Машина страха - Антон Чиж

– Надо же, и у меня спиритические стуки!

– Стола не касались, я ладонь держал, – ответил Ванзаров. – Звук шел из-под стола.

– Еще проще: по ножке стула тарабанили.

– Другой звук. Я проверял. Стуков было много, чтобы не заметить источник.

– И что это означало?

– Выбор букв алфавита. Три стука – «да», один – «нет».

Исключительная серьезность Ванзарова остановила. Лебедев только хмыкнул:

– Ну, вам видней… То есть слышней… Не думали, что мальчонку все-таки ловко подстрелили? – спросил он, видя, что у друга нет ясного ответа о природе стуков и щелчков.

Хорошо, что вопрос прозвучал, а не остался витать среди мыслительных дебрей.

– Вы видели, как лежал браунинг, – сказал Ванзаров.

– Видел… В темноте могли подложить…

– Тогда будем отвечать на простые вопросы…

Лебедев понял, что вляпался в майевтику – логическую игру Сократа. Быть игрушкой в руках даже лучшего друга не хотелось, но и деваться было некуда.

– Ну, задавайте, – обреченно сказал он.

Для начала Ванзаров нарисовал схему рассадки участников сеанса.

Сверчков был помечен крестиком.

– Предположим, в Сверчкова выстрелили и положили оружие ему под руку…

– Предположим, – согласился Лебедев.

– Кому проще всего это сделать?

– Вам, – не без удовольствия заметил Аполлон Григорьевич. – Протянул руку и выстрелил в висок. Даже в темноте не промахнетесь. А квитанцию сунули в карман.

– Кто еще?

– Вот эта, Волант, – Лебедев указал на стул слева. – Кто такая?

– По правилам вопросы задаю я, – напомнил Ванзаров, чтобы не соблазнять без нужды «электрической» женщиной. – Могла Волант встать и незаметно подойти к Сверчкову?

– Могла…

– Приставила пистолет к виску и выстрелила?

– Почему нет. Только действовать нужно быстро.

– Куда бы вошла пуля при стрельбе из-за спины?

– Или в горло, или в глаз…

– А пуля вошла точно по прямой. Следовательно, Волант должна была находиться за спиной Сверчкова, но при этом выставить руку для прямой линии огня.

Лебедев попробовал изогнуть локоть, получалось крайне неудобно:

– Ну, если она уже проделывала нечто подобное…

– Допустим… Допустим также, что я не заметил в темноте движение. Например, она двигалась очень осторожно.

– Они это умеют…

– Вопрос: женщина удержит отдачу выстрела?

– Трудноват браунинг для женских ручек… Даже этот, уменьшенный…

– Куда при отдаче дернется ее локоть?

– Вам в ухо, – обрадовался Лебедев.

– Какой вывод?

– Она не могла…

– Идем дальше, – сказал Ванзаров, указывая на надпись «Хованский». – Это крупный, сильный мужчина. Для него браунинг – игрушка. Мог он подойти незаметно?

Лебедев задумался.

– Пришлось бы идти мимо вашей Волант, да и соседка его Мурфи…

– Это мужчина…

– Тем более… Заметил бы, что Хованский встал… Кто-то из двоих заметил бы…

– На спиритическом сеансе нельзя вставать… Это грубое нарушение. Допустим, Хованский встал. Его никто не одернул. Что это значит?

– В сговоре… Волант или Мурфи. Они обе… Оба…

– Кто еще мог быть в сговоре?

– Кто угодно… Кроме вас и Сверчкова…

– В заговоре могли участвовать все?

– Со спиритов станется…

– Рассмотрим, – сказал Ванзаров, глядя перед собой. – Восемь человек хотят покончить со Сверчковым. Тут появляется ненужный свидетель…

– Опасный свидетель, – подчеркнул Лебедев. – Хотя они же не знали, что вы из сыска…

– Не имеет значения: я посторонний. Зачем убивать при постороннем?

Поискав, Аполлон Григорьевич разумного ответа не нашел. Внезапное массовое безумие он в расчет не брал.

– Странно… Могли бы на следующий день… Или когда угодно…

– Отсюда вывод: убийца один. Возможен соучастник, максимум – два…

– Очень похоже…

– Спириты кружка садятся за столом строго на свои места. Что это значит?

Ответ был почти мгновенный:

– Он знал, куда сядет Сверчков!

– Что это дает?

– Мог прикинуть… – Тут Лебедев запнулся. Действительно: ну известно, куда сядет мальчишка. И что из того? Не бомбу же к ножке стула прикрутил…

– Как видим, преимуществ нет, – сказал Ванзаров. – Отсюда вопрос: зачем убийца рисковал быть пойманным за руку?

– Азартная натура, не иначе, – сказал Лебедев.

– Если убийца рисковал, значит, причина была слишком важной.

– Наверняка…

– Какая это причина?

Аполлон Григорьевич только руками развел:

– Да мне откуда знать…

– Должны знать, были в квартире Иртемьева… Видели…

– Что я видел? – с некоторой угрозой спросил криминалист. – Трупом занимался, пристава вашего приструнил… Лез с помощью бестолковой…

– На столе что лежало?

– Лист с алфавитом, – рассерженно ответил он.

– Вот вам и причина, – сказал Ванзаров.

Криминалисту ничего не оставалось, как задуматься.

– Хотите сказать, убийца боялся ответов невидимых существ?

Ванзаров кивнул:

– А что мог спросить Сверчков?

– Извините, друг мой, не знаю…

– Да то же самое, что уже спрашивал: кто убил Серафиму Иртемьеву. И ничего другого. Потому что ничего другого не узнал.

– И на какой же ответ Чижик-пыжик[17] рассчитывал? – спросил Лебедев, разрушая строгость майевтики. Где-то там, в неведомом далеко, загрустил Сократ: такую полезную вещь испортил…

– Рассмотрим подробно… Хованский, Мурфи и вообще все, кто собрался на сеанс, опытные спириты?

– Ну пусть так…

– Возможности своего медиума знают?

– Конечно, – насторожился Лебедев, не понимая, куда уводит логическая дорожка.

– Мог убийца бояться, что невидимые свидетели в этот раз прямо укажут на него?

– Никак прониклись этой мерзостью? – спросил Аполлон Григорьевич. – Мало нам психологики, теперь спирити-сыщика получили?