Нефритовый жезл - Роксана Чёрная

Держа ее в своих объятиях, Гарри встал на ноги. Для его крепких рук поднять такую пушинку, как Гермиона, не составляло особого труда. Сделав несколько быстрых шагов, он опустил Гермиону на кровать. Хриплый стон сорвался с его губ, когда он вновь почувствовал ее под собой, раздвинул ее ноги своими, устраиваясь между ними движением, таким же естественным и простым, как дыхание.

Гермиона крепко держалась за него, потрясенная пробудившейся в ней жаждой, ощущая его рот на своих мягких и горячих губах. Как будто исполнялись все ее заветные желания, загаданные за долгие годы любви к Гарри. Отдавая ему всю себя, она чувствовала силу его желания, мужественную твердость его сильного тела, прижимающегося к ней. Одежда мешала, становясь невыносимым барьером, удерживающим их возбужденные тела друг от друга.

Гермиона откинулась на него с закрытыми глазами, подрагивая, когда волны наслаждения прокатывались по ней, каждая сильнее предыдущей. С резким нетерпеливым звуком он потянулся к пуговицам на блузке и дернул полы, распахивая ей в разные стороны. Расстегнул бюстгальтер, освобождая груди для своих рук и взгляда.

Гермиона тихо стонала, когда он обхватил ее груди руками, лаская мягкую плоть и нежно сжимая розовые соски.

— Ты бесподобна, — простонал он, и неприкрытое желание в его голосе заставило ее почувствовать себя прекрасной. Ей нравилось, как холмики ее грудей наполняют его ладони, напрягаясь и поднимаясь, ища его прикосновения.

Гарри резко дернул ей юбку наверх, прижав крепко, до боли, принялся неистово целовать и тереться вставшим естеством. Он исследовал теплые глубины ее рта языком, давая понять, что хочет сделать с Гермионой на самом деле. Она задыхалась под его губами, ей не хватало воздуха…

— Гарри… пожалуйста! — она не знала, о чем просит: о пощаде или о еще большем наслаждении. Геримона чувствовала давление внизу живота, слабую пульсацию своей уже увлажненной плоти. Ей хотелось прижаться к нему еще ближе, потереться…

Блаженство закончилось неожиданно. Гарри внезапно напрягся, скатился на край кровати и сел, уронив голову на руки.

— Черт тебя побери, — с отвращением прохрипел он. — Предполагается, что ты — моя подруга, подруга Джинни. Как ты можешь ласкать ее мужа в ее же собственной кровати?

Потрясенная, Гермиона села, откинула волосы с глаз и постаралась привести в порядок одежду. В голосе Гарри она слышала нотки обвинения, но не сердилась на это, понимая, что сейчас он чувствует вину. К тому же, он был чересчур эмоционален после того возбуждения, что они пережили несколько минут назад.

— Я была ее лучшей подругой, — сказала она дрожащим голосом.

— Тогда почему ты так поступаешь?!

Гермиона соскользнула с кровати, пытаясь удержаться на дрожащих ногах.

— Мы оба расстроены, — ее голос все еще дрожал. Обращаясь к склоненной голове Гарри, она продолжила, — мы… потеряли самообладание. Я любила Джинни как сестру, и очень скучаю по ней.

Гермиона отступала, не в силах дольше оставаться рядом с ним. Для одного вечера испытаний хватило, язык не повиновался ей, и она продолжала бормотать, уже не выбирая слов:

— Не стоит чувствовать себя виноватым из-за того, что произошло. В действительности, это было не сексуальное влечение. Просто мы оба расстроены…

Рассердившись, Гарри соскочил с кровати:

— Не влечение, черт возьми? Я лежал между твоих ног! Еще одна минута, и мы бы занялись сексом! Что бы ты тогда сказала? Что мы просто «утешали» друг друга? Мой Бог, да ты не поймешь, что это был секс, даже занявшись им. Ты слишком холодна, чтобы понимать хоть что-то в мужчинах и их желаниях! Ты никогда не видела ничего, кроме своих книг, никогда ничего не замечала!

Гермиона обернулась; на бледном лице виднелись одни карие глаза, губы дрожали, не слушаясь:

— Я не заслужила такого… — прошептала она и быстро побежала к двери спальни, затем по ступенькам вниз. Гарри не сразу осознал, что только что сказал, что только что произошло. Ведь это Гермиона. Самая верная, самая лучшая. Его Гермиона. Взревев, он кинулся за ней, яростно крича:

— Гермиона! — он подбежал к входной двери, как раз в тот момент, когда она, крепко держа в руках палочку, аппарировала.

Адаптация романа Sarah's Child by Linda Howard

«Как хорошо, что сегодня суббота», — подумала наутро Гермиона.

Всю эту ужасную ночь она провела то плача, то бесцельно уставившись в потолок. К пяти утра она смогла наконец-то заснуть, но проснулась совершенно разбитой, чувствуя усталость во всем теле, с тяжелыми веками и замедленной реакцией. Поднявшись с постели, Гермиона заставила себя сделать уборку, впрочем, заняло это всего несколько минут. Иногда она не знала, благодарить ли судьбу за возможность быть волшебницей или ненавидеть ее. К обеду Гермиона решила, что все же стоит дойти до магазина и забить холодильник на следующую неделю. Но, перебрав в уме содержимое кухонных шкафчиков, она пришла к выводу, что не умрет от голода еще, по крайней мере, пару дней.

В дверь постучали, и Гермиона неосознанно пошла открывать. Увидев на пороге Гарри, с мрачным лицом, она почувствовала, как на нее снова навалились горькое отчаяние и безысходность.

«Почему он не дождался понедельника?»

Она успела бы уже прийти в себя и не была бы так беззащитна. Гермиона не ждала гостей и одета была по-домашнему. Кудрявые локоны свободно струились по спине. Старые, времен охоты за крестражами, линялые джинсы обтягивали ноги, а безразмерный тонкий свитер подчеркивал отсутствие лифчика. Стоя перед Гарри, она мужественно справилась с инстинктивным желанием прикрыть грудь руками, пока он внимательно ее рассматривал: от кончиков пальцев ног, одетых в голубые носки, до самой макушки, уделив особое внимание чистому, без следа косметики, лицу.

— Разрешишь войти?! — хрипло спросил он.

Язык отказался повиноваться, и Гермиона, молча отступив, открыла дверь шире. Гарри прошел в комнату. Рядом с ним, небрежно одетым в добротные повседневные желто-коричневые брюки и голубой свитер, Гермиона почувствовала себя оборванкой с Лютного переулка.

— Садись, — пригласила она, когда, наконец, смогла выдавить из себя хоть что-то.

Гарри сел на диван, а она — в большое кресло напротив. Не пытаясь вести легкую светскую беседу, Гермиона просто ждала, когда же он нарушит напряженное молчание и заговорит.

А Гарри как будто и не чувствовал возникшего напряжения. Он с удивлением рассматривал эту новую для него Гермиону. Гарри был ошеломлен.

Понимала ли Гермиона, какой вызов она бросала каждому мужчине? Всегда спокойная, невозмутимая, сдержанная, казалось, она жила в собственном мире. Отдавая все силы карьере, Гермиона каждому волшебнику ясно давала понять, что ее интересуют только дружеские отношения. И ни шагу дальше!

Уже давно ходили слухи о том, что она — любовница Министра Магии, Кингсли Бруствера, но Джинни никогда не верила в них, а Гарри всегда доверял жене. Джинни рассказывала, что когда-то Гермиона разочаровалась в мужчинах после Рона и боялась вновь обжечься. Однажды она сказала, что Гермиона такая скрытная, что ничего нельзя утверждать наверняка.