Месть Аники дес Аблес - Дарья Быкова

– У меня есть сомнения в подлинности данного документа, старшина, – протянул маленький, худенький и усатый тип, крутя грамоту туда-сюда. Лично у меня возникли сомнения, что он вообще умеет читать. Иначе зачем так крутить? Статус определялся цветом и наличием герба, так что читать для этого и в самом деле не обязательно.

– Да, пожалуй, – важно согласился старшина – толстый, лысый и красный. – Сеньор, чем докажете подлинность?

И жест довольно-таки понятный сделал, на наличность недвусмысленно намекающий. Вероятно, решил, что сеньор просто слегка недогадлив. Но тот догадываться всё равно отказался. А может, это всё легендарная жадность Ашш-Ольгара, хотя в данном случае речь скорее о проверке – как далеко они зайдут.

– Зовите мага на экспертизу, раз у вас есть сомнения, – предсказуемо для меня и полностью неожиданно для стражи отозвался упрямый сеньор.

– Маг – дорогое удовольствие, – ещё прозрачнее намекнул подключившийся к беседе третий. Пожалуй, самого бандитского вида – у него не было нескольких зубов, и был огромный шрам на щеке.

– Сомнения у вас, а не у меня, – не пожелал понимать и такой намёк упрямый путник. – Так что оплата мага – Ваша забота.

– Дельемо, отведи сеньора в комнату ожидания. А завтра вызовем мага, – откровенно глумливо и зловредно велел старшина. – Письмом вызовем. Может, к концу недели он и появится…

Но гадкий и упрямый сеньор не испугался и даже с лошади слез, выражая готовность следовать в пресловутую комнату. Я тоже слезла, и это, вероятно, была моя ошибка. Не знаю, насколько далеко собирался зайти Ашш-Ольгар в своей проверке, но тут они переключились на меня.

– Э-э-э, нет, слуга Ваш не пойдёт, – один из стражников дёрнул меня за руку, я резко повернулась и утеряла капюшон. Это вызвало какое-то нездоровое оживление.

– О-о-о! – больше всех воодушевился тип со шрамом. – Пожалуй, служаночкой я сам займусь. Обслужишь меня, цыпа, как своего хозяина? Пока он дожидается мага на экспертизу… неделю или две.

И он противно хохотнул.

– Ика, – вздохнул Император, тоже скидывая капюшон, но стражники этого пока ещё не видели – они глазели на меня, и я даже не хочу понимать, что именно читалось в их жадных глазах, – можешь врезать ему, если он тебя этим оскорбил.

Я хотела, но не успела. Поражённые наглостью не очень-то именитого сеньора стражники-вымогатели повернулись к нему… и словно подкошенные попадали на колени. Даже не на колени – чувствовали, что этого мало, а ниц. А лежачих бить как-то не по мне.

– Император, простите! Мы не узнали Вас… мы не могли Вас узнать! Простите! Мы бы никогда… – наперебой завыли ещё недавно ощущавшие полную безнаказанность и всесилие гады.

– Ты, – сказал Ашш-Ольгар и совершенно не постеснялся пнуть распростёртого старшину, – приведёшь мне коменданта в дом губернатора через час. – Ты, – ещё пинок, уже другому стражнику, несильно, видимо, просто чтобы обозначит кто именно, но меня это всё равно коробит. Не забывай, Ика, он живёт совершенно другими принципами. И если где-то он поступил так же, как поступила бы ты, как ты считаешь правильным, это вовсе не значит, что руководствовался тем же! – Отведёшь нас к губернатору, прямо сейчас. А ты… ты стоишь на воротах и молчишь до завтрашнего утра. А завтра комендант вас накажет… возможно, уже новый комендант.

Вот так мы и отыскали дом губернатора.

ГЛАВА 12. Гнев Императора

Я уже знала, что губернатор – весьма отдалённый родственник семьи дес Аблес, которая, кажется, целиком впала в высочайшую немилость, и что велика вероятность, что он как-то причастен к этой мутной истории со жребием, да и происшествие на воротах явно не добавило Императору расположения к Ларейго Виндесу, но чтобы вот так…

Мы попали как раз на семейный ужин – всё семейство Виндес: очаровательная жена, трое детей – старшему четырнадцать, а младшей всего два или три, и сам Ларейго, чинно сидели за столом в малой, она же голубая, гостиной, и ожидали горячее, когда на пороге совершенно бесцеремонно возник Император Ашш-Ольгар. И тоном, не допускающим никаких возражений, сообщил:

– Я к Вам присоединюсь. Нет-нет, не вставайте.

Не зная, куда себя деть – мне-то присоединиться никто не предлагал, я встала за стулом Императора. Чувствовала себя при этом до крайности глупо – стою, словно служанка, следящая за тем, чтобы кубок господина был полон, или же наоборот – как строгая мама, контролирующая, чтобы ребёнок всё-всё съел. Впрочем, не дай небо такого ребёнка.

– У Вас чудесные дети, Ларейго, – сказал Император, и я ощутила какой-то недобрый холодок. – Но я устал, зол и не хочу тратить время на переливание из пустого в порожнее. Поэтому Вы мне сейчас расскажете всё, что знаете, или же ваши дети очень быстро закончатся. Мне бы этого не хотелось, а Вам?

Бледный как снег, губернатор заверил, что ему, конечно же, тоже. Но, видимо, до конца он в угрозу не поверил, как, впрочем, и я, и когда Император спросил «Где Оллистас Брау?», ответил, что первый раз слышит это имя. И тут же его старший сын беззвучно повалился на стол и сполз на пол. Мне, как и семье Виндес, потребовалось время, чтобы понять, что произошло. Ларейго ещё молчал, его жена стояла на коленях возле бесчувственного тела – я видела лишь лицо бедного подростка, и оно и в самом деле было безжизненно, а Император уже поторопил:

– Я жду! – сказал он, и девочка лет десяти вдруг начала надрывно кашлять.

У меня не было никаких особых мыслей, я не рассуждала и не сомневалась – это был, скорее, какой-то инстинкт – что такому чудовищу, хладнокровно убивающему детей, нет места в этом мире. И плевать на то, что он может быть другим. Достаточно того, что бывает таким, и точка.

Сжать руку на рукояти ножа, быстрое и точное движение… и всё могло бы быть кончено, не хватило буквально пары сантиметров – меня швырнуло на колени, выворачивая руки за спину, заставляя шипеть от боли и бросить нож, и не давая толком вдохнуть, не то что заговорить. И всё это даже не поворачивая головы, потому что Ларейго начал говорить. Всю его исповедь я так и простояла на коленях, с ужасом глядя на ещё сидящих за столом детей – с ними явно было что-то не так, не ведут себя так неподвижно и безразлично обычные дети, особенно, когда такое творится на их глазах. Неужели он и их уже убил, и лишь держит иллюзию, чтобы губернатор продолжал рассказывать?! Зачем-то я слушала и пыталась запоминать, что именно он поведал, хотя это мне уже вряд ли пригодится. Не знаю ни одного случая, когда бы Ашш-Ольгар простил прямое покушение на себя. А хотя нет, знаю – дель Нарго как-то смог убедить, что живым будет полезнее. Но вот насчёт себя у меня нет ни малейших идей, кроме самой пошлой. Но так я не хочу. Я вообще с этим чудовищем ни о чём договариваться не хочу. Пусть смерть. Кажется, роду Аблес её в любом случае не избежать.

Ларейго всё говорил, а я ждала, что вот-вот и он покроется этими ужасными узорами и покинет наш бренный мир, но нет. То ли кровь Аблес была в нём слишком слаба, то ли он искусно лавировал, не касаясь смертельных тем, то ли дядюшка Артуро был вовлечён в разнообразные тайные делишки, а Виндес не замазан именно в тех… Зато да, он признавался, что убил дворецкого из Имения дес Аблес – понял, что началось расследование, и заметал следы. Отобранных якобы на службу Императору – да, переправлял куда было велено, что с ними там происходит – не интересовался. Куда именно – конечно, расскажет и покажет.