому непременно нужно орать мне в ухо Ace of Spades нон-стоп! Мы все-таки сделали с тех пор еще несколько альбомов – если чувак выпил и поет что-нибудь с наших последних пластинок, я не буду особо возражать!

Еще одна проблема с популярностью – некоторые начинают обвинять тебя в том, что ты продался. Но это их проблема, не моя. Всё, что люди покупают, – коммерция, вот и всё. Это не значит, что музыка стала какой-то другой. Например, наш первый альбом продавался так себе, поэтому у нас была хорошая репутация в андеграунде. Альбом Overkill имел какой-никакой успех, и некоторые из фэнов отвернулись от нас, потому что решили, что мы теперь «коммерческие». Это очень глупо – слышно же, что музыка осталась такой же, как раньше, только теперь она немножко лучше, потому что мы стали более крепкой командой после пары лет постоянных концертов. Когда вышел No Sleep ‘Til Hammersmith, некоторые уже громко возмущались и, как полагается, кричали: «Они продались!» Но это был концертный альбом, все эти песни мы сочинили тогда, когда еще не «ушли в коммерцию», а всем этим элитистам и зажравшимся снобам пошла бы на пользу хорошая взбучка! Мы-то знали, что делаем ровно ту музыку, какую хотим делать, и на эти упреки нам было легко не обращать внимания.

1981 год был лучшим годом для Motörhead, но закончился он на очень плохой ноте. В конце года мы гастролировали по Европе, а в это время убили моего соседа по квартире, Энди Элсмора. Такой небольшой чувачок, гей, он держал порно-кинотеатр. Пока я был в туре, в мой дом пришли; его ударили ножом пятьдесят два раза – в лицо, в шею, в грудь, потом взрезали ему анальное отверстие, отрезали член и затолкали ему в задницу. Потом квартиру подожгли – пытались скрыть следы убийства. Бедный Энди сумел проползти по коридору в гостиную, прежде чем умер. Там его и нашли. Это было ужасно.

Журналисты, конечно, все переврали: газеты выходили с заголовками типа «Motörhead замешаны в убийстве на почве наркотиков» и тому подобное. К нам это не имело никакого отношения, я месяц не был дома и понятия не имел, с кем общается Энди. Очевидно, это было убийство на почве ненависти к геям, иначе ему бы не стали запихивать в задницу его собственный член. Это точно из-за ненависти к геям. Настоящая трагедия.

Но вернемся к моей группе. В этот момент своей карьеры мы, к сожалению, задрали нос, наверное, это было неизбежно. До сих пор наше прикосновение все обращало в золото. Мы думали, что каким-то чудесным образом это так и будет продолжаться. Но Iron Fist не мог стать достойным следующим релизом после пластинки, попавшей сразу на первое место в чартах. No Sleep ‘Til Hammersmith был концертником, а если концертник продается так, как No Sleep, чем это можно продолжить? В результате рецензии были сдержанные, что меня ничуть не удивило. А вот Эдди удивился – он продюсировал Iron Fist вместе с чуваком по имени Уилл Рид Дик, и я думаю, что его сердце было немножко разбито. Но продавался альбом совсем не плохо. Он поднялся до четвертой строчки – хуже, чем пара предыдущих альбомов, но все же весьма респектабельно[47].

Однако отрезвление пришло не сразу, и тур по Англии мы начали, полные надежд – концерты были очень хороши. Наш менеджер Дуглас когда-то придумал наш бомбардировщик, и так как та затея увенчалась успехом, он счел себя Человеком, Который Кое-что Понимает В Шоу. Теперь, в туре в поддержку Iron Fist, он должен был переплюнуть сам себя. О том, какое чудо он заготовил на этот раз, мы узнали лишь дня за три до начала тура: «Мы все сделали, и это уже не поменяешь». Получилось драматично. Занавес открывается, а на сцене совершенно пусто – ничего не видать, даже красных лампочек на усилителях. Потому что мы на потолке, врубаетесь? Наша сцена висит на четырех кранах, и на ней стоит весь аппарат – барабаны, усилители, освещение, вся сцена на крыше. Потом звучит музыка и мы спускаемся в клубах дыма и в цветных лучах света, и, пока мы опускаемся, раскрывается гигантский кулак, а на кончиках пальцев у него прожектора.