Данность жизни. Сборник рассказов - Вячеслав Адамович Заренков

– Тебе чего, родимый? – перебил секретаршу Евгений Николаевич, грубо обращаясь к нищему. – Говорят же тебе – я не принимаю с утра. Тем более, таких, как ты. Не зря, наверное, заработал вчера, – закончил он, показывая на синяк нищего.

– Зачем же вы так? – тихо произнес нищий. – У меня для вас хорошая новость, а вы меня гоните, не выслушав, – и здоровой рукой он неожиданно извлек из холщовой сумки барсетку:

– Вот, возьмите, мне кажется, она ваша, – протянул барсетку изумленному Евгению Николаевичу нищий.

– Что? Как? Откуда? – не находил, что ответить, Евгений Николаевич.

Секретарь Надя недоуменно переводила взгляд с нищего на своего шефа и обратно, ничего не понимая, и не зная, что сказать. Наконец, проронила:

– Может чаю, Евгений Николаевич?

– Да, давай горяченького, две чашки, – и, подмигнув Наде, – и что-нибудь к чаю… И закусочки…

– Тебя как зовут? – взяв барсетку, обратился к нищему.

– Володя.

– Володя, Владимир значит. Давай, Володя, проходи в кабинет, поговорим, – сказал Евгений Николаевич.

– Ну что вы, я же вот… – замялся Володя. – В таком виде…

– Ничего, ничего, проходи, – распахнул дверь Евгений Николаевич, жестом приглашая Владимира в кабинет.

Помявшись, Владимир вошел и, покуда Надя суетилась у стола, начал внимательно рассматривать картины на стенах:

– Хорошие картины – настоящие, – произнес Володя.

– Ты раздевайся, снимай свою куртку, не по сезону она, мой руки – вон там туалет, и к столу, – распорядился Евгений Николаевич. – У нас с тобой долгий разговор будет.

Сняв куртку и повесив её на спинку стула, Владимир зашел в туалет. Взглянув в зеркало, смутился. На него смотрел заросший, давно не мытый, с нечесаными волосами и бородой пожилой мужик.

– Да, совсем ты опустился, Володя, – произнес сам себе. – Пора бы тебе встряхнуться.

Он долго, неуклюже мыл с мылом руку, лицо, затем взял лежащие на полке ножницы, аккуратно подправил бороду, причесал ее и волосы, и, увидев на полочке коробочку с пудрой, немного припудрил синяк и произнес в зеркало:

– Ну вот, теперь ты вроде похож на Володю, если бы, конечно, не рука, – и, грустно улыбнувшись, скомандовал. – Вперед, боец!

Увидев вошедшего Владимира, Евгений Николаевич охнул:

– Оба-на, да ты, оказывается, красавец! Как тебе, Надя? Ты посмотри на него…

Надя, улыбнувшись, налила в бокалы коньяк, положила в тарелки закуски и, осветив мужчин белоснежной улыбкой, направилась к выходу:

– Я в приемной, Евгений Николаевич! Если что надо, позовите.

– Хорошо, Надя! – И, обратившись к Володе: – Ну, давай, друг, за наше здоровье.

Коньяк был отменный – Володя в своей жизни не пил такого. Он выпил залпом и начал закусывать. Закуски были достойны коньяка. Несмотря на свое огромное желание выяснить, как же барсетка попала к Володе, Евгений Николаевич медлил с этим вопросом. Выпили по второй, третьей и только после этого он спросил:

– Ну а теперь, Володя, расскажи, как же все-таки барсетка к тебе попала?

– А очень просто! Когда вы ушли после нашего разговора, я смотрел вам вслед и думал: «Вот этого человека жизнь не ломала, баловала, и любой стресс может вышибить его из седла и в один момент превратить в спившегося нищего. А ведь он и не подозревает об этом». Ведь так? – неожиданно обратился он к Евгению Николаевичу.

– Ну, я бы не сказал, что баловала меня жизнь, всяко бывало, бизнес – дело не простое… Был и рэкет, и бандиты наезжали, и проверки разные… Не всё так просто.

– Нет, это не то, – вздохнул Володя. – То, что вы говорите, это борьба, это нормальная жизнь, а вот когда наступают обстоятельства, когда ты не можешь бороться, когда у тебя сил для борьбы нет. И не только сил, но и желание пропадает, когда от тебя все отвернулись, когда на тебя смотрят с презрением, когда ты, – он сделал паузу, глаза его повлажнели, указательным пальцем левой руки он показал на культю и закончил дрожащим голосом, – когда ты в одночасье становишься инвалидом… Вот тогда ты и ломаешься. А жизнь подхватывает тебя и катит по наклонной вниз. Ты теряешь работу – кому нужны однорукие? От тебя отворачиваются друзья, забывают родные, уходит жена… Ты теряешь жильё и спишь, где попало, ешь, что попало… И становишься не человеком, а нищим… Вот такое паденье я имел в виду, – закончил с волнением Володя и продолжил уже спокойным голосом. – Так вот, я смотрел вам вслед и увидел, как двое молодых людей, толкнув вас с двух сторон, быстрым незаметным движением на ходу срезали у вас барсетку и продолжили бежать в мою сторону. Видя такое безобразие, я не мог не вмешаться и, подставив ногу белобрысому, схватил его за руку, вырвал барсетку и завалил лицом на асфальт.

Перед тем, как завалить второго, получил в глаз, но через секунду и второй лежал на асфальте. Я ведь, потеряв руку, слава богу, не потерял навыки рукопашного боя, а чтобы справиться с этими подлыми воришками, достаточно и одной руки. Они же здоровые парни – руки-ноги целы, да и голова на месте – могли бы спокойно себе зарабатывать, а они воруют, подлые. Голова-то есть, а в голове гнусные мысли. Очнувшись, эти трусливые шакалы тут же убежали.

Я хотел было отдать барсетку вам, но вас и след простыл. Адрес вашего офиса я нашел на визитке. И вот я здесь, правда, на такое угощение я не надеялся. Спасибо вам большое, такого коньяка я не пил в своей жизни, еще раз спасибо! – и Володя засобирался уходить.

– Нет, нет, нет, не спешите! – Евгений Николаевич неожиданно для себя перешел на «вы». – Останьтесь, посидим – поговорим.

Еще вчера, проходя мимо нищего, он и представить не мог, что сегодня будет сидеть с ним за одним столом в своем кабинете, угощать дорогим коньяком с изысканными закусками. С интересом слушать и обращаться к нему на «вы». Ему было интересно это общение. Владимир оказался хорошим собеседником и своим поведением вызывал уважение.

– Расскажите, Владимир… Извините, как вас по батюшке? – продолжил Евгений Николаевич.

– Вы не поверите, – улыбнулся Володя, – отчество у меня, как у Ленина, Владимир Ильич… Но вы зовите меня просто Володя – так для меня привычней.

– Хорошо, Володя, я очень благодарен тебе за барсетку. Для меня это очень важно, и даже не столько кошелек с деньгами и кредитки – я их уже заблокировал – а вот потеря паспортов и мобильного телефона с информацией – это для меня трагедия.

– Ну что вы, Евгений Николаевич, это не трагедия… Никакая материальная потеря не может сравниться с потерей конечностей, потерей здоровья