Всем сестрам... - Мария Метлицкая

На нервной почве Инну Семеновну стали мучить мигрени. Целыми днями она лежала на диване и говорила по телефону. Борис Ефимович старался удрать из дома – то магазин, то рынок, то шахматы с пенсионерами.

Люба прибегала после работы, готовила ужин на всю семью, стирала, гладила, прибиралась и терпеливо сносила капризы, нападки и критику недовольной свекрови.

Инне Семеновне не нравилось все: суп пересолен, мясо пересушено, на ковре пятна. Люба вздыхала и чистила ковер. Ни слова, ни возражения.

Борис Ефимович мыл лестницы в подъезде. Люба сидела с парализованной старухой и убирала чужие квартиры. Гриша сторожил уже два объекта – один днем, второй по ночам. Ребенок ходил в сад.

А у Инессы Семеновны появилось новое увлечение: она объявила себя больной и стала ходить по врачам. В свободное от посещений врача время продолжала лежать на диване и болтать по телефону. «Эта» страна ей решительно не нравилась.

Через три года Люба родила дочку. Гриша был счастлив. Люба вышла на работу через три месяца. Девочке взяли няню. Ребенок плакал по ночам и беспокоил Инессу Семеновну.

Решили, что надо разъехаться. Это было крайне невыгодно, но что делать? У родителей – возраст, им нужен покой, да и вообще все устали друг от друга. Инесса Семеновна объявила, что у нее серьезный невроз, и постель уже не застилала. И Люба взяла в свои руки еще и ее хозяйство.

– Устаешь? – сочувственно спрашивал Гриша.

– Что ты, все нормально, – вымученно улыбалась Люба.

Люба два раза летала в Москву. Сначала хоронить деда, а через полгода – и бабушку. Рассказывала страшные вещи: прилавки пустые, все по карточкам, с хлебом перебои, на улице тьма и разбитые фонари. Началась перестройка.

Все вздыхали и говорили одно: «Слава богу, мы уехали!» С удовольствием открывали холодильник, где рядком стояли пластиковые баночки с фруктовым йогуртом, лежали три сорта сыра, а в марте появлялась свежая клубника.

Конечно, материально все еще было трудно, но начали ездить первые туристы, Гриша окончил курсы и получил профессию гида. Платили неплохо. Дети росли, тьфу-тьфу, здоровые. Инесса Семеновна получала пенсию. Бориса Ефимовича повысили, он стал домоуправом. Люба работала в большом универмаге в отделе сумок.

Вечерами Инесса Семеновна надевала шляпу с полями и выходила на променад. У нее образовался узкий круг близких приятельниц – дама она была общительная.

Все подобострастно кивали, слушая Инессу Семеновну. А Инесса Семеновна поносила невестку. Теперь, помимо крестьянского происхождения и отсутствия интеллекта, она обвиняла ее еще и в том, что она не сделала никакой карьеры и работала продавщицей. О том, что Люба по-прежнему прибирала в ее квартире, готовила и приносила продукты, Инесса Семеновна умалчивала.

– Плебейка! – говорила она и тяжело вздыхала. – Мезальянс, он и есть мезальянс.

О том, что ее сын Гриша был столько лет безоговорочно счастлив с «плебейкой», она старалась не вспоминать.

А в России меж тем происходили разные события. Люба внезапно стала обладательницей несметного богатства. Ее родовое гнездо (конечно, не дом, а участок) стоило теперь сумасшедших денег. Рублевка, близость к Москве и соседство с элитной Николиной Горой.

И Гриша с Любой отправились в Москву. Землю продали довольно быстро – спрос на нее был большой. Жили в гостинице. Ходили по Москве и удивлялись переменам.

– Европа! – восхищалась наивная Любаня.

– А пробки? А приезжие? – возражал уравновешенный Гриша.

Торопились обратно – дом есть дом. Дом там, где твои дети и где тебе хорошо.

Вернувшись, купили себе новую квартиру. Потом купили квартиру родителям – две комнаты, большая кухня, свой садик с розовыми кустами.

Сделали ремонт, обставили новой мебелью. Перевезли родителей. Наняли домработницу – готовка, уборка. Купили родителям тур по Европе. Положили на их счет приличную сумму.

После Европы Инесса Семеновна объявила, что ей нужно на воды, обязательно нужно, по состоянию здоровья. Люба купила ей путевку в Карловы Вары.

После Карловых Вар Инесса Семеновна захотела навестить подругу в Филадельфии и на месяц укатила туда. Когда старинные приятельницы задавали ей вопрос про невестку, она недовольно дергала плечом и неизменно говорила, что Гриша ее осчастливил, и непременно – что-нибудь про «мезальянс» и про «плебейку».

А Люба ни на что не обижалась. Он действительно считала, что вытянула счастливый билет. И еще она очень любила своего мужа Гришу и искренне благодарила судьбу.

А то, что кто-то кого-то недостоин и не подходит кому-то, это вообще большой вопрос. Ведь жизнь все равно проверит людей и расставит точки над «i». Это наверняка.

Павлик был человек размеренный. Во всех смыслах положительный. Окончил школу – поступил в институт.

На последнем курсе женился. Жена Лена – тоже женщина положительная во всех смыслах. Учительница. Дома – чистота, ни пылинки. В шкафу вещи стопочкой сложены – здесь белье, здесь носки. На плите всегда обед из трех блюд. Захочешь – не придерешься. А Павлик и не придирался. Все его устраивало.

Родилась дочка. Ночами спит. Развивается по возрасту. Почти не болеет. В три года начала читать – заслуга жены. Зимой катались на лыжах, летом ездили на море. Набирались здоровья.

Потом Павлик пошел в бизнес. И тут, надо сказать, у него все получилось. Не сразу, конечно. Были и промахи и ошибки. Но ничего, выстоял, открыл свою фирму. Дела пошли, купили большую квартиру, сделали хороший ремонт. Взяли две новые иномарки, побольше – Павлику, поменьше – Лене.

Павлик приходил вечером домой – дома все сверкает, на столе красивая скатерть. Борщ. Котлеты. Компот. На десерт – пирог с яблоками. У жены все строго, все по часам. На выходные разработанный план: в субботу выставка, в воскресенье – прогулка по парку. Кстати, секс – тоже по расписанию. В субботу. Когда все дух переведут, придут в себя после трудовой недели.

На холодильнике висит расписание. Супов. Да-да, именно. В понедельник – щи, в среду – бульон, в пятницу – гороховый. И так на две недели. Что делать, любит человек точность и порядок. Сама работу не бросила, хотя денег хватало – была твердо уверена, что женщина обязательно должна работать.

У дочки Кати – тоже расписание. В понедельник – музыка, во вторник – хореография, в среду – художественный кружок. И так до конца недели. Отбой в девять ноль-ноль. Даже в выходные.

Жена одевалась скромно, хотя возможности большие. Меха не носила принципиально, пальто, костюм, блузки, туфли на удобном каблуке – в общем, женщина-порядок. Немного скучно, но зато без сюрпризов.

Павлик начал строить дачу. Вернее, не дачу, а загородный дом, так сейчас принято у обеспеченных людей. Лена ездила раз в неделю на стройку. Контролировала рабочих. И надо сказать, все ее слушались. Уважали.