Лавандовый раф, 80% арабики - Елена Михайловна Аксенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роза блистала в слишком (на мой взгляд) откровенном платье, но я сделала комплимент её шелковым туфлям (хотя и находила странным хождение в обуви дома).
Если бы не Артур, я бы, наверное, этого не выдержала. Он сразу понял, что я тут совершенно не к месту, поэтому не отходил от меня и на 5 минут. Его знакомые если и признали бы меня, то точно не рядом с Розой, с которой имели несчастье вырасти в одно время.
– Ну что, – вдруг ворвался к нам в разговор парень в очках, слишком беспардонный для своего образа. – Роза сказала, вы собираетесь в июле делать свадьбу. Поедем в горы или останемся на равнине?
Меня прошибло током от макушки и до самых пальцев ног. Он женится. На этой вульгарной девице. Меньше, чем через полгода. И ничего мне не сказал. Он женится. У меня спёрло всё, что находилось внутри и под их непринуждённую болтовню я пыталась сделать всё, чтобы меня не вырвало. Но это всё-таки случилось чуть позже в туалете. Он ничего мне не сказал. Он женится.
Я вытерпела на этой вечеринке ещё минут 15, но мне казалось, что прошло как минимум 3 вечности. При первом же шансе, я выбежала в коридор и схватила свои вещи.
За мной никто не гнался. Думаю, моего отсутствия никто и не заметил, но это было ужасающее давление – новость об его свадьбе. Когда это случилось? Когда мы стали скрывать что-то друг о друге? Когда он решил связать свою жизнь с этой ненавистной мне женщиной? Почему он выбрал её? Почему никак не мог посмотреть в мою сторону?
Боже! Мы бы были так счастливы вдвоём! Он же это понимает? Он должен чувствовать тоже самое, иначе почему это происходит со мной???
Все эти мысли соединились в моей голове как фрукты в миксере, и я дошла до самых крайних точек своих суждений. Конечно, многие скажут, что невероятная глупость спустя столько прямых выяснений и верных фактов надеяться на счастливый (для себя) конец. Но, уважаемые критики, с чувствами не всё так просто, как нам бы того хотелось. Поверьте, я была уверена, что давно переборола свою пагубную страсть и даже научилась принимать вторую половину несостоявшегося мужа. Я была уверена, что всё, напоминающее мне о почти любви, покрылось пылью и понемногу разлагалось.
Его решение жениться и то, что он скрыл это от меня – пощёчина посреди танго. Я всё себе придумала. Я себя обманула. И это знали все, кроме меня.
Хотела бы я сказать, что прорыдала все выходные, но потоки моих слёз сильно ограничены. Через час у меня начала болеть голова и я поняла, что пришло время остановиться.
В понедельник я накрасилась на работу, что было почти шоком, надела самое лучшее платье и запретила себе быть жижей. И вот, размахивая своими длинными волосами, я ворвалась в офисное пространство и тут же замерла. Из кабинета Георгия Ивановича доносились крики, я чётко расслышала голос Игоря.
– Просто дай мне работу здесь! Брат ты мне или что?
– Прекрати манипулировать мной. Ты не будешь тут работать и точка. И говори тише, вот-вот начнут приходить люди.
Я догадалась откуда такая хорошая слышимость. Новая секретарша Муза не отличалась земной прагматичностью. При этом не имела заинтересованности в сплетнях или дружбе с коллегами. В общем, персонаж необычный, но об этом позже.
Пока я замедлила шаг, чтобы уловить суть разговора. К сожалению, как по взмаху палочки феи крестной, звуки перешли на куда более сдержанные тона. Я не смогла разобрать ни одной фразы, поэтому поковыляла к своему рабочему месту в надежде на отсутствие приключений. Через час меня вызвали к Рождественскому.
Муза, рыжеволосая инопланетянка с совершенно одухотворённым лицом, проводила меня к начальнику и вяло прикрыла дверь.
– Доброе утро, – мягко сказала я, пытаясь быть милой.
– Да уж куда добрее, – он устало потёр виски руками, кажется, ему требовался сон, внутривенно. – Я просмотрел концепцию твоего проекта по отелю на Солянке. Идея требует более точной сметы, но в целом очень хорошо, – я удивилась, что для такой мелочи он вызвал меня к себе. Обычно такое обсуждается с ближайшим начальником. – Я хотел, чтобы ты провела это мероприятие, но планы изменились. Я надеюсь, ты с пониманием отнесёшься к ситуации.
Да конечно! Это была моя концепция! Моя идея! А теперь её реализацию подарят какому-то другому человеку. И он просит у меня понимания. ПОНИМАНИЯ, ЧЁРТ БЫ ЕГО ПОБРАЛ!
– Да, конечно, – холодно отозвалась я, скрестив руки, чтобы не сотворить ему проплешину на макушке. – Это всё?
– Нет, – он, кажется, только сейчас сконцентрировал своё внимание на мне. Его сияющие глаза блеснули чем-то игривым. – Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной в Италию для организации нескольких мероприятий русского посольства. Мы пробудим там 2 недели, Флоренция и Рим. Подготовь документы, придётся делать срочную визу. Вряд ли ты часто посещаешь ЕС.
От его снисходительного тона можно было оскорбиться, но Мамма мия! У меня будет первая в жизни командировка, да ещё и в Европу! К тому же организация международного мероприятия красиво ляжет в портфолио и позволит, наконец, выбиться из рядовых в незаменимых. Я была вне себя от восторга и почти прыгала, но внешне старалась не отсвечивать.
– Хорошо. Я могу идти?
– Да.
Я вышла из его кабинета и устроила победные пляски прямо под дверью. Толи мысль о заграничном путешествии меня взбодрила, толи осознание того, что мой босс всё-таки имеет на меня какие-то планы, но такого рабочего подъема я не испытывала давно. Он прислал мне материалы почти сразу после нашей встречи, я тут же села за проработку концепций и совершенно забыла о происходящем в кабинете Рождественского до нашего разговора.
***
Георгий Иванович уехал с работы гораздо раньше запланированного времени. Ему было просто необходимо выпустить пар после утреннего разговора с Игорем. Да что он себе позволяет! Врывается в такой устаканенный быт со своими переживаниями. Влюбился, видите ли! ВЛЮБИЛСЯ! Да что вообще такой человек как он может знать о любви. А эта девушка. Да просто сплошное издевательство! Слишком простая, слишком наивная, слишком неуклюжая. Игорь всегда ценил тех, у кого косточки не толще спицы и ресницы, которыми можно сдуть пару островов в Тихом океане. А тут раз и пассия из коммуналки.
Он ударил руками по рулю и тут же успокоился: загорелся зелёный свет. До последней секунды Рождественский гнал
