Рядом с Адамом - Энн Мэтер

– Все! Теперь убирайся, пока я не придушил тебя вот этими руками.

Презрительно усмехнувшись, Лорэн вышла. Адам, обессиленно вздохнув, прислонился лбом к дверному косяку.

– Боже мой, где же ее теперь искать-то? – прошептал он.

К семи часам Адам совершенно обезумел от волнения. Он обзвонил все больницы и морги в округе и выяснил, что девушек, похожих на Марию, не привозили. Потом он сел в машину и сам отправился на поиски.

Оставшись дома одна, Джеральдина принялась беспокойно ходить из комнаты в комнату. Она тоже волновалась за Марию, но чувствовала, что с ней все в порядке. Однако ей не давали покоя мысли об Адаме. Он разыскивал Марию с таким усердием, что становилось ясно – им движет вовсе не братская любовь. Это больше всего не нравилось его матери. Она была оскорблена поведением Адама, Долгое время Адам был для нее всем. После смерти мужа Адам стал для нее существом, в котором сосредоточилась вся ее жизнь, – к тому же ему в то время было всего десять лет, и он требовал постоянного внимания и неусыпных забот. Встреча с Патриком Шериданом переменила ее и заставила обратить внимание на свою личную жизнь, тем более что Адам к тому времени стал уже взрослым. Но Джеральдина продолжала боготворить Адама. У нее в голове не укладывалось, как такой блестящий молодой человек, как ее сын, мог увлечься глупенькой девчонкой, которая даже не обладала красотой Лорэн Гриффитс. Лорэн тоже была не лучшей партией, но Мария…

Телефонный звонок отвлек Джеральдину от невеселых раздумий. К ее удивлению и облегчению, звонила Мария.

– Мария, детка! – вскричала она. – Мы все тут с ума сходим. Где ты?

– Я дома, Джеральдина, – неохотно призналась Мария. – Я в Килкарни.

– Где? – переспросила мачеха. – Ты шутишь?

– Да нет же. Я вылетела сегодня в час дня. Адам дома?

– Адам? Нет, его нет дома. – Джеральдина решила ничего не говорить падчерице о том, как Адам отреагировал на ее исчезновение. Мария, слава богу, была уже в Килкарни, и теперь все закончится благополучно. Она избавится от своей глупой влюбленности и найдет себе более подходящего друга. – Адам уехал по делам.

– Ох, – разочарованно вздохнула Мария. – Попроси его, пожалуйста, позвонить в колледж. Я ведь туда больше не приду. И еще – если тебе не трудно, отправь мне сюда побыстрее мои вещи.

– Хорошо-хорошо, не волнуйся, детка, я все сделаю, – заверила обрадованная Джеральдина.

– Спасибо, – проговорила Мария. – До встречи.

– До встречи, дорогая, – ответила Джеральдина.

Опустив трубку на рычаг, она прислонилась спиной к двери и с облегчением вздохнула.

Через полчаса явился Адам, мрачный и выжатый как лимон.

– Адам, прекрасные новости! – поспешила обрадовать его мать. – Мария звонила! И представь – она в Килкарни.

– Что? – опешил Адам.

– Да-да, она вылетела сегодня днем.

– А она объяснила, почему ей вдруг так захотелось домой?

– Нет, не то чтобы… Она просто думает, что так будет лучше. Но ведь и правда… Адам!

Он рванул вверх по лестнице, но на полпути остановился и прокричал, перегнувшись через перила:

– Это ты во всем виновата, мама! Ты и эта особа, которая сегодня приходила.

С упавшим сердцем Джеральдина поднялась к нему в комнату. Когда она вошла, он стаскивал свитер, а на кровати валялся темный костюм, который он собирался надеть.

– Что ты делаешь? – воскликнула она. – Зачем ты одеваешься?

– Я собираюсь в Ирландию просить Марию вернуться.

– Адам, опомнись, зачем тебе это?

– Мама, не мешай мне. Уйди с дороги. Все, что ты можешь сделать, – это позвонить Хэдли и попросить дня два попринимать моих больных.

– Но можно я хотя бы полечу с тобой? – растерянно попросила Джеральдина.

– Нет, – лаконично ответил он.

Мария проснулась оттого, что кто-то бешено барабанил внизу во входную дверь. Сев на кровати, она прислушалась – стук повторился – и зажгла ночник. Будильник показывал час ночи, и в такое позднее время гости не являлись на их уединенную ферму.

Окно ее комнаты выходило на задний двор, и она не могла посмотреть, кого там принесло. Натягивая халат, она слышала шаги отца на лестнице и лай собак, которых теперь ей придется успокаивать.

Мария выскользнула на лестницу и стала всматриваться в темный колодец холла. Отец, держа лампу в руке, отодвигал засов. У его ног ворчали два лабрадора. Потом до нее донесся скрип открываемой двери и изумленное восклицание отца:

– Боже! Адам! А где твоя мать?

Мария чуть не свалилась с лестницы.

– Я один, – сказал Адам, входя в дом.

– Что-нибудь стряслось с Джеральдиной?

– Нет, все в порядке. Мне очень жаль, Патрик, что я поднял тебя в такой поздний час, но я хотел видеть Марию. Мне нужно с ней поговорить.

– Черт тебя побери, Адам! Она давно спит.

– Нет, папа, я не сплю, – подала из темноты голос Мария.

Адам задрал голову, пытаясь разглядеть ее на темной лестнице. Мария молча и серьезно смотрела на него сверху вниз.

– Мария, живо отправляйся в постель, – скомандовал отец. – Адам, ты поговоришь с ней утром.

– Ладно, – неохотно уступил Адам. – Где тут у вас можно прилечь?

– Знаешь, парень, мы тебя не ждали и постель поэтому не приготовили. Придется тебе спать на диване в гостиной. Одеяло я сейчас принесу.

Когда отец Марии отнес вниз одеяло, пожелал Адаму спокойной ночи и снова улегся, она тихо вышла из своей комнаты. Спустившись по лестнице, она прокралась к двери гостиной, бесшумно повернула ручку и вошла. В комнате было темно, но у дивана горел маленький ночник. Адам спал на спине, отбросив одеяло. Мария подошла и стала рассматривать его голую, загорелую и волосатую грудь. Рот Адама вдруг расплылся в улыбке, он открыл глаза и сел.

– Зачем ты пришла? – зашептал он, изображая на лице ужас. – Если твой отец узнает, то нам от него достанется на орехи.

– Как от твоей матери прошлой ночью? – Мария тоже говорила шепотом. – Адам, зачем ты приехал?

– Увидеть тебя.

– Зачем?

– Ну… объяснить.

– Что? Не надо ничего объяснять. Никто не виноват. Я знаю, ты женишься на Лорэн. Понятно, что ты переволновался, когда я исчезла…

– Замолчи, – приказал он шепотом, – а не то я…

Он сгреб ее в охапку и прижал к себе.

– О, Мария, – застонал он, покрывая страстными поцелуями ее лицо и шею, – я люблю тебя. Я не могу без тебя жить! Я не могу больше относиться к тебе как к ребенку. Ты поедешь со мной в Англию?