Полночная аллея - Рэйчел Кейн

Мирнин показал ей и дневники, куда заносил результаты своих исследований на протяжении последних семидесяти лет, в течение которых развивалась болезнь вампиров. Дрожь пробирала при виде того, как изменялись его записи от года к году: от скрупулезных и тщательных в начале до каракуль, а иногда и откровенной чепухи в конце.

Какой-то частью души она по-прежнему хотела остаться в стороне и чтобы все шло своим путем. Но Мирнин… он так много знал, так многого достиг… и кто еще может научить ее всему этому? Никто и никогда.

Наверное, все же стоит помочь ему… совсем чуть-чуть.

Воздействие кристаллов уже ослабело, и на Клер навалилась ужасная усталость. Ныли все мышцы, она была как в жару; нет, это вещество не щадило человеческое тело. Каждый удар сердца болезненной пульсацией отдавался в голове, все вокруг выглядело тусклым и бессмысленным.

Услышав шаги, она повернула голову в сторону лестницы. Майкл взбежал по ней с невероятной, невозможной скоростью и резко остановился, увидев, что она сидит на полу рядом с Мирнином.

— Он же должен быть…

— В клетке? Да, но он всего лишь болен, Майкл. Он не зверь. Так или иначе, запирать его бесполезно — он сумеет выбраться.

Неожиданно Майкл показался ей ужасно юным, хотя на самом деле был старше ее и вдобавок вампиром.

— Поднимайся, Клер, пошли. Пожалуйста.

— Зачем? Он не причинит мне вреда.

— Он не может сопротивляться своим порывам. Послушай, Сэм рассказывал, скольких людей он убил…

— Он вамп, Майкл. Естественно, он…

— За последние два года он погубил больше народу, чем все остальные вампиры Морганвилля, вместе взятые. Здесь ты постоянно подвергаешься опасности. Вставай, пошли отсюда.

— Он прав, — подтвердил Мирнин.

Ясность сознания уже покидала его, но Клер видела, как отчаянно он старается оставаться таким, каким был на протяжении последнего часа: мягким, остроумным, любезным, охваченным восторгом и страстным желанием открыть для нее мир.

— Тебе пора уходить. — Он улыбнулся, не показывая клыков, и улыбка у него была очень человеческой. — Я справлюсь, Клер. По крайней мере, никому не причиню вреда. Амелия пришлет кого-нибудь позаботиться обо мне. И обычно у меня не получается выйти отсюда, когда я начинаю… терять память. Мне трудно найти ключи, но я все равно не помню, как ими пользоваться. Одного я не забываю никогда — как убивать. Твой друг прав. Уходи, пожалуйста. Сейчас же. И продолжай заниматься.

Конечно, это было глупо, но ей претило оставлять его в таком состоянии — с погасшими глазами, утонувшего в тумане страха и смятения.

У нее и в мыслях ничего такого не было, все произошло само собой: она обняла его.

Это было все равно что обнимать дерево; от удивления он окаменел и стал жестким, словно колода. Кто знает, как давно никто не прикасался к нему таким образом? Мгновение он сопротивлялся, а потом сам обхватил ее руками и испустил тяжкий вздох. Это не слишком походило на настоящее объятие, но, видимо, на большее он был не способен.

— Лети, маленькая птичка, — прошептал он. — И поторопись.

Она отодвинулась. В его глазах снова появилось странное выражение, точно он уже ушел куда-то далеко-далеко, и ей подумалось: «Когда-нибудь он не вернется и станет просто зверем».

Клер даже не слышала, как Майкл пересек комнату, — он просто вдруг оказался рядом и взял ее за руку. На лице его отражалось сочувствие, но это относилось скорее к ней, чем к Мирнину.

— Ты слышала, что он сказал. Пошли.

Поднимаясь, она невольно толкнула стол, и маленькая склянка с красными кристаллами едва не перевернулась. Клер подхватила ее, а потом подумала: «Что, если он это потеряет? Он же все время что-нибудь теряет».

Красные кристаллы помогают ему, а значит, ей стоит взять их на сохранение, чтобы он случайно не разбил склянку, не засунул куда-нибудь и не выбросил.

И она сунула пузырек в карман. Мирнин, ясное дело, ничего не заметил, Майкл тоже. Клер вдруг бросило в жар: то ли от стыда, то ли от восторга. Она подумала, что лучше поставить склянку на место, но ведь Мирнин засунет драгоценное средство туда, где Клер в жизни его не найдет. А сам он ничего не вспомнит, даже не заметит его исчезновения.

Идя к лестнице, она все время оглядывалась. Но еще прежде, чем они пересекли комнату, Мирнин забыл о гостях, роясь в груде книг и бормоча что-то себе под нос.

Все — его личности здесь уже не было.

Вдруг, вскинув голову, он увидел их и зарычал, обнажив клыки.

Она бросилась к двери.

По дороге Майкл не разговаривал с ней, и это было плохо. Он не замкнулся, как Шейн время от времени; просто сильно задумался. По этой причине они ехали на редкость спокойно. Уже совсем стемнело; впрочем, сквозь тонированные стекла Клер все равно ничего не могла разглядеть.

Голова у нее болела, весь мир казался нереальным.

— Это и есть то соглашение, которое ты заключила с Амелией? — заговорил Майкл. — Работать на него?

— Нет, не так. Сначала я заключила с Амелией соглашение, а уж потом она велела мне работать на него. Или, точнее, у него учиться.

— Тут есть разница?

— Да. — Клер улыбнулась. — Мне платят.

— Блестящий план, гений ты наш. И кто же тебе платит?

На самом деле она понятия не имела, но ей даже в голову не приходило спросить у Амелии насчет денег. Можно ли считать это нормальным — получать деньги за то, чем она занималась? Видимо, да; ведь, общаясь с Мирнином, она постоянно рисковала жизнью.

— Я выясню.

— Нет, — мрачно возразил Майкл. — Я сам выясню. Как бы то ни было, мне нужно поговорить с Амелией обо всей этой затее.

— Нечего изображать из себя старшего брата. Это небезопасно. Может, теперь ты и один из них, но…

— Один из них? Да. Но ты слишком молода для такого рода занятий, Клер, и не полностью отдаешь себе отчет в том, что делаешь. Ты не выросла в этом городе и не понимаешь, чем рискуешь.

— Что, рискую умереть? Это я уже поняла. — Она чувствовал себя усталой, больной, и покровительство Майкла странным образом раздражало ее. — Послушай, со мной все хорошо. Кроме того, сегодня я узнала много нового. Она будет довольна, поверь.

— Настроение Амелии меньше всего меня беспокоит. Я тревожусь о тебе. Ты меняешься, Клер.

— А ты разве нет?

— Бьешь по больному месту? Послушай, меня уже тошнит от необходимости ходить на цыпочках вокруг Шейна. Не вынуждай меня вести себя точно так же с тобой.

Ах, Майкл тоже раздражен, очень сильно.