Достаточно одной таблетки - Наталья Андреева

– Денег нет, – ныл муж. – По страховке плохо лечат. Мне бы в частную клинику. Зажилась старуха. Вот у кого деньги!

– Потерпи, Илюша. Я была у нее на днях: тетя Аня плохо себя чувствует.

– Она всю жизнь плохо себя чувствует, – ворчал Шемякин. – Погоди, она еще нас всех переживет!

– Ей уже семьдесят.

А через год:

– Ей уже за семьдесят.

Ольга рассчитывала, что дотянет до того момента, когда тетя Аня умрет естественной смертью. А та все понимала.

– Вижу: ждешь, – усмехалась, глядя на нее, тетка. – Не ты, на тебя я зла не держу. Ты девка глупая, добрая. Вся в мать. Той тоже говорили: муж – не картошка, Мария, не до нового урожая, на всю жизнь, так что думай перед тем, как хомут на шею надеть! Ладно, хоть москвича выбрала. А ты дальше пошла, пригрела змею, да еще к себе прописала. Дура ты, дура. Муженек твой – вот корень зла. А ведь я тебя предупреждала. Только я его обману. Не дождется он моих денег.

«Что она задумала?» – холодела Ольга. И с замиранием сердца ждала. И дождалась. Однажды тетя Аня сказала ей о своих планах. С тех пор Ольга потеряла покой.

«Если я скажу Илье... Он же ее убьет! Он ведь так рассчитывает на ее квартиру и деньги! Он этого не переживет! Что ж будет?»

Но надо было решаться. Все планы Шемякина строились на деньгах вредной старухи, он с нетерпением ждал ее смерти.

– Вот помрет старуха, и заживем! – потирал руки Илья.

Шемякин еще не знал, какой его ждет удар. И Ольга не выдержала. Она все рассказала мужу утром четвертого января, собираясь к тете.

– Как там старуха? – проворчал Илья. – Надеюсь, на ладан дышит?

И тут Ольга не выдержала.

– Ты зря рассчитываешь на ее деньги, – сказала она.

– Как так?

– А вот так...

Что было потом, ей не хочется вспоминать. Как разъяренный Илья пулей вылетел из дома, взяв ключи от машины, а она следом, но дверцу захлопнули перед самым ее носом.

– Уйди!!! – ревел Илья. – Не мешай! С дороги! Уйди!

Машина умчалась, а Ольга побежала наверх, обуться. Выскочила-то на мороз в пальто, накинутом на халат, и в домашних тапочках.

Ах, если бы в тот день были пробки! Увы! Москва была пуста! Пока она одевалась дрожащими руками, пока бежала до метро, пока ехала, пока шла...

Дверь в тетину квартиру была открыта. А сама тетя Аня лежала в прихожей. Она была мертва. И тут Ольга поняла, что кота надо было давно уже побить камнями. А теперь поздно. Птичку кот всетаки съел.

– Ираида Осиповна, а вы вчера с вахты никуда не отлучались? – спросил Алексей, пристально глядя на консьержку.

– Что вы, что вы! – замахала руками та. – Заступила в семь утра и до вашего приезда не отлучалась ни на секундочку!

– Да хватит врать-то, – зло сказала Ольга. – Когда я вчера пришла, вас на вахте не было! Я позвонила в квартиру тети, чтобы мне открыли, но никто не ответил! Пришлось ждать, когда ктонибудь выйдет из подъезда!

– Ложь! – аж подпрыгнула Ираида Осиповна. – Гнусная клевета! Я лично открыла вам дверь! Еще спросила: что случилось с Анной Павловной? Почему она сегодня родственникам дверь не открывает?

– А кому она еще не открыла в то утро дверь? – мгновенно сообразил Алексей.

Женщины переглянулись и обе тут же пошли напопятную.

– Возможно, я что-то напутала, – промямлила Ольга.

– Я цветы поливала, – начала оправдываться Ираида Осиповна, – вы меня и не видели в окошко.

– А звонок вы почему не слышали? – спросил Алексей. – С цветами разговаривали, которые поливали?

– Я вспомнила: я не звонила консьержке, – спохватилась Ольга.

– А кто тогда открыл вам дверь?

– Простите?

– Вы сказали: из подъезда кто-то вышел. Не припомните, как выглядел этот человек?

Ольга молчала. Алексей поймал ее взгляд: она смотрела ему за спину, на того, кто шел по коридору. Обернувшись, он увидел запыхавшегося Велемира Ипатьевича, который направлялся к кабинету УЗИ.

– Я так и знал: очередь! – с торжеством сказал Синьборода, увидев толпу кураторов у двери. – Везде бардак! И за деньги тоже бардак! И кто последний? – ехидно спросил Велемир Ипатьевич.

– Присаживайтесь, – сказала ему кураторша.

– Куда прикажете? Здесь даже места нет!

В этот момент открылась дверь кабинета, и оттуда вышел сияющий Шемякин. Ольга тут же вскочила.

– Садитесь! – сказала она Синьбороде.

– И сколько мне здесь прикажете сидеть? – спросил тот, с кряхтением опускаясь на диван.

«Ну, все! – подумал Алексей. – Теперь он нас заест! И нас, и свою кураторшу! Я этого не переживу!»– Совсем не больно! – сказал сияющий Шемякин. – Первый раз не обманули!

– Вот видишь, Илюша: здесь не врут, – ласково сказала Ольга. – Идем же на гастроскопию!

– Это тоже не больно? – подозрительно спросил у нее муж.

– Так же, как УЗИ, – заверила Ольга. – Что тебе сказал врач?

– Печень немного увеличена и небольшие проблемы с поджелудочной. Но посоветовал пройти гастроскопию.

– Пить надо меньше, – проворчал Синьборода. – Тогда и печень не будет увеличена.

– А что тогда делать? – усмехнулся Шемякин. – Если не пить?

– Эхх-ма... Спилась Россия! – покачал головой Велемир Ипатьевич. – Что делается, а?

– А ты прямо трезвенник! – оскалился Шемякин. – Да знаю я таких! Пузырь покупают тайком, а пьют в одиночестве, жлобы.

– Молодой человек! – вскинулся Синьборода.

«Кажется, назревает конфликт», – подумал Алексей.

– Илюша, пойдем, – потянула Ольга за рукав мужа. – Не связывайся с ним.

– Никакого уважения к старости! – прошипел Синьборода, явно нарываясь на скандал.

– Да вы мне всю кровь выпили! – заорал Шемякин. – Кто через дорогу перебегает на красный?! Какая-нибудь бабка, которой вечно не терпится! Кто визжит, что ее дверями прищемили? Скандалы в автобусе кто устраивает? Молодежь?

– Илюша!

– Иду я, иду, – проворчал Шемякин и потянулся за Ольгой к выходу. Следом засеменила их кураторша. Гастроскопию делали аж на четвертом этаже.

– А почему никто не заходит? – спросил Велемир Ипатьевич, едва Шемякины ушли. – В кабинете никого нет!

– Заключение пишут, – пояснила Шаль.

– Он что там, один?! – аж подпрыгнул Синьборода.

– Больной, успокойтесь, – тронула за руку Велемира Ипатьевича приставленная к нему женщина. – Вам вредно волноваться.