Морена-2. Золото партии - Александр Афанасьев

* * *

Кёниг был зол, очевидно, расстроен. Он явно столкнулся с проблемой, которую не в силах был разрешить

– В какую игру вы играете? – резко спросил он

– Что произошло?

– Почему вы не сказали, что графиня Баттенберг написала на вас заявление в полицию?

– Это не совсем так… Графиня пытается сделать так, чтобы меня выдворили из страны. У меня были отношения с ее мужем. Я могу вам дать телефон моего адвоката, поговорите с ним.

Она взяла листок бумаги.

– Будете звонить?

Сержант Кёниг сел, сжав ладонями виски.

– Что происходит? – участливо спросила она. В конце концов, любой мужчина нуждается в ком-то, с кем он мог бы поговорить. Даже супермен из 19-го отдела Скотланд-Ярда

– Графиня Баттенберг действительно сообщила о пропаже дочери.

– Значит, я была права?

– Да, но в заявлении она указала, что вы можете быть виновницей ее исчезновения.

Алисе стоило больших трудов сдержаться. Но она прошла хорошую школу Сити.

– Это чушь, – презрительно сказала она, – она дочь моего… покойного гражданского супруга. Мы переписывались иногда в соцсети… зачем мне ее похищать? Ее мать просто ненормальная, она оскорбила меня, когда мы встречались последний раз. Она так и не может понять, что сама разрушила свой брак.

Сержант допил свое пиво

– В общем, мы так и подумали. Эта дама не производит впечатление вменяемой…

– Что с Александрой?

– Сложно сказать. Ее телефон выключен, но это ничего не значит. Мать не смогла назвать даже ее подруг. Одна из ее подруг сказала, что у нее был парень. Возможно, они действительно просто сбежали куда-нибудь, отключив телефон. Подростки…

– Да… мы все были такими когда-то, верно?

Сержант серьезно посмотрел на нее

– Я не был.

– Вот как?

– Да. Знаете, где я был, когда мне было девятнадцать?

???

– В пустыне под Кандагаром. Пытался выжить.

– Вы служили?

– Да. Морская пехота. Вы можете еще что-то сообщить полиции?

– Нет.

– А уезжать из Лондона собираетесь?

– Пока нет.

– Где вас искать?

– У меня есть квартира.

Она положила банкноту в десять фунтов под тарелку с рыбой, к которой она не притронулась и встала.

– Надеюсь, Александра найдется. Она хорошая девчонка, хотя и немного взбалмошная.

– Я тоже на это надеюсь. Эй! Я пригласил своего сослуживца по Афганистану посмотреть систему наблюдения в доме, которая была отключена, когда на вас напали. Он сказал, что систему отключили извне, несанкционированно, и тот, кто это сделал – не простой грабитель, ищущий, чем бы поживиться. У него должен был быть большой опыт электронных взломов. Не знаете, кто бы это мог быть?

Она отрицательно покачала головой и пошла на выход.

* * *

В своем BMW i3 она вошла в сеть и увидела, что машина, на которую она поставила маячок – пришла в движение и едет на север.

* * *

Камиль – так его тут звали – был англичанином и одновременно с этим он был и оставался чеченцем.

Он родился в Европе – его родители бежали от русской армии, штурмующей Грозный еще в девяносто пятом. Его рождение было подарком Аллаха – согласно законодательству большинства европейских стран ребенку, родившемуся на их территории, гражданство предоставляется автоматически, по праву рождения. Таким образом, процесс натурализации всей семьи прошел намного быстрее, чем было бы, если бы не родился Камиль, названный в честь Шамиля Басаева. Тогда еще европейская экономика росла как на дрожжах, кризиса беженцев не было – и Голландия, где они жили в лагере беженцев, бесплатно дала им дом на три комнаты. Как только прошло время – отец его продал и перебрался в Великобританию. Потом он помирился с кем-то там, на родине и получил работу.

Кое-как отучившись, Камиль влился в дела своего сообщества, своей диаспоры. Зная английский и минимальные нормы поведения в британском обществе – он в глубине души оставался потомком налетчиков и угонщиков скота. Его правила, которым он был готов подчиняться и когда рядом нет полицейских, были просты – своих нельзя, а всех остальных – можно. Есть суд Аллаха, а другого – нет.

Главное то, что о тебе подумает община, а не то, что подумает британский судья.

Ему приказали участвовать в краже, стоять на стреме – он и стоял. Ему приказали участвовать в убийстве – он поучаствовал. Ему приказали снять глупую британскую малолетку – он сделал и это. Тем более, что он был красив, как и все чеченцы, а британки – просто млели по мужчинам, которые любят женщин, а не других мужчин, и могут постоять за них.

Потом Камилю приказали заманить свою девку в ловушку – он сделал и это. За это ему дали пять тысяч фунтов, и пообещали столько же. И еще сделать старшим.

Тогда же он второй раз в жизни увидел русского.

Русский…

В первый раз он увидел его, когда надо было зарезать одного британского лоха – он тогда был за рулем машины, потому что у него были права. Тогда же он взмолился Аллаху, чтобы больше никогда не встречать того русского. Были на то причины.

Но потом – его призвал к себе один из авторитетов общины, и за его столом – сидел тот самый русский. Он потом спросил тихонько отца – как так, что этот русский делает среди нас. Отец обругал его и велел делать, что скажут и молчать.

Русский был жесток – но они все были жестоки. Русский умел проявлять жестокость – но они все умели. Но в русском было что-то еще… он был настолько опасен, что это чувствовалось. Даже отпетые боевики, участвовавшие в боях за Грозный, не были так опасны как этот русский.

Камиль не мог надолго уезжать из Лондона, у него были дела. Но он вызвался отвезти братьям, которые сторожили похищенную англичанку, еду, воду и ценные указания. Братья были чеченцами, но они только что приехали нелегально, английского не знали, документов не имели – и обжившиеся тут члены диаспоры припахали их, как мальчиков на побегушках. То, что чеченцы мусульмане и эти – мусульмане – чеченцев не беспокоило и не смущало. Потому что они были советские чеченцы. Или просто советские люди. И предписания религии, как и любые другие предписания – исполняли постольку поскольку.

Вообще-то говоря, Кямиль не думал ехать еще утром – но он зашел к дяде Исе Варнаеву узнать, не будет ли на сегодня какой работы или указаний и наткнулся к своему удивлению на русского…

– Салам алейкум, – поздоровался он.

– О, ва алейкум салам, – обрадовался дядя Иса, – вот кто съездит.

…